Пути и путы - Арсен Даллан

Эдуард спрятал ударную руку за спину и замер. Не дай бог, в полицию заявит.

Через секунду Антон поднялся, придерживаясь за стену. Щека пылала, глаз слезился. Прямо было видно слезу. Чертов глаз. Вечно слезится от ветра, страха, злобы. Всегда выдает. Левый глаз плакса.

Антон стер слезу кулаком. Казалось, так выглядит брутальнее. Все лучше, чем открытой ладонью.

Эдуард сделал шаг назад, пытаясь оценить масштаб проблемы. Переборщил, явно. Но насколько? Теперь уже босс в том состоянии, когда через секунду рычаг либо переключится, либо сломается. Либо Антон уйдет, либо начнет скандал. Мурашки пробежали по спине самбиста. Антон не разглядел его страха. Широченная шея, рукава пиджака натянуты на огромных бицепсах. Антон видел силу. Не драться же с этой гориллой, ей-богу. Да пошел он. Теперь-то я точно не буду дорабатывать две недели. Спасибо, сам помог, обезьяна. Антон усмехнулся, желая выказать презрение, но изобразил графиню.

– Пошел ты, – прошипел он и вышел, даже не стал возвращаться на рабочее место.

На улице вовсю светило солнце. Чирикали воробьи, кто-то просыпал перед офисом семечки, и птички бурлили на асфальте.

Как вы похожи на моих бывших коллег, но я все равно вас люблю, мышата.

Прошла головная боль. Щека перестала щипать. Глаз больше не сочился.

Все, как он представлял. Наконец попал в свою мечту. Даже не верится. Антон улыбался прохожим, шел никуда. Ноги сами привели его в парк. Купил мороженое, развалился на скамейке. Солнце ласкало обиженную щеку. Щекотно.

Не давил позор, не терзала обида, не тревожили страхи. Сердце наполнялось добротой. К прохожим, к опадающим листьям, к себе. Ты сделал это, Антон, ты ушел. Свобода! Рисуй новую жизнь. Что угодно. Дай волю фантазии, отпусти своих лошадей в галоп!

Тебя не остановить, большой, как космос. Уехху! «Я придумаю себе идеальную жизнь. Ту, о которой всегда мечтал. Наполню ее только тем, что сам считаю важным. Никакой шелухи. Теперь-то я знаю, как надо. Никаких компромиссов. Никаких торгов. Только то, что я действительно хочу, что мне действительно нужно. Ни секунды у меня не выторгуете!

Нет ни толики сомнения во мне. Картина жизни прояснилась. Господи, я всю жизнь прожил маятником. Тяготел к чему-то и поэтому шатался из стороны в сторону. Но все в прошлом. Прощай, Антон сомневающийся. Здравствуй, Антон свободный. С работой покончено.

Счастливо оставаться, тля! Впереди новая жизнь. Теперь-то я сделаю все сам. Я знаю, как надо. Как же хорошо на душе. Хочется поделиться с кем-то радостью.

Моя бедная Анечка, как же она настрадалась от меня. Скорей бы ее увидеть, поделиться счастьем, а то замучил ее своей кислой миной. Как же я перед ней виноват. Перед моей милой терпеливой Анютой.

Антон заехал в цветочный, купил огромный букет. По дороге заказал в ресторане ужин на дом, шампанского. Дома все приготовил к романтическому вечеру. Нарядился в лучший костюм, натер туфли.

– Привет, – Антон встретил жену в коридоре.

– Привет, – тянула слога Анюта, – а что случилось? – она говорила медленно, будто пыталась раскрыть заговор или отгадать сложное слово в кроссворде.

– Случилось то, что я люблю мою красотку, – Антон вручил букет и поцеловал Анюту. Не позволил разуться, на руках донес до накрытого стола.

– Вау, как мило. Мое любимое шампанское, м-м-м, устрицы. Вкусняшки. Не знаю, в честь чего, но пока мне все очень нравится.

Анечка и забыла, что когда-то ее Антон был мечтой любой женщины, остроумный, заботливый и чуткий.

– Милый, ну серьезно, расскажи, что случилось, по какому поводу праздник?

– Анюта, я наконец-то уволился.

– Ничего себе! Обычно, когда увольняются, наоборот расстраиваются. А почему? Позвали в другое место?

– Нет.

– Сокращение? Тогда должны дать два оклада.

– Не сокращение. – Антон уже чувствовал, чем может закончиться допрос.

– Да что произошло? Конфликт? Тебя уволили?

– Ну, что ты начинаешь? Не было конфликта, никто меня не увольнял, я сам уволился.

Антон вспомнил про пощечину, про то, как свалился на пол. Это ж надо упасть от шлепка. Позорище. Обруч сомкнулся вокруг головы.

Антон выпил бокал залпом.

– Милый, надо об этом поговорить, увольнение это серьезный шаг. Я желаю тебе добра, но от тебя многое зависит в нашей семье. Леночке надо в садик, и моей зарплаты на все не хватит.

– Слушай, ты можешь хоть два часа спокойно отдохнуть? Потом обсудим все проблемы. Так хорошо сидим, я старался и действительно рад, что уволился.

