Безжалостный. Свидание со зверем (СИ) - Владимирова Анна

— Подробней, — потребовал я, глядя перед собой.

— Обрыскали дронами вершину горы, — пропустил он мимо ушей нарушение субординации. — Нашли ущелье, запорошенное снегом. Не придраться. Сомнения вызвали почерневшие камни по руслу реки. Оказалось — трасса. Сейчас преследуем. Но по пути уже масса доказательств, что везут детей — еда с остатками слюны и прочее…

— Надеюсь, вы сохраняете в тайне? — глянул на него возбужденно.

Картинки будоражили воображение. Я будто сам был там, видел тропу… Как я упустил?

— Абсолютно, — заверил Харт.

— Тогда осталось найти спонсора этого мракобесия, — вернул я взгляд в окно.

Слышал, как он скрипнул зубами:

— Не ожидал от тебя подобного, — процедил с досадой.

— Я не хочу, чтобы наши дети были в опасности, Харт, — понизил я голос. — Никто не застрахован от особенных детей. Но они должны иметь право на полноценную жизнь… И тем более не должны становиться чьими-то игрушками. — Слова давались тяжело, в груди наливалось каменной тяжестью сердце… — Объявляй, что я согласен на переговоры ради самки.

— Я бы тебе намордник надел, — досадливо прорычал он. — Но ты ведь умный, гад. Все просчитал. Конечно, Виммер схватился за эту идею. Но девочку ты отпустишь.

Ну тут уж, как говорится, его никто не спрашивал. Мой зверь громко обозначил свое мнение по этому поводу так, что Харт в первую секунду удивленно вздернул брови, делая шаг назад, а в следующую — изумленно усмехнулся:

— Вот как? Ты уверен, что у тебя все под контролем, Брайт?

— Не нарывайся, прокурор, — процедил я раздраженно, отворачиваясь. — Это — мое личное дело.

— Ты на свободу-то хочешь? Точно думаешь подвергать СВОЮ девочку опасности тут? — Он вытащил из кармана листок и припечатал к стеклу перед моими глазами: — Твое освобождение.

— Я уверен, что эта тварь с вершины дернется, — повернул к нему резко голову. — И все окупится, прокурор. Смерти твоих подчиненных и твои потери.

— А твои? — досадливо скрипнул зубами, убирая приказ.

— Просто найди мою дочь…

Допустить мысль о том, что Харт сейчас эффективнее меня, было сложно. Но это правда. У него — отряд и техника, один я бы так быстро действовать не смог. Поэтому придется завязать эмоции узлом и ждать.

— У тебя привязка к Энди, — спокойно заключил он. — А у нее — только страх.

— Хорошо тебе знакомо, да? — усмехнулся я невесело.

— Да, — серьезно отозвался он. — Обидишь ее — будешь жалеть…

— Не дашь ей возможность сбежать? — глянул на него.

— Нет, — нахмурился Харт. — Уже нет. Дам тебе шанс… И другую комнату.

— До меня должно быть несложно добраться, — напомнил ему вслед.

— Да-да, — бросил он пренебрежительно, направляясь к столу. — Наручники…

Пришлось завести руки за спину.

— С Энди все нормально? — спросил я, направляясь к двери.

— Мне доложат — сообщу, — пообещал он и кивнул мне на двери.

Глава 4

Наверное, меня так не обследовали даже когда принимали в академию. Доктор была очень вежлива, с взглядом, полным молчаливого сочувствия.

— Никогда ранее не испытывали притяжение к мужчине? — анкетировала меня она, когда я уже сидела перед ней после всех осмотров и анализов.

— Не понимаю, о чем вы, — подняла взгляд от своих ладоней.

— У вас в карте указано, что ранее вам диагностировали мутацию, — осторожно заметила она. — Не было попыток завести себе партнера?

— Нет, — пожала я плечами и отвела взгляд в окно.

Я была слишком занята главной целью — выбраться со дна, перестать голодать и получить нормальную работу. Все мои таланты были связаны с постоянной необходимостью выжить на улице. Я была меткой, шустрой, изворотливой и могла за себя постоять. А что еще нужно девочке из трущоб, которая не может обращаться в зверя? Логично, что все эти навыки я принесла в полицейскую академию. И даже почти закончила ее с отличием… если бы не эта заключительная стажировка.

