Завтра Млечного Пути - Сурен Цормудян

Рональд Генрихович взял карточку и, глядя на нее, стал тереть ладонью лоб. Было видно, что он на время немного успокоился.

– Спасибо. Пожалуй, я так и сделаю.

– А вот отчеты о моей работе, – Олег протянул клиенту дюймовый диск для компютера. – Здесь все. В том числе отчет о трате выделенных вами средств и прайс-лист стоимости предоставленных услуг. Но я прошу вас воздержаться от изучения отчетов без сеансов у психолога. Не мучьте себя понапрасну.

– Хорошо Олег. Спасибо. – Ловский посмотрел в окно.

– Вас подвезти?

– Нет, спасибо. Я на таксилет пойду. Мы кстати тут столик занимали и так ничего не заказывали. – Рональд достал бумажник.

– Ничего страшного. У меня договор с несколькими ресторанами города. В том числе и с этим. Для меня и моих клиентов всегда есть столик.

– Ясно, – Ловский задумчиво кивнул.

– Вы в порядке?

В ответ Ловский только усмехнулся.

– М-да. Глупый вопрос. – Олег сконфуженно почесал затылок.

– Да нет. Почему же. – Рональд пожал плечами – Я в норме. Справлюсь.

На этот счет Ганн испытывал сильные сомнения, но решил промолчать. В конце концов, в мире не было такой боли, которую не мог бы стерпеть человек. Как говорил Фридрих Ницше и любил повторять один старый знакомый Олега: 'Что не убивает меня, то делает меня сильнее'. Оставалось надеяться, что и этот несчастный в своем горе только приобретет полезный опыт, закалится и станет сильнее. Но убедить в этом Ловского не представлялось возможным. По крайней мере, сейчас.

– Я, пожалуй, пойду. – Рональд Генрихович поднялся с кресла. – Что-то голова у меня болит. Поеду домой. Посплю. Спасибо за все, Олег.

Что-то в тоне Ловского было не так, и Олег это почувствовал. Но не придал этому особого значения. Ведь Ловский терял любимую женщину, и странности в его поведении можно было объяснить сильнейшей депрессией.

– Как вам будет угодно, – Олег слегка улыбнулся и попытался состроить гримасу полного понимания, хотя и был еще зол на своего клиента за несдержанность и истеричность, – Может все-таки подвезти? Я на машине.

– Нет, что вы, спасибо, – Ловский тоже был 'сама любезность', но чувствовалось, что он хочет поскорее избавиться от частного детектива, – На таксилете быстрее будет. Все-таки по воздуху лететь.

– Ну, как вам будет угодно, – повторил Олег, вставая и мысленно радуясь такому повороту событий. Подвозить на самом деле не хотелось.

– Всего доброго. – Рональд пожал Олегу руку.

– Не забудьте про психолога. Это будет сейчас кстати.

– Конечно. Благодарю. – Ловский двинулся к выходу. Ганн не спеша побрел следом.

Когда он вышел на улицу, его клиент уже садился в обтекаемых форм желтый таксилет, стоявший на специально предназначенной для этих машин стоянке, возле ресторана. Бросив на вышедшего из ресторана Олега мимолетный взгляд, Ловский поспешно опустил дверь пассажирского салона и таксилет тут же взмыл вверх. Провожая его взглядом, Олег поднял голову. Летающему такси понадобилось около десяти секунд, чтобы затеряться на высоте птичьего полета среди десятков других таксилетов и легковых аэромобилей, гудящих в Калининградском небе гравитационными двигателями. Какое-то смутное чувство тревоги не отпускало частного детектива, но он не мог понять, что в поведении Ловского его так настораживает. Ведь Ловский не первый обманутый муж, с которым Ганну приходилось иметь дело по своей профессиональной деятельности.

***

Если 'Балтийская Афалина' представляла собой тихий и уютный семейный ресторан, то клуб 'С-13' был заведением более специфическим. Сам клуб находился под землей и внутри царил полумрак. Весь интерьер заведения от осветительных приборов до мебели и отделки помещения был стилизован под внутреннее убранство подводной лодки времен второй мировой войны. В зале, где стояли столики для посетителей, был слышен звук переговорных радиоустройств, из которых постоянно доносилась речь вахтенных разных отсеков субмарины. Иногда эти звуки прерывались ритмичной психоделической музыкой подаваемой облаченным в повседневный мундир мичмана Советского флота ди-джеем, работающим за музыкальным пультом в виде полуразобранной торпеды, стоявшим на фоне висящего на стене большого Советского военно-морского флага, который при помощи специальных приспособлений колыхался так, словно развивался на ветру.

