Когда реки потекут вспять. Из рассказов геолога - Анатолий Музис

– Где у вас вода, – спросил он и сразу почувствовал, что на него как-то странно смотрят. Смотрит неожиданно притихший Яков Родионович, взглядом суровым и осуждающим – хозяин, как будто с испугом – хозяйка, а Влас, наоборот, с веселыми искорками в глазах.

– Давайте вашу кружечку, – ласковым голоском сказала девочка.

Она ополоснула руки, зачерпнула ковшиком из кадки и сверху, осторожно, чтобы не коснуться, наполнила его кружку. И, когда она отошла, хозяин заулыбался, а хозяйка, быстро вытерев руки о передник, стала собирать на стол.

– Вы уж разрешите ваши мисочки, – как и вчера попросила она.

Вчера Иван не обратил на это внимания, но сегодня он уже понял, что дело не в посуде.

Сели за стол. Пока хозяйка перекладывала горячую картошку из чугунка по мискам, Яков Родионович наклонился к нему и тихо сказал:

– Ничего сам не трогай. Кержаки здесь живут, староверы. Ни посуды их не касайся, ни с женщинами не заговаривай… Они сами все дадут…

– Ешьте на здоровье, – сказала хозяйка и отошла в сторону.

– Это что же, как в граде Китеже? – изумился Иван.

– Как в граде… – кивнул Яков Родионович. – Россия велика… Смотри внимательно, еще не то увидишь.

Тимофей Савельевич отряхнул с колен мучную пыль, сел рядом.

– Давайте с нами? – предложил ему Анин.

– Благодарствую, мы уже…

Он сидел с гостями, хотя работа ждала его. Но и не только из вежливости. Анин понимал: вчера было не до разговоров, сегодня надо было объяснить – кто они, зачем здесь. Да и нужда была к хозяину, надо было, чтобы он помог.

– Трудная тайга здесь, – сказал он, кладя ложку.

– Трудная, – подтвердил хозяин. Но ни о чем не спросил.

– Мы поживем у вас день-другой? – спросил Анин. – Окрестности посмотрим, потом дальше пойдем.

– Ищите чего?

– Местность обследуем. К верховьям Каса нам надо.

– Болота там. Непроходимые.

– Знаю. Я на Малый Кас выходил. Со стороны Оби. По карте Маковский волок через Касовские галеи лежал. Землепроходцы раньше по нему с Оби в Енисей переваливали.

– То когда было! Нет там теперь волока.

– Волока нет. А люди? Раньше, я знаю, жили там.

– Все равно, не пройдете. С Большого Каса к Малому летом пути нет.

– А на Большом Касе есть люди?

Тимофей Савельевич не ответил и Анин правильно понял: люди там есть, но говорить о них Пимушин не хочет.

– Нам бы туда и обратно, – продолжал Анин. – Мы никого тревожить не будем. Посмотрим и уйдем. Вот только тайга тяжелая. Если бы можно было у вас лошадь арендовать. Мы заплатим…

Тихон Савельевич качнул головой.

– Нет. Лошади сейчас самому нужны. Уборка не ждет. Да и не пройти туда с лошадьми. Об эту пору туда и пешему не просто.

– И вы не ходите?

– Зимой по всей тайге охотничаем. А сейчас, да с лошадью… Нет, не пройти…

– Пройдем! – сказал Яков Родионович и было в его голосе такое убеждение, что не только Иван и Михеич поверили, что они пройдут, но и Тимофей Савельевич перестал сомневаться.

– Что ж, с богом! – Сказал он и поднялся. Вечор может отец выйдет, с ним поговорите. Он тайгу как никто знает.

– Спасибо. Обязательно… А теперь что? Кости попарим?

Он говорил весело, скрывая за шутливым тоном огорчение. Тайга действительно тяжелая. А без лошади опять все на себе. Да и много ли унесешь? Хорошо, если на Касовских галеях хозяева такие же гостеприимные… Впрочем, гостеприимство – закон тайги. Сомневаться не приходится. Примут даже недруга.

Влас проводил их к бане. Иван взял ведро и направился к колодцу.

– Куда? – остановил его Яков Родионович. – Я же сказал, никакой самостоятельности.

– Так воды же, из колодца!

– Нельзя не колодезным ведром.

– Я принесу, – сказал Влас. Он опять улыбался.

– Я думал, сказки все это, про град Китеж, – сказал Иван.

И Михеич оглядывался по сторонам, удивлялся:

– Надо же, не дошла сюда Советская власть!

Его сутулая фигура даже выпрямилась.

– Остался бы? – спросил Яков Родионович.

Михеич от неожиданности помотал головой, как лошадь.

– Не-ет…

– Что так? Ни Советской власти! Ни колхозов!

– Нет! – Уже твердо ответил Михеич. – Это же все равно, что в лагере. Только без конвоя.

– Живут же люди.

– Нет. Так нынче уже не живут.

Подошел Влас, принес два ведра студеной воды.

