Рейтинговые книги
Читем онлайн Остров - Борис Бондаренко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 16

И оставалось ей ждать их недолгих приездов, ночами сидеть у постелей и думать – что за жизнь у них там такая, что за работа, что тянет их туда?

И все ее уговоры остаться в деревне по-прежнему не действовали на них. Однажды только Геннадий сказал:

– Эх, мать, да разве только из-за денег мы ездим туда?

– А из-за чего же еще?

– Из-за чего... Тошно здесь, скукота заедает...

– А там-то какое веселье?

– Тоже, сравнила... Там – воля, простор... А... – махнул рукой Геннадий. – Не поймешь ты этого. Море – оно как отрава, раз хлебнешь – на всю жизнь привяжется... Думаешь, одни мы с Колькой такие?

– И все пьют? – спросила Дарья Андреевна.

Геннадий помрачнел.

– Дались тебе наши пьянки... Мы пьем, да ума не пропиваем...

Вот и весь разговор...

5

В тот год – шестьдесят третий – приехали они раньше обычного, в октябре. Дарью Андреевну почему-то не известили заранее, и перепугалась она, услышав, как остановилась у ворот машина, – теперь боялась она всего неожиданного. А узнав голос Геннадия, в страхе кинулась во двор – не случилось ли чего? Остановилась на крыльце, – дальше идти сил не было, – смотрела, как вылезают из машины сыновья. Геннадий спрыгнул легко, сказал Коле, стоявшему в кузове:

– Ну, давай.

А тот почему-то не решался слезть, стоял, держась руками за поясницу, и морщился. Наконец повернулся боком, медленно стал переносить ногу через борт. Нога повисла, и Геннадий осторожно взял ее в руки и поставил на колесо. Коля охнул и матюкнулся сквозь зубы, помедлил немного и так же осторожно стал перекидывать вторую ногу.

Мать молча смотрела, ничего не понимая.

Коля медленно зашагал ей навстречу, широко ставя ноги.

– Да что с тобой, Коля? – потерянно проговорила Дарья Андреевна.

Слабая улыбка проступила на бледном лице Коли, он хотел ответить, но только сжал зубы от нового приступа боли и мотнул головой. Геннадий бодро ответил:

– Да ты не пугайся, мать, ничего страшного. Радикулитом его малость прихватило. Отойдет...

У Дарьи Андреевны отлегло от сердца, она кинулась к Коле, подхватила его под руку, но он отстранил ее:

– Не надо, я сам... Баню затопи, да песку где-нибудь найдите, прокалите на печке...

– Сейчас, сейчас, – засуетилась Дарья Андреевна, сморкаясь в передник и смахивая со щек запоздавшие слезы.

Коля отлеживался почти две недели. Больно было смотреть, как мучается он на жесткой постели, кривится от боли, как медленно, по-стариковски, шаркает ногами, выбираясь из дома только по самой необходимой нужде. И садился он так, словно в его теле было что-то жесткое, негнущееся. Геннадий почти не выходил из дома, да и погода была такая, что не до гулянок, – все время шли дожди, – расхаживал по избе, сунув руки в карманы, много курил. Иногда, забывшись, начинал насвистывать и, поймав укоризненный взгляд матери, умолкал.

Осень прошла спокойно. Прежних гульбищ братья не устраивали, – год был неудачный, они и половины против обычного не заработали, – по деревне не шатались, дружков не приваживали. И к матери стали добрее, внимательнее и уже не обрывали ее, когда она осторожно начинала заводить разговор об их будущем. Дарья Андреевна молча радовалась, думала – может быть, сыновья решили за ум взяться?

Рано обрадовалась Дарья Андреевна. Заскучали братья от долгих осенних дождей, от беспролазной грязи, от унылого вида низкого темного неба. Засобирались на юг. И как-то сразу сникла Дарья Андреевна. Все чаще уставала она даже от самой незначительной работы, все чаще не спала по ночам, чувствуя все свое старое тело. И случалось, что даже днем, – чего никогда не бывало с ней раньше, – ложилась она отдохнуть и все чаще думала о том, что ей уже шестьдесят, а сколько еще лет осталось на ее долю, неужели так и не придется пожить с сыновьями, невестками и внуками?

Замечали ее состояние сыновья или нет, но виду не показывали. Собрались и уехали.

Ездили недолго, месяц всего, – денег у них было немного. И вернулись почему-то порознь, впервые за все время. Первым приехал Коля, трезвый, как стеклышко, и сильно невеселый. И что уж совсем удивило Дарью Андреевну – деньги у него еще не вышли, мог бы с недельку и погулять. На вопрос Дарьи Андреевны, где Геннадий, Коля процедил сквозь зубы:

– Не знаю, мы две недели назад разъехались.

– Поругались, что ли?

– Нет.

И больше ничего не добилась она от сына.

Через пять дней явился и Геннадий. Вывалился из попутки весь скрюченный от холода, в легоньких ботиночках, в тонкой шляпе, надвинутой на синие холодные уши. Поздоровался с матерью, мрачно обвел глазами избу, словно не был здесь бог знает сколько лет, только чуть задержался взглядом на Коле – тот отвернулся к окну. Геннадий разделся, сгорбился на стуле, сунув руки под мышки. Дарья Андреевна стала собирать на стол. Геннадий отрывисто спросил, ни к кому не обращаясь:

– Водки нет?