Атмосфера в клубе 'С-13' была даже чем-то романтическая, но романтизм этот был мрачноватый. На стенах висели картины изображающие знаменитые морские сражения. Разрывы артиллерийских погребов, разносящие в клочья могучие крейсеры. Торпедные атаки. Залпы главных калибров. И всюду гибель кораблей и их экипажей.

Ловский ухмыльнулся, глядя на эти картины, и взяв у бармена бокал с крепким вином, двинулся к свободному столику, стоящему подальше от входа и диджейского пульта.

Он уселся за круглым столиком и стал дальше разглядывать оригинальное оформление бара, в котором был в первый раз. На противоположной от ди-джея стене находился большой монитор. Однако он не демонстрировал клипов. Вид на мониторе был подобен виду открывающемуся капитану подводной лодки, глядящему в перископ. То и дело мимо проплывали вражеские линкоры и эсминцы и в этот момент 'С-13' начинал свою торпедную атаку, сопровождаемую характерными звуками.

В клубе появился новый посетитель. Войдя в зал, он постоял у входа и окинул помещение взглядом. Кому-то махнул рукой и улыбнулся. Затем двинулся к центральному столику, поскольку он теперь единственный пустовал.

Ловский обратил на него внимание потому, что даже в полумраке клуба он заметил, что где-то его уже видел. Увидев посетителя, ди-джей объявил в свой микрофон:

– Уважаемые друзья! Прошу приветствовать! Наш человек в Голливуде!

Новый посетитель поприветствовал ди-джея поднятой рукой и сел за столик.

– Как дела в Голливуде? – продолжал ди-джей, обращаясь к посетителю.

– Как в Голливуде! – развел он в ответ руками. Ему пришлось кричать, так как в зале было довольно шумно.

Ди-джей включил более спокойную музыку и, направившись к гостю сел за его столик.

Рональд равнодушно отвернулся и снова стал разглядывать интерьер.

В зал вошел еще один посетитель. Его то Ловский и ждал. На сей раз, он был одет не на военный манер. На Дэвиде был черный костюм с кожаным пиджаком. Вместо рубашки под пиджаком белая футболка. Его самоуверенная улыбка не сползала с лица, казалось, никогда. Он снова улыбался, что выводило Рональда из себя. Так и хотелось двинуть этому блондинчику кулаком по зубам, чтобы сменил физиономию с ехидной на обиженную, для разнообразия. Но блондин продолжал демонстрировать улыбку, словно надсмехаясь над Ловским, со всеми его проблемами.

– Рад вас видеть, любезный Рональд. – произнес Дэвид, садясь за столик, прямо напротив своего собеседника. – Разлука оказалась недолгой. Верно?

– Ну, – кивнул Ловский.

Странное дело. Когда Дэвид со своей какой-то фирменной интонацией произносил слово 'любезный', его неприятие этим блондином тут же на время растворялось. Причем Дэвид словно чувствовал, когда подходит пик агрессивности собеседника и, за доли секунды до этого пика, умело вставлял данное вежливое слово и срывал у Ловского возможный выброс энергии, от чего Рональд начинал чувствовать слабость и покорность.

– Я с нетерпением ждал вашего звонка. Вы все-таки решили поговорить со мной? – тон Дэвида стал вдруг дружелюбным и располагающим к откровенному разговору.

У Рональда ком к горлу подступил, так хотелось выговориться и ощутить понимание.

– Вы женаты, любезный Дэвид? – Пробормотал Ловский, машинально повторив фирменное словцо блондина и глядя мимо своего собеседника.

Дэвид придвинулся ближе и заговорщицким тоном произнес:

– Скажите Рональд, если бы я был женат, то разве выглядел бы я настолько безмятежно счастливым?

Услышав это, Ловский вдруг расхохотался. А Дэвид тем временем добавил:

– Еще Генри Льюис Менкен говорил: – 'Холостяки знают женщин лучше, чем женатые; в противном случае они бы тоже женились'. Или:- 'Наихудшее в браке то, что он позволяет женщине поверить, будто всех мужчин так же легко одурачить'.

– Мне нравится ваше чувство юмора, – покачал головой ухмыляющийся Рональд. – Чем они вам так досадили, что столько нелестных эпитетов в их адрес?

– Да ничем, – он пожал плечами, – Они такие, какие они есть. И жить с ними невозможно, и пристрелить нельзя. Вы, похоже, типичный пример данной аксиомы.

Услышав слово 'пристрелить', Ловский вдруг пристально взглянул на блондина горящими нездоровым блеском глазами.

Дэвид уловил этот взгляд, но не подал вида. Еще он прочитал по мимике Ловского, что тот стал более дружелюбным по отношению к нему. Все это очевидно как раз ему и нужно было.