Анархизм: история и ментальность русского бунта - А. Давыдов

Бакунин выводил общество, как и всё человеческое, в том числе самого человека, из природы и всеобщей взаимной причинности. При этом он проводил чёткое различение законов природы и общества (как природного образования) и законов государства (как порождения религии): «Государство не является непосредственным продуктом природы; оно не предшествует, как общество, пробуждению мысли в человеке», а «религиозное сознание создаёт его в естественном обществе». Для Бакунина не принципиально, что породило государство, свободная и сознательная воля людей, как у либеральных публицистов, или Бог: «В обоих случаях оно главенствует над обществом и стремится его совершенно поглотить»14.

Бакунин ставил своей целью доказать, что государство является абсолютным злом, что оно есть главное препятствие на пути к обществу свободы, которое возникнет в результате познания человеком законов физического и духовного мира. При этом он тщательно обходил вопрос о том, по каким естественным, ибо всё в мире взаимосвязано, законам появляется государство не будучи «естественным продуктом природы». Но в таком случае вся анархическая теория Бакунина, все его обоснования свободы, справедливости, равенства оказываются бездоказательными, так как они являются следствием понимания Бакуниным государства не как части общества, образующейся неизбежно на определённом этапе общественного развития в силу законов его развития, а как абсолютного зла, порождённого злой волей религиозных жрецов. Ссылки на злую волю богатых, привилегированных, эксплуататорских классов безосновательны, так как не показаны естественные законы их собственного образования.

Для теоретика анархизма всё просто: «Божественное учреждение необходимо должно пожрать всякую естественную организацию»15. Но в тоже время религия для Бакунина есть порождение ещё неразвитого человеческого сознания и тем самым получается, что человек сам уничтожает свою естественную организацию – общество. Как и почему это происходит Бакунин не объясняет.

Бакунин отвергал не только теорию религиозного происхождения общества и государства, но также индивидуалистическую, довольно популярную в его время. Он исходил из того, что из этой теории вытекает, что до заключения договора между абсолютно свободными индивидами не было естественного общества, так как такое общество должно ограничивать свободы индивидов и, следовательно, был какой-то договор до заключения свободного договора. Значит, человеческое общество начинается с заключения договора, а «логическое осуществление договора со всеми его предначертаниями и законодательствами и практическими следствиями – это Государство».

С точки зрения Бакунина такое общество-государство представляет собой «сумму отрицаний индивидуальных свобод всех его членов; или же сумму жертв, приносимых всеми его членами, отказывающимися от доли своих свобод в пользу общего блага». Но раз согласно индивидуалистической теории «свобода каждого составляет границу или естественное отрицание свободы всех других», то «это абсолютное ограничение, это отрицание свободы каждого во имя свободы всех или общего права – это и есть Государство». И он заключал: «Стало быть, там, где начинается Государство, кончается индивидуальная свобода и наоборот».

Представление о том, что государство отнимает у индивида часть свободы в обмен на безопасность, Бакунин отвергал на том основании, что «свобода неделима: нельзя урезать часть её, не убивая целого. Та малая часть, которую вы урезываете, составляет самую сущность моей свободы, она всё», потому что «в силу естественного, необходимого и непреоборимого влечения, вся моя свобода концентрируется именно в той части, которую вы урезываете, сколь бы ни была мала эта часть».16

Но общество появилось одновременно с человеком – человек существо общественное, не может быть человеческого индивида вне общества. Дитя человека рождается на свет только потенциально человеком – в нём заложена генетическая предрасположенность к овладению речью, мышлением, сознанием и другими чисто человеческими качествами и требуется длительный период социализации ребёнка, чтобы он стал действительно человеком. И человеческое общество всегда иерархично, структурировано, каждый индивид занимает своё определённое место, имеет права и обязанности, что является неотъемлемым атрибутом живой природы вообще. Абсолютной, ничем не ограниченной свободы не было нигде и никогда и не будет никогда. И самые сильные, обладающие лидерскими качествами, индивиды, способные обеспечить своему коллективу выживание и развитие всегда имели и будут иметь в своём распоряжении больше духовных и материальных благ, больше ресурсов, без этого невозможно развитие как конкретного общества, так и человечества в целом. А государство – лишь часть общества, возникающее на некотором этапе развития общества для снижения конфликтности, усиливающейся по мере роста численности населения.

