О чем спор, господа сетевики ! - Олег Каледин

Да и совсем забыл тех авторах, что со вздохом понимания и сочувствия библиотекарям в их нелегком и как оказывается опасном деле, посетуют на драконовские требования их издателей, и что ни чего не поделаешь и делать тут нечего, договор есть договор. Не станем их судить, каждый из нас может оказаться в таком положении, да и библиотека их не накормит у нее ведь совсем другие цели.

Глядя такому автору в по-воловьи грустные, глаза можно только посочувствовать.

Между тем, отметив про себя два очевидных факта, что это никоим образом не отменяет логически добытых выводов из только что проведенного анализа проблемы, но и обращает наше внимание на очень важный и интересный в дальнейших рассуждениях феномен договора автора с издателем. По тону ряда авторских признаний видно, что ни много не мало, но скреплялся он их кровью, может быть корни этого в законах рынка и в том, что авторов всегда больше чем издателей, точно не знаю. Конечно, есть тут что-то от психологии смиренных крепостных пока психологически неготовых к свободе, да, наверное, лучше быть правильным крепостным, нежели свободным разбойником. Простите за иронию, я вас очень понимаю, ведь так, наверное, тяжело вырваться на заоблачные вершины литературной популярности и путь этот не преодолеть без издателя. Он же капризный и своенравный шерп, как не принять его даже самых кабальных условий, и все ради судьбы своего дитяти — творчества. Увы, кто еще накормит писателя, если не бумажный тираж, да и сила гипноза бумаги на массы не сравнима с файловой славой.

Потому что, впечатляться в человеке способно лишь бессознательное, а оно не потрогав, не поверит. Жестокий читатель, а вы удержались бы оттого, что бы преступить закон или где-то поступиться совестью, что бы выкупить этим более счастливую долю своему ребенку? И как читатель, автору должно быть обидно, выслушивать от вас упреки в том, что он жадный и алчный скупидон готовый торговать каждым своим словом будто бы даже они его авторская разработка. Не говоря уже о ваших претензиях на продразверстку, от вас нередко имеющих стабильную работу и зарплату, ему живущему по принципу "Волка ноги кормят". А что ему уже популярному и известному автору собственно дает публикация в Сети, ему — что создал себя сам, многими лишениями, так свойственными для творческих людей, живущих рывками, от экономической ямы до экономической ямы. Да и жадность, а как ей не появиться, когда нужны деньги, причем порой на совершенно не определенный срок пока не напишется очередной роман, только вот когда он будет написан, а вдруг не получиться, или не понравиться издателю, или не разойдется тираж, или вдруг капризная муза уйдет к соседу да мало ли что еще. А семья, жена, дети, которые действительно могут голодать, и им могут быть нужны лекарства, которые просто не на что купить, а посмотрите сейчас за все нужно платить. Иногда автору приходиться сделать выбор между творчеством и любимыми женой с детьми, и не в пользу последних или история не знает тому примеров?

Дешевле роман собственной кровью написать, чем сделать такой выбор, но писатели очень скромный народ. Кто-то сказал, что именно у писателей бывает самая непримечательная жизнь, смотря, что подразумевать под непримечательностью. От такой жизни трудно не стать подозрительным и не уравновешенным неврастеником. И это нужно понять, это нельзя не понять, если мы собираемся читать их книги, как можно их читать, не уважая тех, кто их создал. Дорогой читатель, положа руку на сердце, признайтесь, смогли бы вы так жить, хватило бы у вас на это духа?

Обижать настоящего автора нельзя, ибо авторы это люди без кожи.

Теперь о том, что якобы публикация текстов в электронных библиотеках сбивают тиражи. Заметим сразу что это не факт а лишь гипотетическое предположение, что бы доказать его нужно провести сложнейший мониторинг. И если кто и сможет причинить вред автору, то Сеть и современные технологии, но не сами библиотеки.

