Защити меня (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

— Да.

Там что-то долго говорили, мужчине это не нравилось. Хмурился все больше, а потом даже ругнулся.

— Слушай, мне плевать, что там кажется следствию. Естественно, они хотят закрыть дело за неимением доказательств об убийстве. Только я в это ни хрена не поверю. Она была пловчиха, ты понимаешь? Как можно утонуть в малаховской луже, в принципе, неясно, особенно, если ты отлично плаваешь.

Я опустила голову, уперлась взглядом в сцепленные в замок пальцы. А вот это вообще нехорошо. Если такой человек, как Давид, интересуется смертью девушки, это кое-что значит. Что она совсем не простая девушка, как описывали ее в новостях? Только каким образом она может быть связана с Давидом? С какой стороной его жизни?

Он в нашем городе личность известная, официально владеет грузинским рестораном, неофициально занимается поставками наркотиков в большом объеме. Кому надо, об этом знают, Давид в этом деле уже много лет, и свой вес в городе имеет. Сейчас ему немного за сорок, красивый мужчина, стильный, женат, растит дочь. Вот такой с виду добропорядочный, но за красивым фасадом часто много чего интересного скрывается. А порой, и неприятного.

И все-таки я успела немного узнать мужчину и склонялась к мысли, что он человек порядочный. Наверное, это и стало главным критерием — я действительно верила, что он после кражи денег отнесется ко мне человечески.

— Рой носом землю, понял меня? — закончил разговор Давид. — Я никогда не поверю в несчастный случай.

Он повесил трубку, я так и сидела, глядя на свои руки. Я ни при чем. Вообще ни при чем. Не касается меня эта история. Не было меня в Малахово, не было, и все.

Андрей знает, что была.

Ему ни к чему встревать в эту историю, это факт. Так что он будет молчать. И уж точно ему не придет в голову рассказывать обо мне полиции. Хотел бы, сделал это сразу.

Я так погрузилась в мысли, что не сразу поняла, что Давид рассматривает меня.

— Иди, Ворона, — сказал все-таки, — я сам тебя найду, когда будет заказ. Сейчас о другом голова болит.

— Спасибо, Давид, — встала поспешно, он поморщился.

— Я делаю это не для тебя, — добавил все же, — а в память о Луке.

Кивнув, я быстро вышла и потопала по коридору. Почему-то щипало в глазах. Столько времени прошло, а все равно плохо становится каждый раз, когда слышу его имя.

На улице отдышалась, вечерний воздух лег прохладой на лицо. Я просто пошла вперед, теперь надо домой, но туда совсем не хочется. Мирон должен позвонить завтра в полдень с нового номера, старый он выбросил, я телефон оставила дома. Там сейчас слишком пусто, нечего делать.

Некоторое время я шла, потом тормознула проезжавшую мимо маршрутку. На домофон нажимала, уверенная, что Егор дома. Он всегда дома, куда ему деваться?

— Кто? — услышала его голос.

— Ворона.

Тишина, щелчок, дверь открылась.

Егор встречал меня в дверях. Ему было чуть за тридцать, он торговал марихуаной.

— Один? — спросила его, он кивнул. Мы уселись на диване, Егор стал медленно, с толком, скручивать косяк.

— Будешь? — задал вопрос, я качнула головой. Он только пожал плечами. — Тогда чай пей.

Я налила в пустую чашку из чайника причудливой формы. Напиток пах травами. Сделала глоток — вкусно.

— Давид у тебя был? — задала вопрос.

— Его люди были, — ответил Егор, выпуская дым в потолок. — Спрашивали, когда тебя видел последний раз. Правда, что ты с бабками от наркоты сбежала?

— Вроде того.

— И что? Давид тебя нашел?

— Я сама пришла сдаваться.

Егор немного поглазел уже накуренным взглядом, сделал еще затяжку, подержал дым, закашлялся, выпуская его и стуча кулаком по груди.

— И что теперь?

— Ничего. Буду деньги отрабатывать.

— Сложно мне вас понять, — качнул он головой.

— Нас — это людей? — хмыкнула я, делая глоток и ставя колени перед собой на диван. Он тоже усмехнулся, отпил из своей чашки.

Мы немного помолчали, размышляя каждый о своем.

