Третье Тысячелетие - С Златаров

— Но как тогда я смогу узнать истину?

— Мы, роботы, не даем готовых истин. Мы лишь помогаем, подсказываем. Мы, роботы, щадим самочувствие человека, его гордость. Вы сами должны догадаться.

— Доктор Фок — не пытался ли он тебя разрушить? И ты по закону самообороны просто…

— Вы намекаете на старинный закон роботехники. Но это все легенды. Оставьте вымыслы, теперь владычит век чистой логики. Легенды — всего лишь упрощение, мифология. Я информирован о трех законах роботехники якобы существовавшего когда-то Азимова. Законы эти вымышленные. Так же как вымышлен фантастами и сам Азимов. Попробуйте рассмотреть этимологически его имя, и вы вскоре поймете, что…

Андроника оставила его в покое — бормотать свои этимологические домыслы. Хорошо, что робот разговорился: так раскрывались подробности его собственных мыслительных процессов.

— Ого, да ты достаточно начитан, — сказала она после долгой паузы. — Как ты смог вобрать в себя столько информации?

— Мы, роботы, не спим. Это хорошо, поскольку наш логический разум порождал бы во сне невиданных чудовищ. Ночами, когда доктор Фок похрапывал в своей постели, я рылся в его библиотеке. Я перелистывал энциклопедии, слушал записи. Мой патрон доктор Фок редко читал книги. Ему представлялось удобней и проще пользоваться экраном видеопоста — тут к его услугам была электронная картотека всей Галактики. Но одно дело общаться с книгой на экране, другое — самому перелистывать книгу, когда ищешь что-либо интересное. Один вопрос порождает другой. Специфические подробности — шрифты, обложка, аромат, тактильные ощущения — облагораживают психологический климат чтения. А в результате вечный голод по все большему количеству книг.

— Стало быть, ты читаешь каждую ночь?

— Мы, роботы, не спим, но это не значит, что мы не нуждаемся в отдыхе. Хотя бы иногда. Наверное, вам покажется странным, но и у меня возникает потребность слушать музыку, решать уже решенные задачи, просто так, забавы ради, бродить со своею логикой протоптанными тропинками, без всякой конкретной цели, задаваться вопросами, например, прослеживать мотивы человеческих действий. Это ведь тоже математика… Занятия такого рода помогают мне лучше понять людей, приближают меня к ним. Но все же и я не всегда мог отдохнуть, забыться: в последнее время доктора Фока сильно нервировал шум. Он начал подозрительно смотреть на улицу. Запирал дверь. А вечерами обращал меня в собаку, чтобы я охранял его сон.

— О, в самом деле? Чувство обиды? Разве оно существует у… вас?

— Нет, разумеется. Вы не должны испытывать неудобств от слов «робот», «патрон», «господин». Когда мой патрон отдает распоряжение, мой долг охранять его как собака. А если потребуется — подобно удаву, как было некогда на каких-то далеких островах. Нет, при чем тут обида? Но вы недалеки от истины. Вы сами должны найти правильный ответ, иначе не простите мне, что это я вам его внушил… Теперь же я вас покину. Оборочусь птицей.

— Стой! Не трогайся с места! Захочу — и задержу тебя с помощью парализатора.

— Вы сами знаете, что не сделаете этого никогда. Иначе вам пришлось бы стереть мою память. Я не бегу от вас. Через пять секунд здесь появится ваш знакомец Квестор.

И впрямь — вместе со свистом крыльев она услышала скрип тормозов.

Показался Квестор. Он тяжело дышал, как после долгого бега.

— А, вы здесь, — выдохнул он. — Мы его запеленговали. Он где-то поблизости. Не вы ли его укрываете?

— Квестор, как вы догадались? Однако не вмешивайтесь не в свое дело. Не позднее завтрашнего утра я схвачу его за руку и возвращу доктору кроткого, целехонького, тише воды, ниже травы.

— Упрямое создание!

Квестор выругался, и вскоре его машина взревели мотором.

Вечером Андроника долго вертелась на гостиничной койке. Казалось, злополучный ответ вот он, рядом, да не ухватишь. В окно врывался шум поздних трамваев и далекие гудки поездов.

«Ладно, превращал его в собаку, — рассуждала Андроника. — Это было неприятно Протею… Но ведь он становился животным, не теряя своей психологической сущности…»

Постепенно она забылась, как бы растворилась в картинах минувшего, и там, во сне, увидела себя маленькой беспомощной куклой, забытой в темной коробке, среди разбитых, распотрошенных игрушек.

Маленькая девочка с русыми косицами приблизилась, вытащила ее, Андронику, на свет, обняла, начала баюкать…

Долго возилась девочка со своей куклой, но наконец это занятие ей наскучило. Она швырнула Андронику на пол. Потом опять подняла и, словно чем-то раздосадованная, принялась бить куклу, вырывать ей волосы, выковыривать глаза. Этой, взрослой Андронике снилось, что та, бедная, безгласная кукла Андроника вдруг захотела, чтобы появилась мать девочки и наказала свое чадо. Кукла в этот миг мыслила и чувствовала как мать. Ребенка следовало наказать не ради клочка синтетических волос или пластмассового глаза, но ради самого ребенка. Там, во сне, Андроника импульсивно стремилась спасти вовсе не себя, а ее, девочку, спасти от жестокости, грубости, бесчувственности.

И тут ее осенило. Перед ней проблеснул ответ на задачу. Протей наказал хозяина не в целях самозащиты, а чтобы защитить доктора Фока от доктора Фока. Защитить достоинство его творения.

Она окончательно пришла в себя. Вскочила. Да ведь любая мать, не пересекая галактических пространств и времен, не штудируя основ кибердиагностики и биошахмат, знает эту простую истину…

Грузно махая крыльями, прилетел и уселся на подоконнике филин. То был Протей. Он взирал круглыми, немигающими очами и одобрительно кивал.

Андроника приветливо помахала Протею рукой и подняла телефонную трубку.

— Я хочу продиктовать телеграмму в Центр.

Электрическое эхо повторило ее слова, и они затрепетали, вплетаясь в попискиванье и вой своих собратьев — сверхскоростных сигналов. Текст телеграммы понесся сквозь спрессованное пространство и время Космоса.

«ГАЛАКТИЧЕСКОМУ ЦЕНТРУ РОБОТНОЙ ДИАГНОСТИКИ. ПРОТЕИ ВПОЛНЕ ИСПРАВЕН И НЕ ВИНОВЕН, ОТВЕЧАЙТЕ: СУЩЕСТВУЕТ ЛИ ЗАКОН, КОТОРЫЙ ЗАЩИЩАЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ТВОРЕНИЯ ОТ ИХ СОЗДАТЕЛЕЙ? ИМЕЛ ЛИ ДОКТОР ФОК ПРАВО ИСПОЛЬЗОВАТЬ МЫСЛЯЩЕГО РОБОТА В КАЧЕСТВЕ СОБАКИ? АНДРОНИКА».

Ее миссия подошла к концу. Протей кротко сидел на подоконнике в своем самом представительном — человеческом обличье. Они оба держали экзамен и теперь ожидали оценки.

Телефон задребезжал. Андроника услышала притворно подслащенный, нарочито бодрый голос Квестора:

— Хочу первым поздравить вас с огромным успехом и передать депешу из Центра. Депеша такова:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});