Я думаю, что бы понять, почему падают тиражи гораздо перспективнее, кажется совсем другая не сетевая версия. Нужно разобраться в том, как пишут книги. Это очень интересно, так как позволяет увидеть очень интересный гипотетически возможный аспект неприязни части авторов и издателей к публикациям в сети. Вы заметили, как много стали издавать, появилось в ходу и такое понятие как «чтиво». Что же это, такое чтиво? Оно, конечно, существовало всегда, но только недавно, из неприятного на вид червяка вырос настоящий гад с огромной пастью и ядовитыми зубами. И все благодаря современным психологическим технологиям буквально "нейро-лингвистическое программирование", теперь можно писать вообще "по науке" формально и с гарантиями, да так что читатель будет вести себя смирно словно кролик. Возможно, я и передергиваю, но лишь совсем чуть-чуть, поверьте мне, эта реальность вот-вот проломит дверь в нашу душу, и устроит в ней концлагерь, если ей конечно в этом не помешать. В кино это уже произошло и по современным меркам уже давно. Не знаю, согласитесь вы со мной или нет, но я думаю, что это веяние новых литературных технологий, увы, мир литературы развивается, и далеко, не обязательно только в лучшую строну, а без брака не обходиться не один процесс[7]. Как оказывается, к сожалению, литература не обязательно должна будить в нас высокое и развивать тонкое, заставлять нас сопереживать героям, так было, совсем недавно. Оказывается, может быть полезно, приземлить нас, сделать наши нервы грубее, отучать сочувствовать героям, для того, что бы помочь справляться с тесным транспортом, рутинным трудом, отнимающим любую надежду на романтику, из принципа, зачем травить человека тем, в чем ему все равно отказано самим обществом. Для этого нужно, что бы наш ум что-то постоянно монотонно жевал. Но жвачка не должна ставить вопросов и раздражать бессознательное новыми незнакомыми ощущениями, суть ее в усыплении и обмане чувств подобно тем резинкам, которые продаются в каждом ларьке, что обманывают наш инстинкт питания — пустышка и только. Не правда ли, какой удивительный символизм, видимо они пришли к нам вместе, очередное увлечение человечества Bubble-Gum — литература, вы замечали, как жвачка отупляет, и, кстати, сильно портит желудок, и в этом тоже есть определенный символизм.

