Убийство в "Восточном экспрессе" - Кристи Агата

Женщина, сидевшая напротив, казалась совсем юной – лет двадцати, не больше. Одета она была в облегающий черный костюм, белую английскую блузку; сдвинутая набок элегантная черная шляпка лишь чудом держалась на ее голове. Она была красива экзотической, непривычной красотой – матово-бледная кожа, огромные карие глаза, иссиня-черные волосы. Она курила сигарету в длиннющем мундштуке. Ногти на выхоленных руках были кроваво-красного цвета. Всего одно кольцо – большой изумруд, оправленный в платину, сверкал на ее пальце. Ее поведение свидетельствовало о кокетливом характере.

– Elle est jolie et chie[10], – пробормотал Пуаро. – Муж и жена, я угадал?

Мсье Бук кивнул.

– Кажется, они из венгерского посольства, – сказал он. – Красивая пара!

Кроме Пуаро, только Маккуин и его хозяин мистер Рэтчетт еще не кончили обедать. Последний сидел напротив Пуаро, и тот еще раз пригляделся к этому неприятному лицу, отметил обманчивое добродушие черт и злое выражение крошечных глазок. Мсье Бук, очевидно, заметил, как переменилось лицо его друга.

– Это вы на хищника смотрите? – спросил он. Пуаро кивнул.

Тут Пуаро принесли кофе, и мсье Бук встал. Он приступил к обеду несколько раньше и поэтому давно с ним расправился.

– Я иду к себе, – сказал он. – Приходите сразу после обеда поболтать.

– С удовольствием.

Пуаро не спеша выпил кофе и заказал ликер. Официант обходил столики – получал деньги по счету и складывал в коробочку. По вагону-ресторану разносился жалобный голос пожилой американки:

– Дочь мне говорит: «Приобрети книжку талонов на питание – и не будешь знать никаких забот». Как бы не так – никаких забот! А им, выходит, десять процентов чаевых надо давать да за минеральную воду платить – и вода еще какая-то подозрительная. Ни эвианской минеральной, ни виши у них нет – как это понимать?

– Они должны… э-э… как это по-английски… должны давать местная вода, – объяснила дама с овечьим лицом.

– Да, а я все равно этого не пойму. – Американка с отвращением посмотрела на лежащую перед ней кучку мелочи. – Вы посмотрите, чего он мне надавал! Это динары или нет? Какой-то у них сомнительный вид. Моя дочь говорит…

Мисс Дебенхэм отодвинула стул и, кивнув соседкам по столу, удалилась. Полковник Арбэтнот поднялся и вышел вслед за ней. За ним, собрав презренные динары, двинулась американка, а за ней дама с овечьим лицом. Венгры ушли еще раньше, и теперь в ресторане остались только Пуаро, Рэтчетт и Маккуин. Рэтчетт сказал что-то своему секретарю, после чего тот поднялся и пошел к выходу. Рэтчетт тоже встал, но, вместо того чтобы последовать за Маккуином, неожиданно опустился на стул напротив Пуаро.

– У вас не найдется спичек? – спросил он. Голос у него был тихий и немного гнусавый. – Моя фамилия Рэтчетт.

Пуаро слегка поклонился, полез в карман, вытащил коробок и вручил его собеседнику. Рэтчетт взял коробок, но прикуривать не стал.

– Если не ошибаюсь, – сказал он, – я имею честь говорить с мистером Эркюлем Пуаро. Не так ли?

Пуаро снова поклонился:

– Совершенно верно, мсье.

Сыщик чувствовал, как сверлят его злобные глазки собеседника, – тот, казалось, оценивает его, прежде чем снова заговорить.

– У меня на родине, – сказал он наконец, – мы привыкли брать быка за рога. Мсье Пуаро, я хочу предложить вам одну работу.

Пуаро приподнял брови:

– Я весьма сузил круг своих клиентов, мсье. Теперь я берусь лишь за исключительные случаи.

– Я вполне вас понимаю. Но речь идет о больших деньгах, мсье Пуаро. – И повторил тихо и вкрадчиво: – Об очень больших деньгах.

Пуаро помолчал минуту-две, потом сказал:

– Какого рода работу вы хотите, чтобы я выполнил для вас, мистер… э… Рэтчетт?

– Мсье Пуаро, я богатый человек, даже очень богатый. А у людей в моем положении бывают враги. У меня есть враг.

– Только один?

– Что вы хотите этим сказать? – взвился Рэтчетт.