В Порт Роксмаут никто не жаждал получить распределение. Дурная слава этого места ставила шерсть на загривке дыбом, и чистокровным сокурсникам тяжело было просто допустить мысль о том, что они окажутся в окружении четырех стенок, пусть и по ту сторону решеток. Для оборотней это тяжело. А вот мне было все равно. И я вызвалась добровольцем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Только в реальности все мои навыки и уверенность в себе оказались как пластиковый ножик против лома. У таких, как я, не было прав, не было защиты семьи, потому что и семьи не было. То, что прокурор неожиданно предложил покровительство и помощь, конечно, давало надежду… Но я не верила в удачу и сочувствие. Он просто видел во мне свою женщину, которая оказалась когда-то в таком же положении против него. И хоть они каким-то чудом все уладили, никто не знает, чего это стоило ей. Я не следила за развязкой их истории, но, кажется, все решилось полюбовно. По крайней мере, для общества. Странно, что он посоветовал мне не пробовать решать вопрос полюбовно тут…

— Энди, у вас есть вопросы ко мне?

— Нет, — даже не задумалась я.

— Хорошо. Тогда я приглашу за вами… — вздохнула доктор и потянулась к телефону.

Через несколько минут за мной пришел незнакомый мужчина и проводил на другой этаж. Тут уже не было запаха антисептиков, а яркое солнце заливало светом коридор через панораму боковой стены. Захватывающие контрасты.

Передо мной открылись двери в просторный кабинет, резидент которого не встретил меня, сидя за столом — он, как оказалось, сопровождал меня все это время, и я запоздало присмотрелась к нему — не похож он на того, с кем я собиралась обсуждать будущее. Слишком располагающий, но в то же время цепкий взгляд.

— Энди, хотите что-нибудь? — прошел он к столу, усадив меня в кресло напротив.

— Кофе, — не стала сгущать и без того давящую атмосферу. Ладони вспотели, во рту пересохло. — А ваше имя?

— Виммер, — участливо подсказал он. — Петр Виммер, отдел по внутренним расследованиям.

— Я вас слушаю, — сглотнула.

— Я собираюсь уговаривать тебя остаться с Рейном Брайтом, — не стал он ходить вокруг да около. — Это очень важно для того дела, ради которого и ты в том числе сюда попала.

Затошнило. Харт хотя бы искренне сочувствовал. Этот же видел во мне только средство. А располагающий взгляд — просто иллюзия. Захотелось спросить: а своей дочери он бы тоже предложил согласиться остаться в такой ситуации и продолжить спариваться с заключенным?

— А у меня есть выбор? — посмотрела на него прямолинейно.

— У тебя есть выбор, — нехотя кивнул он. — Но я намерен сделать все, чтобы ты предпочла единственный вариант.

— И что же?

Почему-то мысль о будущих благах даже не возникла. Я представила камень на шее и долгий полет в горную реку со скалы.

— У нас на кону жизни десятков маленьких девочек, — сдвинул он брови. — Я знаю, что ты посчитаешь меня редкой тварью, но мне плевать. Рейн Брайт более не заключенный здесь — его освободили. Этот мужчина — герой-одиночка, который один разобрал по частям лагерь в горах, в который свозили краденых детей… Мы не смогли за год, а ему понадобилось три месяца…

— Какой позор, — с удовольствием вставила я, усмехаясь.

— Пожалуй, — многозначительно сузил он глаза.

— Так и какова моя роль? Ублажать героя? Подыскали бы попородистей…

Умения изображать кроткую овцу, испуганную будущим, мне всегда не хватало. Я знала, что не помру собственной смертью.

— Мы не искали, — спокойно возразил он. — Рейн выбрал тебя сам. У него была собственная идея, как выйти на основных заказчиков. И я эту идею готов поддержать. Вопрос только в тебе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я откинулась на спинку кресла, прикрывая глаза. Внутри все застыло от понимания…

— Вы сейчас мне выдаете секретные данные… не получив моего согласия… — голос предательски дрогнул.

Это значило только одно — если я откажусь, меня не выпустят. Тут запрут либо еще что-то придумают, но что одну маленькую девочку не пожалеют пустить в мясорубку системы — сомневаться не приходилось.