Правда, на мой взгляд, если и может в чем-то быть оправдан подобный подход к решению проблем посредством Bubble-Gum — литературы, то лишь в борьбе с наркоманиями и революциями. Хотя с другой стороны, чем лучше тупой, примитивный, неразвитый, бездушный циник с дремлющим сознанием и с растревоженными как улей инстинктами агрессии и сексуального и, например, потерявшего над собой контроль, но не душу наркомана. Вспоминается, как в начале моей психологической карьеры мне пришлось консультировать больного наркоманией. Так вот пообщавшись с его родителями и братом, я пришел к полному и неожиданному убеждению, что если в этой семье провести рейтинг человечности то все вместе взятые показатели мамы, папы и брата возведенные даже в куб не превзойдут душевности их несчастного родственника, который в чем я не сомневаюсь чтобы спасти свою душу в агрессивно-растленной родительской семье, кстати, крайне материально и социально-благополучной, нырнул как в омут в наркоманию. Но вернемся к технологиям. И вот к нам пришли психологические технологии Галливудских бизнесменов — алхимиков, которыми слишком дорогим для массового производства вдохновению и творческой интуиции, нашли недорогую замену в виде качественно и количественно дозированных сенсорных стимуляций примитивных инстинктов, а чутье и мастерство заменили новейшими психологическими технологиями. В общем, получилась первоклассная имитация жизни — "дешево и сердито". Тут приходит в голову аналогия с теософским понятием "живой труп" что есть тело, сохранившее способность жить, питаться, передвигаться, но лишившееся души и фактически умершее. Эти виртуальные упыри для нас не менее опасны, чем в сказках. Легко узнаваемые всегда на одно лицо смазливые клоны Голливуда, лишенные вкуса, обмусоливают все, что только можно, умудряясь делать практически одно и тоже раза по два по три. Вызывая при общении с собой отвратительное чувство, словно с тобой разговаривают как с последним идиотом. Конечно, и у Голливуда есть прекрасные фильмы, но они такая же редкость — ибо хорошего много не бывает. То же самое произошло с литературой. "Зачем писать по-своему, по авторски, народ не поймет, а пока поймет от тебя одна тень бесплотная останется" скажет раздраженный творческими поисками автора, нервничающий издатель. "Ведь есть немало признанных авторитетов, нужно взять их манеру и стиль, может быть общую идею, от одного одно от второго другое". На что автор поморщится, а издатель в ответ "Учиться нужно у великих, а не брезговать, нужно чтить преемственность, свое потом как приятный деликатес читателя в последнем томе. Читателя нужно приучать к себе к своему стилю, постепенно, словно к миске" Нет, скажет автор "я должен вложить что-то принципиально новое, и никого не хочу приучать и ни к какой миске". Издатель, переживая за тираж и вложенные средства, что уже вылетают в трубу творческих метаний автора, дипломатично подсказывает "ничего принципиально нового в мире нет, кроме хорошо забытого старого, а для того чтобы купили книгу, нужен бросающийся и цепляющий с первых строк стиль, Ваш, безусловно, хорош, но массы к нему не привыкли, а привыкнут они только в том случае если вы перед этим прославитесь. Дорогой мой вы же прекрасно пишите, легко у вас прекрасная речь, так что же вам еще нужно?". И снова продолжит "Друг мой, известность — это капризная и холодная стерва, что бы добиться ее расположения к себе и не стереть об асфальт колени, увы, вспомните Пикассо, как он писал свои ранние картины — это была просто прелесть, но кто понимал ее, единицы, настоящие слава и известность пришли к нему после того, как он, обозлившись на равнодушную публику, надругался над ней, эпатируя ее уродством кубизма и что в итоге — прославился. После чего, вот ведь вредный какой, признался, что намеренно раздражал ее изувеченными в расчлененном камне человеческими телами и заявил, что кубизм себя исчерпал! Но слава с тех пор так и осталась при нем. Дорогой мой тут подход нужен как к женщине "Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей", вспомните сиятельного Александра Сергеевича, отнесся к ней всерьез и ты ей не нужен, она тебя высосет и выбросит, славы стяжают целеустремленные в искусстве, а не любящие его. А содержание, об уникальности которого вы так печетесь, друг мой, его понимают единицы, да и то к концу произведения". (Лож и лесть сладки, липки и убедительны). После чего что бы подтолкнуть автора к действиям, издатель дает ему своим напыщенным молчанием, понять, что это последний эксперимент с его творческой уникальностью. Да живы еще герои Фауста и Мефистофеля. Конечно, хочется думать что-то, что я только вам привел как пример, всего лишь чистая фантазия, в данном случае да. Но выдумать ничего нельзя, а потому даже самая изощренная ложь и фантазия сшита из лоскутков правды и реальности. А потому многим авторам, судя по тому, как и что они пишут, даже не нужно объяснять премудростей цинизма, кроме того, у их творчества нередко оказывается очень красивое личико, пока не обнаружишь, что скрывается за маской красоты. Конечно, работать с ремесленником удобнее, он надежнее, не зависит от капризного вдохновения, может писать в самых невероятных условиях, и «косить» под кого угодно, ну просто не автор, но работник — клад. Так вот если текст подобного ремесленника угодит в сетевую библиотеку, и с ним ознакомятся подробнее, чем это возможно у ларька или в отделе магазина, его уже точно не купят. Хочу извиниться перед издателями, приведенный мною пример не должен бросать на многих из них тени, что с редким терпением и смирением переносят все авторские капризы, не наступая на их индивидуальность. Хотя, что и говорить все мы служители своего храма, и вынуждены считаться с его правилами и законами.