Параллельные - Н. Болотов

Сбежавшиеся на невиданное зрелище (невиданное оттого, что математик вообще не мог обходиться с девицами) авкубовцы, открыв рты, ждали развязки спектакля.

Она не заставила себя долго ожидать и наступила в самый неподходящий для математика момент. Именно тогда, когда тот уже собирался назначить девушке свидание…

Она, вдруг, сверкнув глазами, выпалила: «А вот это я передам папе»!

Все синхронно с отрицательным ответом шефа на её просьбу. (Потом оказалось, что её папа действительно – высокое министерское начальство).

Но в тот момент буквальное исчезновение «прекрасного видения» повергло Круса в такой глубокий шок, из которого беднягу целую минуту не мог вывести даже гомерический хохот всей лаборатории.

Поборов в себе неуместное в данной ситуации чувство юмора, аналитик сказал: «Если все это проделки Колотура, то он должен быть полон гордости за свое деяние.

Но как раз на этом можно и сыграть!

Быстро орудуя виртуальными джойстиками дисплея, он послал Колотуру следующий запрос – послание:

«О, Великий и мудрый, Колотур! Ты задал нам глобальную, неразрешимую для непосвященных, задачу. Помогая нам решить её, ты становишься самым нужным субъектом нашей лаборатории. От решения задачи зависит судьба твоей конструкции и конструкций всех приборов твоей серии. Мы покорнейше просим тебя описать весь процесс, стертый тобой в каталогах».

Колотур замигал индикаторами и выдал: «Для описания всего процесса моего великого исследования не хватает памяти».

Ответ разочаровал аналитика, но воодушевил математика Круса:

«Опиши только визуальный окончательный результат».

Колотур задумался на секунду, а затем выдал картинку…….

Странную голограмму, которая в распечатке на двухмерную плоскость выглядела примерно следующим образом.

Довольно помигав индикаторами, прибор самоотключился, оставив исследователей в растерянности.

Забрав голографическую запись и распечатку с собой, они задумчиво сели в грутакси и не заметили, как автомат доставил их до дома шефа.

Глава 2. Рассказ Авдеева и размышления Авкуба

Электронный сторож, обычно пропускавший их в дом без всякой задержки, на этот раз дважды сверил личные сертификаты со списком нежелательных посетителей, и только затем открыл дверь. Пройдя в гостиную, уставленную мебелью позапрошлого века, они увидели лежащего на кушетке лаборанта Авдеева, над которым все еще колдовали психолог Сергейчин с экстрасенсом Ивановым.

Ван уже пришел в себя, но ровно ничего не мог вспомнить с момента сбоя Колотура.

Даже, когда умудренный опытом Сергейчин показал ему видеозапись его лица с выпученными от изумления, круглыми, как блюдца, глазами и возгласом:

«Алексей Алексеевич, смотрите, что это»!…

Это не дало никакого психологического эффекта.

Авдеев только моргал и усилено морщил лоб, силясь помочь уважаемым старейшинам, но его память была младенчески чиста.

Пока робот— стюард угощал Авдеева расслабляющим питием, Сергейчин отозвал Авкуба в сторону, с тем, чтобы посоветоваться в плане применения к лаборанту более серьёзных парагипнотических средств. Но прибывшие Щегол с Крусом, быстро ознакомив шефа со своими наблюдениями, посоветовали незаметно показать лаборанту принесенную ими странную распечатку.

Соответствующий приказ шефа робот-стюард выполнил с блеском фокусника.

Машинально следя за манипуляторами робота, убиравшим со столика поднос с бокалами, Авдеев внезапно увидел лежащий перед ним рисунок. По лицу его молнией промелькнула масса эмоций: от страха и удивления, до радости возвращения утерянных воспоминаний:

«Алексей Алексеевич, я вспомнил… Да, я все помню»!

И Авдеев рассказал, все, что вспомнил. Однако весь его рассказ, уложившийся в полторы минуты, не только не внес ясности в ситуацию, но и вообще запутал ситуацию еще больше.

По его словам выходило, что Колотуру «надоела» рутинная работа по синтезу голограмм несуществующих на рабочих местах сотрудников. Аппарат и раньше, в присутствии Авдеева, протестовал против теоретической алогичности присутствия двух идентичных голограмм в различных пространствах. И он, переняв психологию некоторых сотрудников (и особенно часто работавшего с ним Авдеева) просто отбывал номер в момент неинтеллектуальной (с его точки зрения) работы. Но вдруг, он спонтанно машинально так сместил векторы торсионных полей, что, вероятно, переместил пространство лаборатории к параллельному миру, о физическом существования которого Вы, Алексей Алексеевич, только что докладывали Ученому совету.