Дарья Андреевна помедлила, ожидая, что ответит Коля, но тот молчал, будто и не слышал вовсе. И она сказала:

– Нет.

Геннадий посмотрел в окно, на холодную солнечную синь декабрьского дня, вздохнул и принялся за еду. Минут пять все молчали, будто воды в рот набрали. Потом Коля покрутил головой, словно тесно ему было в расстегнутом воротничке, усмехнулся чему-то и молча засобирался. Пришел скоро, выставил на стол матово заледеневшую бутылку, другую вынес в сени, сел сам, разлил водку в стаканы. Выпили молчком, без обычного звяка. Но и водка не развязала им языки, уткнулись оба в тарелки. Дарья Андреевна не выдержала:

– Чего, как сычи, надулись друг на друга? Девиц не поделили, что ли?

И тут оба – ни звука. Дарья Андреевна в сердцах отшвырнула вилку:

– У, бирюки лохмоногие... Ну точно как отец-покойник, тот тоже мог неделю молчать...

И ушла на свою половину плакать – в последнее время слаба на слезы стала, и это тоже пугало ее, настойчиво думалось: совсем старею...

А в избе по-прежнему тихо, только стук вилок да поскрипывание стульев. Дарья Андреевна пошла топить баню, молча собрала обоим белье. Братья мылись долго, вернулись – н Дарья Андреевна облегченно вздохнула, еще из сеней заслышав их густые ровные голоса.

А из-за чего так крупно повздорили сыновья – этого она так и не узнала.

Зима стояла тихая, снежная. Братья мучились от безделья, расшатывали половицы крупными тяжелыми шагами, с тоски принимались за всякую ненужную работу: сколачивали скамейки, – куда было девать их Дарье Андреевне? – выстругивали топорища, взялись даже плести кошевку, да не сумели и забросили кривой расползающийся кузов на сеновал. Помогали механизаторам, – оба неплохо разбирались во всякой технике, особенно Геннадий.

А в начале февраля они уже решили ехать. Сказал об этом Геннадий, и даже не Дарье Андреевне, а Коле, сказал мимоходом, как о деле решенном и само собой разумеющемся, и Дарья Андреевна сначала не поняла, переспросила:

– Куда ехать?

– Как это куда? – в свою очередь удивился Геннадий, и Дарья Андреевна тихо охнула и села на лавку. Геннадий растерялся, сказал так, как давно не говорил:

– Да что с тобой, мама? Мы же и не собирались оставаться. Ведь нам ехать надо...

И беспомощно посмотрел на Колю.

Дарья Андреевна медленно склонилась трясущейся головой на лавку, закрыла глаза.

– Мама! – крикнул Коля, и этот крик тихой музыкой отозвался в ее ушах, еще помнила она, как крепкие руки сыновей легко подняли ее и понесли куда-то, успела подумать: «Умираю» – и потеряла сознание.

Не умерла Дарья Андреевна. Уже через полчаса пришла в себя, увидела склонившееся над собой встревоженное лицо Геннадия, не сразу вспомнила, что случилось с ней, а вспомнив, равнодушно подумала: «Знать, не время еще умирать...»

– Как ты, мама? Лучше тебе? – спрашивал Геннадий, не понимая, почему мать молчит и смотрит на него такими странными глазами, словно не узнает. – Ты слышишь меня?

– Слышу, – пошевелила губами Дарья Андреевна. – Коля где?

– За врачом поехал.

– Ну, это уж зря, – так же равнодушно то ли сказала, то ли подумала Дарья Андреевна, потому что Геннадий, напряженно глядя на нее, громко спросил:

– Тебе нужно что-нибудь?

– Нет, – сказал Дарья Андреевна, и собственный голос показался ей громким и гулким. – Иди, я спать буду.

Почему-то не хотелось ей никого видеть.

Приехала молоденькая докторша, долго осматривала Дарью Андреевну, сделала укол и прописала какие-то лекарства, а пуще всего наказала ей не волноваться, не вставать с постели и больше спать. Потом поговорила о чем-то с сыновьями и уехала.

Через неделю Дарья Андреевна встала, и хотя не было в доме никаких срочных дел, – сыновья сами и варили, и в избе убирались, и даже стирали, – больше не ложилась, на уговоры сыновей поберечь себя отмалчивалась или нехотя говорила:

– Успею еще належаться.

И думала с обидой: «Вам бы раньше подумать о том, как поберечь меня». И упрямо, наперекор себе и сыновьям, продолжала носить свое тяжелое усталое тело, а если уж ноги совсем отказывались держать ее, садилась у окна, укутывала зябнущие плечи дорогой пуховой шалью, смотрела на занесенную снегом деревню. Сыновья в такие минуты снижали голос почти до шепота, ходили осторожно, стараясь не скрипеть половицами, но от этой необычной их предупредительности обида Дарьи Андреевны только разрасталась, ей хотелось плакать, назойливо думалось: «Раньше бы так...» И даже то, что сыновья теперь почти все время бывали дома, – если и уходили, то по одному, – и не пили при ней, – хотя водкой от них и попахивало, – раздражало ее, и думала она: «Все ведь могут, если захотят... Раньше бы так...»

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 16
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Остров - Борис Бондаренко бесплатно.
Похожие на Остров - Борис Бондаренко книги

Оставить комментарий