– Мсье, мой опыт подсказывает, что, когда у человека, как вы сами сказали, могут быть враги, одним врагом дело не ограничивается.

Ответ Пуаро как будто успокоил Рэтчетта.

– Я понимаю, что вы имели в виду, – сказал он. – Враг или враги – не это суть важно. Важно оградить меня от них и обеспечить мою безопасность.

– Безопасность?

– Моя жизнь в опасности, мсье Пуаро. Должен вам сказать, что я умею за себя постоять. – И он вытянул из кармана пиджака небольшой пистолет. – Я не дурак, и меня не захватишь врасплох, – продолжал он угрюмо. – Однако, мне думается, в таком случае имеет смысл подстраховаться. Я считаю, что вы именно тот человек, который мне нужен. И денег я не пожалею. Учтите, больших денег.

Пуаро задумчиво смотрел на Рэтчетта. Прошло несколько минут. Лицо великого сыщика было непроницаемо.

– Весьма сожалею, мсье, – сказал он наконец, – но никак не могу принять ваше предложение.

Рэтчетт понимающе на него посмотрел.

– Назовите вашу сумму, – предложил он.

Пуаро покачал головой:

– Вы меня не поняли, мсье. Я добился в своей профессии известного успеха. И заработал достаточно денег, чтобы удовлетворить не только мои нужды, но и мои прихоти. Так что теперь я беру лишь дела, представляющие для меня интерес.

– А у вас крепкая хватка, – сказал Рэтчетт. – Ну а двадцать тысяч долларов вас не соблазнят?

– Нет, мсье.

– Если вы хотите вытянуть из меня больше, этот номер не пройдет. Я знаю, что почем.

– Я тоже, мистер Рэтчетт.

– Чем же вас не устраивает мое предложение?

Пуаро встал.

– Не хотелось бы переходить на личности, но мне не нравитесь вы, мистер Рэтчетт, – сказал Пуаро и вышел из вагона.

Глава 4

Крик в ночи

Экспресс Симплон – Восток прибыл в Белград без четверти девять. Здесь предстояла получасовая стоянка, и Пуаро вышел на перрон. Однако гулял он очень недолго. Стоял сильный мороз, мела метель, навес над перроном служил плохой защитой, и Пуаро вскоре вернулся к своему вагону. Проводник – чтобы согреться, он изо всех сил бил в ладоши и топал ногами – обратился к Пуаро:

– Ваши чемоданы, мсье, перенесли в купе номер один, прежде его занимал мсье Бук.

– А где же мсье Бук?

– Он перебрался в афинский вагон – его только что прицепили.

Пуаро пошел разыскивать своего друга, но тот решительно отмахнулся от него:

– Что за пустяки! Так будет лучше. Ведь вы едете в Англию, и вам удобнее ехать до Кале без пересадок. А мне и здесь очень хорошо. Вагон совсем пустой, я и грек-доктор – вот и все пассажиры. До чего мерзкая погода, мой друг! Говорят, такого снегопада не было уже много лет. Будем надеяться, что заносы нас не задержат. Должен вам признаться, меня они очень тревожат.

Ровно в 9.15 поезд тронулся. Вскоре Пуаро встал, пожелал мсье Буку спокойной ночи и вернулся в свой вагон, который был сразу за рестораном.

На второй день путешествия барьеры, разделявшие пассажиров, стали рушиться. Полковник Арбэтнот, стоя в дверях своего купе, разговаривал с Маккуином.

Увидев Пуаро, Маккуин оборвал разговор на полуслове. На лице его изобразилось живейшее изумление.

– Как же так? – воскликнул он. – Я думал, вы сошли. Вы же сказали, что сойдете в Белграде.

– Вы меня не так поняли, – улыбнулся Пуаро. – Теперь я вспоминаю: как раз когда мы заговорили об этом, поезд тронулся.

– Но как же… А ваш багаж – куда он делся?

– Его перенесли в другое купе, только и всего.

– Понимаю…

Он возобновил разговор с Арбэтнотом, и Пуаро прошел дальше.

За две двери от его купе пожилая американка миссис Хаббард разговаривала с похожей на овцу шведской дамой. Миссис Хаббард навязывала ей какой-то журнал:

– Нет, нет, берите, берите его, голубушка, у меня есть что читать. Ужасный холод, правда? – приветливо кивнула она Пуаро.

– Не знаю, как вас благодарить, – говорила шведка.

– Пустяки! Хорошенько выспитесь, и тогда утром у вас не будет болеть голова.