Тайна браслета Изольды. Мистическая история - Мика Варбулайнен

Павел, с опаской посматривая на пса, произнёс:

– Ещё раз, простите за беспокойство… Я от Михаила Геннадьевича, – кивнув в сторону собаки, добавил – Солидный зверь.

Мужчина улыбнулся, потрепав собаку за холку:

– Да, молодой человек, без хорошего охранника в наше время… не обойтись. Проходите, раз от Михал Геннадича, – он сделал характерный жест рукой, приглашая Павла войти.

– А… охранник, как? Не против будет? – Павел опять кивнул в сторону пса.

– Охранник… без моей команды с места не тронется. Проходите, – мужчина посторонился, дав команду собаке – лежать. Пёс послушно улёгся у входной двери.

Павел оказался в прихожей, попытался снять обувь, но хозяин, заметив намерения гостя, предложил пройти так, не снимая ботинок. Павел проследовал за ним в просторную комнату.

Комната – это было мягко сказано, скорее – это был зал – большой просторный зал. Стены в нём были увешаны старинными картинами, между окнами, в простенках стояли огромные вазоны, из которых тянулись ввысь замысловатые декоративные растения: не-то, живые, не-то, искусственные – понять было невозможно, но было очень красиво и элегантно. Шторы на окнах, словно театральные занавесы, были изящно задрапированы, на потолке, переливаясь всеми цветами радуги, красовалась роскошная люстра, посередине комнаты стоял большой круглый стол, накрытый лёгкой светлой скатертью, вокруг стола, как в кабинете министров, расположились шесть стульев с высокими королевскими спинками. Завершал интерьер комнаты – старинный камин у стены, на котором стояли массивные бронзовые подсвечники. Хозяин квартиры, заметив, с каким интересом гость осматривает его обитель, пояснил:

– Люблю старые вещи. Знаете ли… Среди них мне дышится легче. Я – человек несовременный. Не могу принять всю эту скорость и суету теперешней жизни. Только дома душа моя отдыхает. А там, – Иннокентий махнул рукой в сторону окна, – там столько проблем, стрессов. Я и язву-то свою заработал из-за этой суеты… Кстати, Михал Геннадич, мне очень помог. Можно сказать, от смерти меня спас. Золотые руки у человека… А вы, случаем, не доктор? Или – художник? Фамилия у вас знаменитая… Васнецов, вы сказали? – Иннокентий с нескрываемым любопытством взглянул на Павла.

– Да, Васнецов. Но к художнику Васнецову не имею никакого отношения. Однофамилец. Я – коллега Михаила Геннадьевича. Хирург, – ответил Павел.

– Хирург? Это хорошо…

Но почему это хорошо, Иннокентий не пояснил. Он подошёл к столу, отодвинул стул, жестом пригласил Павла присесть, сам же – устроился с противоположной стороны, положив руки, сцепленные в замок, на стол, корпусом подавшись вперёд. Внимательно глядя в глаза Павла, Иннокентий произнёс:

– Ну-с, молодой человек, а теперь я вас слушаю. Что привело вас в скромную обитель одинокого старика?

Павел достал из сумки пакет, положил его перед собой, вытащил наружу украшения, пододвинул их поближе к Иннокентию.

– Вот… Иннокентий… Извините, не спросил, как вас по отчеству?

– Вениаминович, – отозвался Иннокентий.

– Так вот, Иннокентий Вениаминович, – продолжал Павел, – меня интересует ценность этих украшений, – Павел запнулся, пытаясь точнее изложить цель своего визита, – в общем, я хочу знать, если это конечно возможно… Когда эти украшения были изготовлены и, вообще, имеют ли они какую историческую ценность?

Иннокентий усмехнулся, перевёл взгляд с Павла на украшения, взял цепочку, покрутил её в руках, затем отложил в сторону. То же самое проделал с кулоном и браслетом. Затем молча встал, подошёл к старинному бюро, стоящему за дверью комнаты, вернулся на место, держа в руках массивную лупу. Долго рассматривал украшения через лупу. Наконец, отложил лупу в сторону.

– Вот что я вам скажу, Павел… – Иннокентий выдержал мхатовскую паузу, – украшения эти довольно старые… Цепочка и кулон где-то в начале двадцатого века изготовлены, точно дату не скажу, конечно. А вот браслет, – Иннокентий снова взял в руки браслет, – браслет… даже и затрудняюсь сказать… Он гораздо старше цепочки и кулона. Металл, опять же, странный какой-то, – Иннокентий положил браслет на ладонь и сделал движение рукой, как бы пытаясь оценить вес изделия. – Не золото это… и не серебро. А что точно? Определить на глаз не могу. Нужно анализ лабораторный делать. Так определить невозможно. Пробы никакой нет. Да и на цепочке с кулоном, кстати, тоже пробы нет… Такое ощущение, что кустарь какой-то делал всё это. Но кустарь талантливый. Мастер своего дела…

– А ценность? Ценность историческую они имеют? – напомнил вторую часть вопроса Павел.

– Ценность? – ювелир вновь взял в руки кулон, нажал на расположенный сбоку замочек. Кулон раскрылся и перед взором Иннокентия предстал портрет незнакомки. Он замолчал, некоторое время рассматривая фото, затем, бросив взгляд на гостя, произнёс:

– Чем-то она на вас похожа. Ваша родственница?

– Возможно, – уклончиво ответил Павел.

– Понимаю, – произнёс с усмешкой Иннокентий, – не в моей компетенции интересоваться происхождением этих украшений… Но, смею надеяться, они попали к вам законным образом?

– Самым что ни на есть законным! – поспешил успокоить ювелира Павел. – Это от бабушки моей. Наследство.

– Если наследство, то это хорошо, – улыбнулся Иннокентий, – драгоценные металлы и камни приносят счастье своему владельцу только тогда, когда они изготавливаются специально для него или же – достаются по наследству.

Откинувшись на спинку «министерского» стула, он продолжал:

– В крайнем случае, как в наши дни, покупаются новые. Владелец драгоценного изделия, молодой человек, со временем, передаёт ему свою энергетику, частичку себя, если хотите… Именно поэтому – не рекомендуется приобретать ювелирные украшения в скупках в качестве подарков. Нельзя носить чужие украшения на себе. Должно пройти немало времени, чтобы металл или камень очистились от прежнего хозяина…

Павел внимательно слушал пояснения ювелира. Он, человек, который верил в логику, в здравый смысл, в силу ума, он, не признающий ничего, чего нельзя было бы объяснить с точки зрения традиционно признанных наук, с удовольствием слушал информацию о необычных свойствах камней и металлов. Он старался не пропустить ни единого слова, исходящего из уст Иннокентия.

– А насчёт исторической ценности, – продолжал ювелир, – так это, как сейчас сказали бы, обычный ширпотреб. Красивый, изящный, но, всё же, ширпотреб. Хоть кулон и усыпан мелкой алмазной крошкой – ценности я здесь никакой не вижу. А браслет – тонкая работа. Явно, как я уже сказал, мастер своего дела сработал его.

Конец ознакомительного фрагмента.