Леди с Запада - Линда Ховард

Виктория всегда знала, что Роберт был центром внимания семьи и самым любимым ребенком, но никогда не ревновала. Она и сама была очень привязана к нему. Несомненно, родители любили и девочек, и Виктории казалось, что после гибели Роберта они еще больше полюбят дочерей, однако этого не произошло. Виктория вспомнила о доме, об отце и матери, отгородившихся от всего мира своим горем, и поняла, что не должна была оставлять с ними свою шестнадцатилетнюю сестру. Селия была не похожа на других детей, и подчас окружающим приходилось с ней трудновато. Виктория всегда была рядом с ней, готовая защитить ее.

— Майор сказал, что свадьба сегодня вечером. У вас платье готово, сеньорита? — прервала Кармита ее грустные размышления.

— Сегодня вечером? Ты уверена? — Виктория похолодела.

— Ну да. Он уже послал за святым отцом. Он сам мне сказал об этом сегодня утром.

Не сказав больше ни слова, Виктория вернулась в свою комнату, куда уже доставили чемоданы. С помощью Эммы они разложили все вещи и достали свадебное платье, купленное на деньги майора. Кармита тут же унесла его гладить.

— Знаешь, ты совсем не обязана проходить через все это, — неожиданно сказала Эмма, — мы всегда можем уехать домой.

— Как ты мыслишь это сделать? — Виктория устало прислонилась к дверце шкафа, — Ты и в самом деле думаешь, что майор оплатит нашу дорогу домой? Нет, я дала слово, и я сдержу его!

Эмма взяла в руки тонкую ночную рубашку, за которую тоже было уплачено из денег майора. За всю их одежду, даже за белье, заплатил он, я теперь у них было все новое.

— Ты считаешь, нам не следовало приезжать сюда? — с, беспокойством спросила она. — Не знаю, — неуверенно сказала Виктория. Я молю Бога, чтобы все было хорошо. Но эти мужчины внизу… и то, как они смотрели на Селию…

— Да, я видела.

Виктория подошла к окну. Природа здесь была роскошная, но совершенно чужая и непохожая на ту, к которой она привыкла.

Она надеялась, что на ранчо обретет покой, но чувствовала, что этого не будет. Ей мерещилась скрытая ненависть, чтото было здесь необъяснимое и пугающее.

— Мне страшно, — прошептала Виктория. — Эти мужчины выглядели угрожающе. Глупо звучит, правда? Но я никак не ожидала, что они будут вооружены.

— Здесь, наверное, все мужчины вооружены, ведь эта места попрежнему опасны, — ответила Эмма.

— Ну, конечно. Здесь совсем не то что дома. Янки были тоже вооружены, правда, тогда шла война.

— И они вовсе не походили на бандитов, о которых мы столько слышали.

— Или читали. Помнишь тот жуткий роман, который Селия купила в Техасе?

Девушки посмотрели друг на друга и улыбнулись, вспомнив красочные описания, от которых у Селии глаза лезли на лоб. Эмма понемножку успокаивалась, а Виктория чувствовала себя ужасно. Когда они снова принялись распаковывать и раскладывать вещи, мысли ее вернулись к замужеству, и краска залила лицо. Виктория исподтишка взглянула на кузину. Эмма была старше ее на два года и успела обручиться. Может, она знала больше, чем Виктория?

— — Как ты думаешь, он будет здесь спать? спросила она.

— Вряд ли. Если бы он собирался поселиться с тобой в одной комнате, он просто устроил бы тебя в своей, — ответила Эмма, и Виктория с облегчением вздохнула.

— Да, мне тоже так кажется.

— Но, может быть, эта дверь ведет в его комнату, — добавила Эмма, оглядевшись.

Виктория подошла к двери, повернула ручку, и девушки увидели другую комнату, в которой, очевидно, ктото жил.

— А я думала, там туалетная комната, — сказала Виктория и захлопнула дверь.

Ну, теперь она, по крайней мере, знала, что не будет жить с мужем в одной комнате. Но это было еще не все. Она думала об этом, машинально перебирая кофты и юбки, которые приготовила на будние дни, и, наконец, решилась.

— Ты знаешь, что произойдет сегодня ночью, Эмма, — спросила девушка едва слышно, — что будет, когда мы останемся одни?

Эмма замерла, прикусив губу:

— Не очень точно. А разве тетя Маргарет ничего не рассказала тебе перед отъездом?

Нет, ничего, кроме того, что я должна исполнить свой долг. Все это прекрасно, знать бы только, в чем он заключается. Я чувствую себя, просто дурой.

Неужели тетушка Елена ничего тебе не сказала?

— Наверное, она собиралась сделать это перед самой свадьбой. Но то, что я слышала в школе…

— Знаю, знаю… Я ведь слышала то же самое. Но почемуто сомневаюсь, что это правда. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что супруги должны спать в одной постели… И иметь детей… — При мысли о детях Викторию передернуло. Она совсем не хотела иметь детей от майора. Ей невыносимо даже остаться с ним в одной комнате.

Эмма смотрела на Викторию и думала о своем погибшем женихе. После обручения Джон целовал ее, и поцелуи были далеко не целомудренными. В эти моменты Эмма испытывала такое блаженство, что сопротивлялась совсем не так сильно, как следовало бы благовоспитанной девушке. Джон страстно прижимал ее к себе, касался руками ее грудей, а однажды, когда он крепко обнял ее, Эмма почувствовала прикосновение чегото твердого ниже пояса и догадалась, что это имело отношение к интимной супружеской жизни, к тому, о чем девчонки в школе шептались тайком.

Прошли уже годы с тех пор, как Джон погиб, боль утраты давно утихла, но желание становилось все сильнее. Своими прикосновениями он разбудил в ней женщину и оставил одну наедине с проснувшейся в ней страстностью. И все же Эмма была твердо уверена, что скорее проведет жизнь в одиночестве, чем выйдет замуж за такого человека, как МакЛейн.

Для Эммы Виктория была единственным близким человеком. Отношения с дядей и тетей отнюдь не были теплыми, а Селия была еще ребенком, милым и веселым, но не способным разделить тревоги и ответственность взрослых людей.

Эмма с грустью смотрела на Викторию. Она казалась такой хрупкой и слабой, что трудно было даже представить, что за этой инфантильной внешностью скрываетсясильный и твердый характер. В течение двух последних, самых тяжелых лет, когда ни один южанин не ел досыта, именно Виктория кормила всю семью. Она чтото обменивала и продавала, часами копалась в огородике, и все это для своих близких. Наконец, и на этот брак она согласилась, чтобы спасти свою семью. Сейчас Виктория хотела знать то, о чем Эмме было трудно говорить, но она сделает это, Виктория должна быть готова к тому, что произойдет сегодняшней ночью.

Эмма откашлялась и, с трудом преодолевая смущение, заговорила:

Знаешь, Джон трогал мои груди, и потому, потом у него между ног все становилось твердым. — Эмма опустила голову. Она не могла смотреть Викторин в глаза. — Мне кажется, муж делает чтото между ногами у жены, и от этого появляются дети.