– Я ясно помню, что стена лаборатории, как бы растаяла в пространстве, и из-за неё стали выскакивать зеленые человечки. Они что-то пытались мне сказать, прыгали и махали руками и жестами приглашали за прозрачную стену, через которую перепрыгивали туда и сюда.

И мне уже показалось, что я начинаю понимать их пантомиму, как из-за стены выскочило какое-то огромное черное чучело, похожее на снежного человека. Оно стало горстями ловить зеленых человечков и забрасывать их назад, за невидимую стену.

Потом (пот мелким каплями высыпал на его лоб) повернулось ко мне и сало быстро приближаться…

– А дальше я сразу увидел вас, Алексей Алексеевич, и вас, Иван Иванович!…

Авдеев опять уставился круглыми от удивления, как блюдца, глазами на шефа и экстрасенса.

– Да, – промолвил после некоторой паузы Авкуб,

– Сплошная фантасмагория… Ладно, ладно, не волнуйся. Мы тебе верим!

– А давайте, Алесей Алексеевич, еще раз рассмотрим запись процесса и пусть Ван нам прокомментирует все эти тени и полутени. Нам их все равно не понять, – сказал аналитик,

– И прибавит к ним свои ассоциации, – подхватил Сергейчин.

На том порешили, поудобней усадили Авдеева перед дисплеем со сверхмощным разрешением и стали по-кадрово листать невнятную запись.

– Только ты, Ванечка, сосредоточься и останавливай дорожку на всех подозрительных и памятных местах, – как мог, успокоил лаборанта Авкуб, – Ну, начнем, с богом!

Четкое изображение записи кончилось не вдруг, как бывает при выключении адаптера, а постепенно стало уходить на задний план и рассеиваться. Затем по экрану забегали интерференционные полосы, всё быстрее и плотнее, словно надвигалось какое-то другое мощное когерентное биополе. Картинка уплотнялась и расцвечивалась красными и зелеными сполохами, но оставалась такой расплывчатой, что позволяла только работать воображению наблюдателя и не оставляла никаких четких образов.

Ван напряженно вглядывался в красные пятнышки. Поймав стоп кадром один из них, он увеличил изображение при максимальном контрасте, придал ему вертикальное положение, и посмотрел на присутствующих.

– Похож на человечка?

– Да, нет. Это скорее пятиконечная звездочка или морская звезда, – заметил аналитик, хотя уже точно знал, что это не просто бред, поскольку он полностью соответствовал и «ощущениям» Колотура, который их также идентифицировал «как человекоподобные объекты».

Беззвучная видеорама записи нарушалась только прерывистым дыханием того, записанного на голограмме, Вана Авдеева.

Этот же, вообще, кажется, не дышал и всё более и более тревожился, что его не поймут и поднимут на смех.

– Ну, смотрите, так вот же они прыгают за стену, а вот выскакивают обратно!

Звездочки, и правда, то появлялись, то исчезали. Но на остальных наблюдателей это производило никак не большее впечатление, как от зрелища обычного звездного неба в не очень ясную погоду.

– Ага! А вот теперь смотрите! – радостно тревожно вскрикнул Ван и указал на появившееся черное пятно.

Пятно приобрело форму чернильной кляксы, стало увеличиваться в размерах и закрывать своими «конечностями» зеленые звездочки.

– Это ОН их всех поймал, – констатировал Ван и весь сжался в ожидании…

Далее синхронно прозвучали два крика (на записи и в комнате),

– Алексей Алексеевич, смотрите, что это»!…

– Алексей Алексеевич, смотрите, что это»!…

И действительно там было на что посмотреть…

Изображение, попеременно меняясь четкими кадрами с туманной голографией, уже не оставляло простора для фантазий. Черная фигура, заслонив собой экран, надвинулась на Авдеева. Она, превратившись в нечто напоминающее огромного медведя!

«Дыхнула» на Вана сгустком биополя, которое запись воспроизвела как рев запускающегося авиадвигателя…

«Сдула» неподвижное тело лаборанта, вместе с тяжелым креслом, в сторону…

«Уселась» в воздухе за пульт Колотура и, в момент, перепрограммировала автомат.

На экране молнией пронеслась последняя картинка ослепительной вспышки, взвыл сигнал аварийного сбоя и прибор отключился…