— Видела, в Малахово утопленницу выловили? — спросил вдруг Егор, я напряглась, но тут же расслабилась — вряд ли у Дронова какой-то интерес.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Видела в новостях.

Он кивнул, отпив еще чая.

— Не знаешь ее?

— А должна?

Егор пожал плечами.

— Она была подружкой младшего брата Давида, Резо.

Так. Вот и интерес Давида понятен стал.

— Я Резо помню еще мальчишкой, — заметила все же.

— Ну ему уже за двадцать. Ума, честно сказать, немного. Типичный мажор, тусовщик, наркотой балуется.

— Ты ему продаешь?

— Я ни-ни, ты что, — Егор даже выставил руки вперед. — Я один раз сдуру дочь Давида накурил, думал, он мне голову оторвет после этого. Так что пусть ищет дурь в других местах.

— Давиду все равно донесут.

— Так пусть с ними и разбирается. Ну парень горячий, Резо, я имею в виду, опять же бабки у него есть, блог ведет какой-то популярный. Так что никто ему не указ.

— Понятно, — я сделала еще глоток. — И что, у него с той девчонкой было серьезно?

Поморщилась мысленно — вот зачем я лезу не в свое дело? Просто город у нас слишком маленький, все друг у друга на виду.

— Не знаю, их не поймешь. У них там фрилав, все дела. Вроде любят друг друга, а сами спят со всеми подряд.

— Их устраивает, наверное.

— Наверное.

— Ладно, — я допила свой чай, — пойду я.

Егор кивнул, встал проводить. С ним всегда было просто, не задает лишних вопросов, своих людей принимает. Хотя есть темы, которых мы с ним не касаемся. Пять лет назад погиб его младший брат, и история его смерти тесно связана с моей жизнью. Еще один груз, который приходится нести на своих плечах.

— Собирай вещи, Даша, — голос Луки почти срывается, пока он мечется по квартире, запихивая в большую спортивную сумку все, что попадается под руку. У него лихорадочно блестят глаза, а в движениях сильная нервозность. Конечно, ситуация не очень, но еще виновата ломка. Лука ничего не принимает уже несколько дней, потому что боится потерять контроль над ситуацией.

— Там нас не найдут, — он хватает меня за плечи, встряхивает, словно я тряпичная кукла, а не живой человек.

— Мне больно, Лука, — пытаюсь я скинуть его руки со своих плеч. Выходит не сразу. Он разжимает пальцы, немного очумело оглядывается, словно не понимает, где находится.

— Я сама все соберу, — забираю у него сумку и иду в комнату. Звонок раздается мне в спину. Оборачиваюсь на Луку, он шмыгает носом.

— Это курьер. Я попросил Давида… Ты же понимаешь, я там откинусь совсем без дури.

Я только качаю головой, наблюдая, как Лука смотрит в глазок, а потом начинает открывать дверь. Распахнув ее, почти затаскивает парня внутрь. Я смотрю на него, вздернув брови. Он совсем молодой, лет двадцати, а еще… Еще он не похож на курьера. Я видела их немало за это время. У него глаза такие… Чистые, глубокие, в них жизнь, а еще боль. Почему-то мелькает мысль: ему приходится заниматься этим. Хотя кому не приходится? Наверное, мало кто по собственной воле решается таскать дурь.

Парнишка смотрит вперед и упирается небесно-голубым взглядом в меня. Не знаю, почему, но меня пробирает до дрожи, по рукам бегут мурашки, я сглатываю.

— Принес? — нервный голос Луки возвращает реальность в ее рамки. Взгляд уходит с меня, парнишка лезет в сумку через плечо и достает пакет с порошком.

— Отлично, спасибо, друг, — Лука практически разворачивает его на месте, но мы снова успеваем сцепиться взглядами, и становится не по себе, не знаю, почему, накатывает страх. Лука подталкивает парня к выходу, а когда закрывается дверь, поворачивается ко мне с улыбкой:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну теперь можно жить. Чего встала, Дашка? Собирай вещи.

Глава 4

Только много позже я узнала, что этот парень был братом Егора. И действительно, полез в это дерьмо не по своей воле. Он был очень далек от этого всего. Но как показывает жизнь: от тюрьмы и от сумы не зарекайся.