Рейтинговые книги
Читем онлайн Подсадная утка - Светлана Алешина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7

– Да ладно тебе, Харольд, – смеялась девица, – все мы знаем, как славно ты поешь…

«Спой, светик, не стыдись», – мысленно спародировала я ее.

– Да, – самодовольно улыбнулся русоволосый бард, – Германия – это не только философы или Гитлер, Германия, – он торжественно поднял руку и многозначительно посмотрел в потолок, как будто там как на экране промелькнула вся история его родины, – это страна Бетховена и Баха, Гёте и Гейне.

– Да никто про Гитлера и не говорит, – воскликнула девица.

– Есть у вас такой образ немца – ать– два, железная каска, зиг хайль, – шутливо вытянул он правую руку вперед и вверх, – нацист убивает мирного крестьянина, топчет его, сжигает его дом, угоняет скот, жрет, пьет, насилует женщин, идет дальше…

Харольд невесело и даже с какой-то злобной горечью усмехнулся.

– Да, да, – подтвердил брюнет, – я не раз столкнулся с этим.

– Сталкивался, – с масляной улыбочкой поправила его девица.

– Сталкивался, – обрадовавшись как ребенок правильно произнесенному слову, сказал брюнет.

– Вольфганг меньше меня занимался русским, – как бы в оправдание другу произнес своим сочным баритоном Харольд, – но он способнее меня. Спо-соб-не-е, правильно? – по складам произнес он.

– Совершенно правильно, – придурковато вытаращила глаза и улыбнулась рыжеволосая, – сравнительная степень прилагательных, – словно стих громко продекламировала она.

– Сегодня я буду петь песни, которые написал здесь. Мне очень нравится ваша зима. О ней я сложил три песни. В этих песнях, конечно, я вспоминаю и зимы, которые пережил в Лейпциге, пою там про заснеженный парк возле музея Баха.

– Как чудесно, – с романтическим блеском в глазах мечтательно произнесла рыжая, – а правда, что у вас с Вольфгангом абонемент в бассейн? Я ведь тоже была бы не прочь к вам присоединиться, – задорно хихикнула она.

– Прочь? – с идиотским видом переспросил Вольфганг. – Поди прочь, Ира?

– Ха-ха, а ты шутник, – весело посмотрела на брюнета Ира, – «не прочь» значит «не буду возражать», – серьезным тоном сельской учительницы сказала она.

Здесь я заметила быстрые, но красноречивые знаки, которые Харольд делает своему другу. Я поняла, что присутствие в бассейне Ирины для него крайне нежелательно. Наконец до Вольфганга дошло. Он широко улыбнулся, точно собрался обольстить Ирину, и медоточивым голосом произнес:

– Мы бы с радостью сходили, Ира, с тобой в бассейн, но скоро уезжаем. – Как, так быстро? – потемнели глаза Иры, а по лбу пробежали тревожные морщинки.

– Дела. В этот раз мы сюда приехали ненадолго. Завтра уже в Москву улетаем. Я правильно говорю? – Вольфганг посмотрел не на Иру, а на Харольда. Было непонятно, что он имеет в виду под вопросом о правильности сказанного – грамматику русского языка или заведомое вранье.

– А что, если после концерта нам где-нибудь посидеть? – настаивала Ира.

– Посидеть? – задумчиво переспросил Харольд и бросил на меня еще один долгий и красноречивый взгляд.

«Приемы обольщения интернациональны», – холодно заключила я, мартини, казалось, сделал меня еще трезвей и печальней.

– Нет, Ира, к моему глубокому огорчению, я не могу. Мне нужно дописать одну статью, – удрученно сказал Харольд, – а вот Вольфганг…

По той быстроте и безукоризненному прононсу, с которым была произнесена фраза, я догадалась, что барду не раз приходилось прибегать к ней, дабы культурно и вежливо, но довольно решительно остудить пыл очередной, едва успевшей нарисоваться поклонницы.

– Жаль, – устало выдохнула Ирина, поставив локоть на стол и подперев голову ладонью.

– Я тоже занят, – грустно сказал Вольфганг, – у меня деловая встреча.

Девицу явно интересовал Харольд, поэтому объяснения Вольфганга были излишними.

В этот момент я услышала пиликанье сотового. По инерции потянулась к сумке, но это верещал мобильный, лежавший на столе перед немцами. Харольд поднес трубку к уху и живо заговорил по-немецки. Мне удалось понять всего несколько слов и обрывки фраз.