Для Бакунина же любое государство, даже самое демократическое со всеобщим избирательным правом граждан, является отрицанием свобод и такое государство может ещё более деспотичным, чем монархия.

Бакунин сводил проблему роли государства в обществе к проблеме добра и зла, стремился опровергнуть тезис, приписываемый им самим своим оппонентам, о том, что государство ограничивает свободу граждан, если эта свобода порождает несправедливость и зло, препятствует им убивать и грабить друг друга, но предоставляет гражданам полную свободу творить добро. Он пускался в длинные рассуждения об абстрактных понятиях добра и зла, которые к проблеме государства отношения не имеют.17

Теорию общественного договора Бакунин понимал как образование «частных и ограниченных ассоциаций», т.е. государств, а не как возникновение общества вообще. Эти частные, замкнутые ассоциации-государства, по мнению Бакунина, угрожали существованию и свободе членов других ассоциаций и самих этих ассоциаций. Таким образом, человечество разделилось на множество чуждых, враждебных и угрожающих друг другу государств, между которыми не было общественного договора и общего права. Даже если бы эти государства объединились и стали частями одного великого государства, то такому государству противостояли бы другие великие государства, если бы только такое великое государство не объединило бы всё человечество. Без этого война останется «верховным законом и внутренней необходимостью в жизни человечества».

Бакунин делал, в конце концов, окончательный и безоговорочный вывод: «Государство – это самое вопиющее, самое циническое и самое полное отрицание человечества. Оно разрывает всемирную солидарность всех людей на земле и соединяет часть их лишь с целью уничтожения, завоевания и порабощения всех остальных. Оно берёт под своё покровительство лишь своих собственных граждан, признаёт человеческое право, человечность и цивилизацию лишь внутри своих собственных границ; не признавая вне себя самого никакого права, оно логически присваивает себе право самой свирепой бесчеловечности по отношению ко всем чужим народностям, которых оно может по своему произволу громить, уничтожать или порабощать. Если оно и выказывает по отношению к ним великодушие и человечность, то никак не из чувства долга; ибо оно имеет обязанности, во-первых, лишь по отношению к самому себе; во-вторых, к тем из своих членов, которые его свободно основали, которые продолжают его свободно составлять или же, как это всегда в конце концов случается, сделались его подданными. Так как международное право не существует, так как оно никак не может существовать серьёзным и действительным образом, не подрывая в самом основании принцип абсолютной верховности Государств, то Государство не может иметь никаких обязанностей по отношению к чужим народностям. Если оно, стало быть, человечно обращается с покорённым народом, если оно лишь наполовину его обирает и уничтожает, если оно не низводит его до последней степени рабства, то оно поступает так из политики, может быть, из осторожности или по чистому великодушию, но никогда не по долгу, – ибо оно имеет абсолютное право располагать покорёнными народами по своему произволу».18

Естественно, что после таких определений государства можно объявлять патриотизм отрицанием человечности, политический мир называть ареной «высшего мошенничества и несравненного разбоя», так как они предписаны патриотизмом, высшей моралью и верховным интересом государства, говорить об истории государств как цепи «возмутительных преступлений».19

Все эти определения государства и его функций не имеют отношения к настоящим причинам войн, сущности патриотизма, закономерностям политического развития, функционированию государства и т. д. Но зато позволяют Бакунину обосновать свои анархические концепции. Государство для него сводится к господству богатых над бедными, к эксплуатации большинства меньшинством, поэтому закономерен его вывод: «И так как теперь уже доказано, что никакое Государство не может существовать, не совершая преступлений или, по крайней мере, не мечтая о них, не обдумывая их исполнение, если оно по бессилию и не может выполнять их на деле, – то мы заключаем, что безусловно необходимо уничтожение Государств или, если хотите, их полное и коренное переустройство, в том смысле, чтобы они перестали быть централизованными и организованными сверху вниз державами, основанными на насилии или авторитете какого-нибудь принципа, и реорганизовались бы снизу вверх, с абсолютной свободой для всех частей, входить в союз или нет, и с сохранением для каждой части свободы всегда выйти из этого союза, даже если бы она вошла в него по доброй воле; реорганизовались бы согласно действительным интересам и естественным стремлениям всех частей через свободную федерацию индивидов и ассоциаций, коммун, областей, провинций и наций в единое человечество»20