Мой лучший друг товарищ Сталин - Эдвард Радзинский

В тридцать четвертом году он впервые появился у нас. Я сумел хорошо подготовить его приезд. Ему показали то, что он так жаждал увидеть, — государство, свободное от рыночного дьявола, живущее идеями. Он встретил здесь энтузиазм и наивность масс, гордую нищету — все, что так нравится воспитанным в роскоши снобам. Приехавший из страны индивидуалистов, он с восторгом принял Коминтерн, этот коммунистический Вавилон единомышленников. Но особенно его пленили открытость и гостеприимство простых людей. Эти простые люди, бесстрашно заговаривавшие с ним на улицах, естественно, были нашими сотрудниками. Короче, он пребывал в восхищении, и настало время познакомиться с ним поближе.

Берджесса пригласили в Коминтерн. Его торжественно принял Иосиф Пятницкий, руководитель отдела международных сношений (на самом деле, как я уже писал, глава всей заграничной партийной агентуры). Пятницкий рассказал Берджессу о десятках тысяч агентов, рабочих и интеллектуалов, которые готовят мировую Революцию по всей Европе.

В этот момент вошел я (шаг рискованный, недопустимый, но впоследствии он себя оправдал).

Берджесс был потрясен. Я поведал ему свою историю — историю грузинского аристократа князя Д., перешедшего на сторону советской власти. Я сообщил ему о сотнях «передовых аристократов», ставших по всему миру советскими агентами. В тот вечер мы много выпили любимого Берджессом рейнского вина, и я спросил: могу ли надеяться иногда на его помощь? Счастливый интеллектуал произнес монолог, который мог украсить нашу главную газету «Правда»:

— Я давно чувствовал, что мои идеалы и убеждения — на стороне тех, кто борется за лучшее будущее человечества. Олицетворением этих идей являетесь вы — Советский Союз. Вы лаборатория будущего. Вы строите первое справедливое общество в истории цивилизации…

Когда он закончил, я обнял его:

— Спасибо за великолепную речь! Но ее никто никогда не услышит. Потому что вам, как и мне, придется забыть с сегодняшнего дня о своих убеждениях ради пользы, которую вы сможете принести новому миру. — И объяснил: — У вас, как и у меня, будет особая двойная жизнь. Вы становитесь офицером нашей великой невидимой армии. Мы создаем ее, чтобы взорвать этот сытый, столь бездарно сотворенный мир…

Ради пользы этой невидимой армии мы разработали ему новый имидж.

Вернувшись в Лондон, Берджесс произвел сенсацию среди друзей. Он перестал говорить о своих коммунистических взглядах, начал усердно материть нашу страну. Вскоре стало известно: Берджесс — фашист! В Англии у Гитлера тогда было немало поклонников. Сам седовласый Ллойд Джордж ездил к нему. И вождь английских либералов не заметил ни отправленных в тюрьмы социал-демократов и коммунистов, ни звериного антисемитизма, но увидел, как он сам сказал, «великого человека по имени Адольф Гитлер, который объединил немецкий народ и ведет его к возрождению»… Так что Берджесс вслед за знаменитым англичанином стал «прогерманцем». Вступил в Англо-германское товарищество, посещал прогермански настроенных аристократов… Он несколько раз выезжал в нацистскую Германию, был своим человеком в немецком посольстве. И уже через месяц мы получили от него первую ценную информацию.

Пора было «закрепить» Берджесса. По моему поручению Арнольд Д-ч встретился с ним, поблагодарил за сведения и официально предложил работать на НКВД. Берджесс, конечно же, без колебаний ответил, что «это для него большая честь и он готов пожертвовать всем ради дела». После детального обсуждения мер безопасности и условий связи у него появился агентурный псевдоним. Тогда он и узнал, что его весьма близкие друзья Филби и Маклин — уже наши агенты.

В это время по заданию Центра Берджесс постепенно оставил свои пронацистские убеждения, ибо слухи о немецких зверствах переменили настроение в английском обществе. Теперь он стал молодым английским патриотом. Блестящий выпускник Кембриджа начал работать в Министерстве иностранных дел…

Повторюсь (в который раз): какое идиллическое было время! В обеденный перерыв многие джентльмены из министерств любили поесть на свежем воздухе. В их портфелях лежали сэндвичи и пиво, они съедали все это в близлежащем парке. И никому в секретнейшем учреждении в голову прийти не могло, что вместе с сэндвичами молодой сотрудник выносил в портфеле важнейшие документы Министерства иностранных дел.

Как правило, Берджесс встречался со мной (если я был в Лондоне) или с Арнольдом Д-чем. Происходили свидания в Кенсингтонском парке. И, сидя на скамеечке и попивая пиво, он преспокойно передавал нам бумаги. После чего их относили на нелегальную квартиру. Он уходил в ближайший паб или дожидался в парке. Пересняв документы, их возвращали ему, а он — в Министерство иностранных дел.

Как я уже рассказывал, несчастный Пятницкий был арестован и расстрелян в тридцать восьмом году. Затем отозвали в Москву Арнольда Д-ча, который также вскоре исчез. Потом посадили меня. Пока я сидел, с кембриджцами работали новые люди.

И вот сейчас от кембриджцев поступили сведения о начале переговоров Чемберлена с Гитлером. Были получены шифровки и от Старшины (нашего агента, главы подпольной сети «Красная Капелла» Харро Бойзена). Оба источника подтвердили сообщение из Лондона: Чемберлен решил отдать Гитлеру Судеты!

Загадочное предсказание Кобы

Уже на следующее утро агент Корсиканец (Арвид Харнак, экономист из министерства хозяйства Германии) сообщил мне, что Чемберлен вместе со своим знаменитым зонтиком прилетел в Мюнхен. Кстати, зонт ему тогда очень понадобился — в Баварии всю неделю шли проливные дожди.

С аэродрома специальный поезд повез его на виллу Гитлера в Баварских Альпах.

Спектакль был продуман. «По дороге Чемберлену продемонстрировали, — писал Корсиканец, — бесконечные составы с военным снаряжением и солдатами, направлявшиеся к границе. Сейчас в Альпах пасмурно, горы затянуты облаками и постоянные грозы. И вид пушек, движущихся под грозовым небом, особенно впечатляет. Чемберлену показали грозное лицо бога Марса». Корсиканец писал стихи, и сообщения его порой отличались излишней образностью, но, к счастью, и точностью.

Чемберлена привезли на виллу Гитлера. Автомобиль остановился у подножия величественной лестницы, которая вела к дому. Чемберлен плохо видел, и когда к его автомобилю поспешил человек со смешными усиками в коричневой рубашке, он решил, что это слуга. И ждал, когда тот откроет дверь «Мерседеса».

Все перипетии дальнейшего позорного предательства, когда Англия и Франция вместе с Гитлером и Муссолини выкручивали руки несчастной Чехословакии, подробно доносили наши агенты в Берлине, Лондоне и Париже.