Я поняла, что звонили Харольду из Германии, что-то требовали от него, потому что он как-то растерянно оправдывался. Потом пошла более спокойная речь. Обсуждалась, по всей видимости, какая-то сделка. Я слышала, как Харольд несколько раз произнес: «дорого» с вопросительной интонацией. После каждого повторения шли числа. Суммы назывались довольно крупные – десятки тысяч марок. Затем счет перешел на сотни тысяч. Харольд пытался что-то доказать. Так, так… Фраза, последовавшая за этим таинственным телефонным аукционом, пронеслась мимо моего сознания. Далее мне удалось расслышать, что речь идет об антиквариате. Да, о каком-то украшении. Мелькнуло определение «розовый». Камень, что ли? Потом – «золото». Дальше Харольд заговорил о каких-то фото. Потом закивал – похоже, стороны пришли к консенсусу. Я уловила еще несколько слов: «ноябрь», «наличные», «приеду», «Гамбург», «ждут».

Вот когда пожалеешь, что не знаешь иностранных языков.

А по поводу антиквариата, я вспомнила заметку, опубликованную в «Криминальном Тарасове». Речь там шла о недавнем убийстве некоего Вячеслава Козова, не последнего человека среди коллекционеров нашего города. Кроме того, что он собирал предметы старины, он реставрировал иконы, старинную мебель и часы. Из квартиры Козова были похищены самые ценные антикварные изделия. Предполагалось, что убийца был знаком с Вячеславом, потому что тот сам открыл ему дверь.

Вспомнилось мне это еще и потому, что этот Козов одно время был любовником Катерины и она не раз бывала у него дома. Их роман довольно быстро закончился, как, впрочем, и все остальные Катькины романы, но всплыл в моей памяти после того, как я прочла заметку.

Убийцу Козова так и не нашли, но поговаривали, что некоторые из похищенных вещей всплыли в Москве на рынке в Измайловском парке.

Мои приятели-коллеги уже довели до моего сведения, что нас сегодня будут угощать песнопениями немецкого барда-журналиста Михалика. После официальной части и концерта классической музыки в камерном зале «Немецкого дома» должен был выступить Михалик, а потом – фуршет и милая салонная трепотня. Так что я была подготовлена.

Пока я предавалась воспоминаниям, девица покинула немецкий столик. Затем поднялся и Вольфганг. Не успела его широкая спина исчезнуть за поворотом к лестнице, как Харольд подошел ко мне. К этому я тоже была подготовлена.

– Вы позволите? – Он склонился над моим столиком.

Я из вежливости кивнула, хотя сейчас меня совсем не прельщало общение, тем более с представителем другой страны, который к тому же явно желал знакомства с продолжением.

– Прошу прощения, – начал он, – я не совсем хорошо говорю по-русски… Меня зовут Харольд.

– Очень приятно, – соврала я и в упор посмотрела на него.

За столом воцарилось молчание.

– Вы, наверное, фотокорреспондент? – через некоторое время спросил Харольд, глядя на мой «Никон». – Очень хорошая машина, – похвалил он.

Он был довольно настойчив, этот Харольд. Он явно знал, что нравится женщинам, не комплексовал по поводу своей одежды, хотя одет был довольно просто для торжества. Но бард – он и в Африке бард, не говоря уж о Германии, решила я. Потому и выглядеть должен соответственно.

– А вы сегодня будете петь? – чтобы как-то сгладить неловкое молчание, поинтересовалась я.

– Да, – кивнул он, – немного буду петь, а вообще-то я журналист.

– О чем же вы пишете?

– О русских, о немцах, об их взаимоотношениях, обо всем. – Он сделал рукой неопределенный жест.

В это время все потянулись в зал, как будто кто-то подал сигнал.

– Вы не сказали, как вас зовут, – напомнил мне немецкий бард, поднимаясь со стула.

– Ольга, – ответила я, довольная, что наконец отделаюсь от этого прилипалы.

Не то, чтобы он был навязчивым или чересчур фамильярным, нет, просто не хотелось мне ни с кем сейчас разговаривать.

Перед началом концерта выступил немецкий консул. Зрители тепло приняли артистов из Берлина, а под занавес выступил Харольд Михалик, неплохо исполнивший несколько песен собственного сочинения. Затем всех пригласили к общению в неформальной обстановке, то бишь к фуршетному столу.

Устроившись в уголке, я без труда «доставала» своим «Никоном» всех, кто меня интересовал, решив, что их имена, если это понадобится, узнаю у своих коллег после того, как напечатаю фотографии. Было уже десять часов, когда я решила, что впечатлений и снимков для репортажа у меня уже достаточно. Я поднялась и пошла в гардероб за пальто, кивнув на прощание Валерке из «Тарасовских вестей», который налегал на халявные выпивку и закуску на пару со своим собратом по перу Женькой из «Культуры и жизни». Оба уже прилично набрались и едва держались на ногах.

«А ведь ребята могут получить под зад коленом от своих главных редакторов, если отколят здесь что-нибудь эдакое», – подумала я, надев пальто, и направилась к ним.

1 2 3 4 5 6 7
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Подсадная утка - Светлана Алешина бесплатно.

Оставить комментарий