– Милый, я с тобой. Просто мне хочется понимать, что происходит.

Антон оставил устрицу в покое. Может, и впрямь, если все рассказать, станет проще? Вдруг поймет? Сегодня же его день.

– Милая, меня достало.

Он начал, но заглох. Думал, самое трудное начать, а потом язык сам понесет. Но нет.

Все слова попрятались по углам.

– Что достало?

– Ну, не знаю, все. Жизнь такая.

Анюта замолчала. Теперь молчали оба. Хуже не придумаешь.

– Мы с Леной тебя достали.

Это – не вопрос, не претензия, не начало истерики. Аня ответила сама себе. Призналась за мужа. Антон так боялся ошибиться, выбирая слова, что совсем забыл, как губительно молчание. Женские страхи столпились за столом.

– Ну, что ты, в самом деле? Не надо все в кучу. Речь не о тебе и, тем более, не о Леночке. Обо мне. Со мной что-то не то.

– А что не то?

– Если б знал.

– Будешь работу искать теперь?

– При чем тут работа.

Анюта вцепилась ногтями себе в руку, чтобы не заплакать. Руки под столом, незаметно, можно царапать, сколько влезет. Лишь бы не плакала. Антон не любит, когда она плачет.

Всю жизнь Анюта думала только о нем. Сначала грезила им как мужчиной, потом родилась Леночка, и она любила семью и отца своей дочери. Она всегда жила чем-то большим, чем являлась сама. Чувствовала себя частью большей жизни. Потом у Антона начались тяжелые времена. Анюта не понимала их причину, не знала, что кроется за вечно плохим настроением. Не хотела понимать, боялась, если пытаться разбираться, вскроется страшная правда. Например, что Антон просто разлюбил ее.

Анюта старалась, как могла. Дом был в чистоте, Леночка здорова, обед и ужин по расписанию. Она все успевала, следила и за собой, и за домом. Умудрялась даже строить карьеру в фармхолдинге.

Привыкла думать о других. Это делало ее жизнь больше и ей самой придавало сил.

Теперь же, после этого замечательного ужина, Аня почувствовала, что ничего, кроме нее, не существует. Ни семьи, ни мужа. Кажется, даже будущее исчезло. И осталась она тет-а-тет с собой. А это так мало. И чертовски обидно.

– Скажи, Антон, ты вообще о ком-нибудь думаешь, кроме себя?

– Только не начинай.

– Почему же? По-моему, самое время. Я очень переживаю, что с тобой творится, но ты слишком зациклен на себе. Отпусти ситуацию. Ничего плохого не происходит. Пока еще. Все хорошо. Твоя жизнь практически идеальна. Я люблю тебя, мы в достатке, у нас есть дочка. Давай родим ей братика.

– Зачем вообще должен плодиться человек, который ни о чем, кроме себя не думает. – Антон язвил, чтобы Аня не перешла на жалостливый тон. Не начала смотреть на него, как на больного раком. Он этого не выносил.

«Она меня не понимает, это факт. Никогда не понимала, судя по всему. Ей просто надо любить. Даже, если это насилие. О да, женщины умеют насиловать, оставаясь жертвой».

Антон, встал. Ужин закончился с полными тарелками.

– Как мы будем жить, Антон? Ты думал об этом? Может, ты сможешь восстановиться? Пойди, скажи, что психанул. Они просто порвут твое заявление, и все. Не делай резких движений. Ты знаешь, я поддержу тебя во всем, но только, если ты сам знаешь, чего хочешь. Но ты ведь не знаешь, – Аня торопилась все сказать, от чего повышала тон.

Голова раскалывалась. Желудок пытался избавиться от устриц и заодно от вечера. Плохая была идея. Захотел романтический ужин, но забыл, что живешь в пародийном шоу. Тут все превращается в злой балаган.

– Если бы я знал, уже делал. Милая, во всяком случае, я перестал делать то, чего не хочу. Это – уже прогресс, хотя ты и не понимаешь. Вместо этого пытаешься вернуть меня в русло, от которого тошнит. Все. Разговор окончен, больше ни слова о моей работе.

Антон забрал бутылку со стола и ушел в комнату.

Через минуту Аня появилась в дверях. В комнату не зашла. Стояла в проходе. Говорила и говорила. Все громче и громче.

Антон старался переключиться, но это непросто, когда на тебя почти орет любимая. И все почему? Потому, что ты решил, что имеешь право на романтический ужин со свечами. Казалось, она никогда не остановится, наоборот говорила все громче и быстрее.

– Я тебя совсем не понимаю, ну что тебе не живется? Зачем ты все портишь? Не можешь без проблем? Ты уволился, хорошо. Не хочешь устраиваться на другую работу, пусть так. Но почему ты не можешь спокойно со мной обо всем поговорить? Когда мы с тобой вот так сидели и общались? Кажется, я знаю, что происходит. Ты просто хочешь снова быть свободным. Тебе в принципе семья не нужна. Ты хочешь любовных переживаний, приключений, интриг. Зачем ты вообще на мне женился? Чтобы мучить?