Рейтинговые книги
Читем онлайн Классическая русская литература в свете Христовой правды - Вера Еремина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 206

Дуня встречает своего избранника богоданного. Но тут вступает третье лицо — ее отец-смотритель, и коллизия долга и страсти — это коллизия любви с Пятой Заповедью. Мы еще к этому вернемся. Как и у Марии Кочубей, тоже коллизия с 5-й Заповедью. Но мы сейчас к этому перейдем, а пока рассмотрим, уже теперь до конца, что такое верность Татьяны.

Что такое ее брак, из чего он состоит? Этот вопрос осмелился поднять до нас только В.В. Розанов, он назвал замужнюю жизнь Татьяны «паркетной», действительно:

К ней дамы подвигались ближе,

Старушки улыбались ей,

Мужчины кланялися ниже,

Ловили взор ее очей.

Девицы проходили тише

Пред ней по зале, и всех выше

И нос, и плечи подымал

За нею шедший генерал.

Но это заведомо известно, что они вместе выезжают, вместе принимают гостей; но позвольте, что они еще вместе делают? Пушкин ведь любит этот вопрос. В доме нет хозяйства, совершенно непонятно, как Татьяна разбирается с прислугой. Потом этот вопрос поднимет А.Н. Островский. У него жена столоначальника-взяточника, Юленька, говорит: «Я хозяйством не занимаюсь, считаю низким. Обед заказывает муж перед тем, как идти на службу». Анна Каренина уже живя с Вронским тоже не занимается хозяйством, считает низким, или, точнее, не может к нему как-то приработаться. Поэтому Долли, приехавши в их дом, быстро поняла, что от Анны это зависит не более чем от Весловского, то есть самого пустого из их гостей; а все поддерживается усилиями и хлопотами хозяина.

Татьяна может часами читать письмо Онегина и «лить слезы рекой» при этом. Простите, почему? где в это время муж находится? почему он не приходит, не застает ее в этих растрепанных чувствах, не спрашивает ее о причинах всех этих слезоизвержений и прочее. А кто в это время выдает деньги на провизию, проверяет, что куплено, заказывает обед на завтра и так далее. Почитаем письма Пушкина к Наталье Николаевне. Видно, что это очень большое имело значение, и как раз это Пушкин в ней любил! «Ты ломаешь кареты, ты сверяешь счеты, ты доишь кормилицу... Ай, хват баба! Что хорошо, то хорошо!»

Татьяна сидит, погруженная в свои сентиментальные грезы, хозяйства нет; детей, естественно, тоже нет, потому что вообще неизвестно, что там у них делается. А остается пока еще «паркет». А умрет муж, что ей останется? Розанов тут определяет так: «Сплетни, да пенсия». Пенсия за мужа, а сплетни для души. Кстати, чем она занимается на этих своих приемах? — сплетнями! «Вот крупной солью светской злости стал оживляться разговор...» А к кому относится злость? Конечно, к ближнему, «крупной-то солью» что посыпано? Конечно, сплетня. И дальше: «Перед хозяйкой легкий вздор сверкал без глупого жеманства» — очень мило! Когда помрет муж, то кружок ее сильно сузится, останется несколько человек. Итак, сплетни и пенсия.

Только проза ХХ‑го века эту сторону жизни подхватила, и именно данную «Онегиным». И только проза ХX-го века смогла эти вещи уже разобрать, можно сказать, по составу. Вспомним «Белую гвардию» Булгакова. Брак Елены, урожденной Турбиной, с Тальбергом, — что это за брак? Вот его Булгаков определяет. «Их брак с капорами (это в капоре она выезжает в Оперу), с духами, со шпорами и облегченный — без детей». Немножко, так сказать, сличим, и будет полная аналогия. Вместо капора — малиновый берет; вместо оперы — раут; все те же духи, все те же шпоры и все та же облегченность: без хозяйства, без детей, без взаимной заботы, без общего дела, без участия взаимного в делах.

И другой, тоже любопытный, продолжатель этой темы — Евгений Замятин. У него есть любопытная повесть «Ловец человеков.» Этот самый «ловец человеков» Краггс со своей миссис Лори тоже, в основном, выезжают, но не в карете выезжают, а идут пешком в церковь; вышагивает этот самый Краггс и сопровождает его миссис Лори. Он вышагивает твердо» как монументик», а она его сопровождает со своим античным профилем, «как барельеф на постаменте монументика».

Тут тоже что-то подобное любви, но любовь эта выражается в том, что при каждом своем гешефте, то есть получении денежном, он дарит ей нижнее белье «невообразимо кружевное» и позолоченные ложечки, то есть домашний обиход. Жизнь пуста. У Елены Тальберг, когда истрепался этот капор, она его использует в качестве ночного колпака, и вот этот капор надувается и спрашивает ее: а что за человек твой муж? Миссис Лори у Замятина не знает, чем занимается ее муж. Он зарабатывает деньги шантажом. И Татьяна, в сущности, не знает, что за человек ее муж, — ее это мало интересует.