– Баня истоплена, – напомнил он.

Как и другие строения на заимке Пимушиных, баня была сложена из кедра.

Солнечное дерево – кедр. Рослое, сухое, горит хорошо, и плодоносит, и не гниет. Стены из кедровых бревен как бы хранят солнечное тепло и сухость.

В парную вел небольшой сухой предбанник, наполненный теплом кедра и жарко истопленной печи. Белье сложили на лавке. Хозяйственный Михеич сразу ухватил таз.

– Вы погрейтесь маленько, а я, однако, постираюсь.

Он быстро наполнил таз водой и начал шваркать куском хозяйственного мыла по нательному грязно-серому белью, которое, казалось, не отстирать никаким мылом.

В парной еще было сухо. Тусклый свет из маленького оконца освещал бревенчатые потемневшие от жара, почти коричневые стены, широкие толстые доски, выстилавшие пол, и большой «семейный» полок, сделанный из таких же толстых досок. На нем могло уместиться сразу человек пять. В углу громоздилась большая печь без дымохода из камней, привезенных, видимо, с Енисея, и обмазанных и скрепленных глиной. Со временем глина затвердела, подверглась обжигу и теперь сама выглядела как камень. А по центру печи помещался котел, покрытый деревянной крышкой. Из под крышки выбивался слабый пар и тянулся в противоположный угол, наискосок, где под потолком виднелась маленькая отдушина. Зимой ее затыкали тряпкой.

– Начнем? – спросил Яков Родионович.

Он приподнял крышку, зачерпнул ковшиком кипятку и плеснул на камни. Жаркий и влажный тропический вихрь возник над каменкой и пронесся над головой к отдушине. Иван даже присел. А парная сразу наполнилась жаром, на теле выступил пот.

– Еще?

Иван пожал плечами – мол, как знаете.

Яков Родионович плеснул еще раз, жар в парной прибавился, но эффект был уже слабее. Видимо по сухому пар шел активнее.

– Полезли наверх, – предложил Яков Родионович и первый забрался на полок.

Поднялся наверх и Иван. Сухие доски обжигали. Иван слез, зачерпнул из ведра у двери холодной воды и обдал доски.

– Чтобы не изжариться, – пояснил он.

Они сидели свесив ноги и опустив головы. Тело обволакивал влажный жар. То ли влага, то ли пот струились по груди, по спине, заливали глаза. Вот также сидели когда-то и их далекие предки из града Китежа. Из сказки.

Но Иван все-таки разглядел: Яков Родионович выглядел очень любопытно – грудь волосатая, шея бычья. Не иначе в молодости баловался штангой. Волосы намокли, спутались. Борода тоже вроде стала меньше, слиплась. Он сидел закрыв глаза, полностью отдаваясь наслаждению теплом, влагой, чистотой и отдохновением.

Но у Анина отдыхало только тело. Мысли были устремлены туда, за баню, где начинался путь к Касовским галеям. Лошадей хозяин не дал. Пожалуй, он сказал правду: не пройти с лошадьми. Значит нужен проводник. На этот вопрос хозяин не ответил. А проводник нужен. Касовские галеи не шуточные. Можно и не выбраться.

Дверь приоткрылась и в парную бочком прошмыгнул Михеич. Вид его был смешон: голый, а на голове зимняя шапка-ушанка с опущенными ушами, как в мороз, и на руках брезентовые рукавицы.

– Чтой-то холодно у вас, – сказал он и взялся за ковшик.

После третьего «поддатия» он полез на полок, а Иван, наоборот, скатился вниз. Сидя на корточках, он наблюдал, как Михеич начал отчаянно нахлестывать себя веником, отчего кожа его мгновенно из белой превратилась в красную.

– Хорошо! – стонал он. – Ой, хорошо!

Там, на полке, видимо, было до того «хорошо», что даже Яков Родионович не выдержал и спустился вниз. А Михеич просил:

– Ванюш! Поддай ишшо! Что-то холодает!

Иван плеснул еще и Михеич наверху завыл от восторга. В это время приоткрылась дверь и вошел Влас. Он не собирался мыться, только сказал:

– Кваску вам принес. – И вышел.

– Погодь-ка…

Михеич соскочил с полка, схватил ковшик и выскочил в предбанник. Менее чем через минуту он вернулся с полным ковшом, но пить не стал.

– А ну, держись!

И поддал квасом на каменку

Духовитый обжигающий вихрь, еще более яростный чем первый, пронесся по парной, захватил и тех, что сидели на полу. Уши обожгло так, что Иван схватился за них руками. И Яков Родионович пригнулся.

А Михеич уже кричал с полка:

– Кто храбрый? Полезай сюды!

Яков Родионович выждал немного и поднялся наверх. Чтобы не отставать, залез на полок и Иван. Жара стояла одуряющая. Михеич уже лежал ничком, окуная голову в таз с холодной водой. Яков Родионович взялся за пихтовый веник.