Что же такое, наконец, ее верность? Это верность неодушевленного предмета. Душа ее — это могила няни, сентиментальные воспоминания, полка книг, тихий сад, письма Онегина и ее река слез при распущенных волосах. Помните, и до замужества были «распущённые власы», и тут она тоже «неубрана, бледна». А верность мужу — это неодушевленная сторона ее жизни, это верность мебели, которую не переставляют. Это и есть та самая сторона ее постоянства. Такая верность несодержательна, она, в сущности, ничем не лучше измены.

Кстати говоря, эту проблему поднимает Замятин. У него, конечно, там наклевывается тоже третий лишний. Но этот третий лишний — художник, не так, как Онегин, без ремесла, а настоящий художник, большой музыкант, органист. Но он, в сущности, берет не искусством своего органа. Он берет некоей детскостью. Вот эта самая жена швыряет ему в окно подаренный им через мальчишку-разносчика букет, и в ответ на эту пощечину слышит детский хлюпающий плач. И рушится мир миссис Лори, ее Краггс, то есть муж, ложечки, «невообразимо кружевное», и она, разрушенная, летит в этот самый двор того самого дома — там несколько домов на один двор — а в это время идет Первая мировая война, совершается воздушный налет, и этот налет служит им прикрытием, потому что все попрятались.

Давайте быстренько сличим с поздним Пушкиным. Рассмотрим ситуацию: положим, Маша Миронова, уже Гринева, получила от какого-то заезжего удальца любовное письмо; она его немедленно швырнет в огонь и наутро побежит исповедоваться к священнику. Не надо забывать, что измена мысленная есть все равно измена. Услажденье признаниями, услажденье мечтами о невозможном счастье, которого бы все равно никогда не было, то есть жизнь воображением — это жизнь — общая наша с демонами, с духами злобы. Это та область, через которую они простирают к нам свои щупальцы.

И, наконец, вот мы разобрались с Татьяной и увидели, что, во-первых, она лимфатического темперамента, в отличие от Анны Карениной, и жизнь мечтой устраивает ее гораздо больше, чем бегство с Онегиным. Ведь сразу встанут проблемы, где им жить. Им нельзя жить в имении Онегина, потому что рядом имение матери. Им нельзя жить в Петербурге или в Москве, потому что муж известный человек. Им остается жизнь за границей, которая Онегину уже, «как все на свете, надоела». Выходит дело, что приходится оставаться при своих интересах.

Я говорю, что «Евгений Онегин» произведение промежуточное, проблема и коллизия долга и страсти до конца решена в другом произведении, а именно, в «Станционном смотрителе». Итак, мы видим, что так же, как у Марии Кочубей, у Дуни возникает тоже трудно разрешимый узел. Она бежит в Петербург без благословения отца и тайком от него. Кстати, кто такой станционный смотритель, все понимают? Он останавливается в Петербурге у товарища по полку, это старый солдат, выслужившийся, так же, как и капитан Миронов, до чиновника 14-го класса, то есть это человек из народа.

Сразу отметим первый разговор смотрителя с Минским: «Ваше благородие!.. сделайте такую Божескую милость!..» С какой же просьбой обращается он к Минскому? «Ваше благородие!.. сделайте такую Божескую милость!.., что с воза упало, то пропало, отдайте мне, по крайней мере, мою бедную Дуню. Ведь вы натешились ею; не погубите ж ее понапрасну». Любопытно, прежде всего, с чего начинает смотритель. Он сразу считает Минского обманщиком, не способным к любви, а эту историю рассматривает как адюльтер, то есть дрянненькое приключение. Поэтому, он говорит, «вы натешились ею; не погубите ж ее понапрасну».

Заметим себе, что Минский отвечает ему глубоко серьезно, его ответ из нескольких пунктов:

1. Он просит прощения: «...виноват перед тобою и рад просить у тебя прощения».

2. «...не думай, чтоб я Дуню мог покинуть» — он говорит о глубине и серьезности своего чувства. Это смотритель пропускает мимо ушей.

3. Следующий аргумент: «Она меня любит».

4. «...она отвыкла от прежнего своего состояния».

Заметим себе, как использовал ее смотритель. Он, в сущности, ее использует в качестве «отмазки» от гнева проезжающих, тоже, значит, ее подставляет, как бы и приторговывает ею, но в розницу. Если бы он хотел уберечь ее от проезжающих, то он должен был бы ее держать в задних комнатах и чтоб никто ее не видал, за перегородкой, во всяком случае. Но главный аргумент Минского пятый: «Ни ты, ни она — вы не забудете того, что случилось». Вот, что главное; обратного хода нет! «...вы не забудете того, что случилось», значит, ей достанутся постоянные попреки. Мало того: что будет с ее жизнью? кого она себе будет искать? да если и найдет, то это опять постоянные попреки.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 206
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Классическая русская литература в свете Христовой правды - Вера Еремина бесплатно.
Похожие на Классическая русская литература в свете Христовой правды - Вера Еремина книги

Оставить комментарий