За тебя, Родина! - Илья83

пора бы и попрощаться.

— Вы что, пьяны⁈ Несёте какой-то бред… Ваши координаты принял, открываю беглый огонь всей батареей! Отбой связи! — напоследок бросил раздражённый гауптман и отключился. Кажется, он не поверил словам Шольке и решил что тот смеётся над ним. И в чём-то даже оберштурмфюрер его понимал…

Но, как бы то ни было, сваливать нужно, причём срочно. До того угла почти разрушенного пакгауза, откуда они выехали всего десять минут назад, было примерно полкилометра открытого пространства, если не считать множества тел убитых и раненых противников, ставших жертвой его пулемётчиков и миномётчиков. И те и другие прекратили стрелять, спешно отступая назад, к воротам порта, вне зоны видимости экипажа эсминца. А теперь снова всё зависело от мастерства великого водителя всех времён и народов по фамилии Майснер…

— Георг, сейчас ты должен по моему сигналу сделать заключительный аккорд к своему танцу и вывезти нас обратно! — огласил истину Шольке, нагнувшись вниз и посмотрев ему в глаза.

Тот хмыкнул и недоверчиво покачал головой:

— Не уверен что снова получится, командир… в первый раз нас никто не ждал, потому и проскочили. А теперь мы в главных ролях и на нас всё внимание. Трудно будет уйти со сцены без громких аплодисментов и криков на «бис».

— Ты уж постарайся, Георг, жить-то хочется, верно? Дам тебе тридцать секунд чтобы ты продумал маршрут отхода, больше не могу. Сам понимаешь, если тут останемся то наши снаряды разнесут нас на столько кусков что похоронщики собьются со счёта.

Майснер глубоко вздохнул, потёр лоб вспотевшей рукой, сбив пилотку на затылок, и криво усмехнулся:

— Хочешь чудо, командир? Хорошо, будет чудо! — потёр друг о дружку ладони и крепко схватился за руль. — Пятнадцать секунд мне хватит!

Возле кормы эсминца встали сразу три высоченных столба воды, взлетев выше мачт корабля, это батарея тяжёлых немецких гаубиц открыла беглый огонь. Тот прекратил разносить вдребезги остатки горящего пакгауза, чуть повернул стволы башен главного калибра, приподнял их… и снова начал стрелять! Наверняка пытается ликвидировать новую угрозу, сволочь… Но если этот гауптман Борзиг не полный кретин то должен был догадаться установить орудия под прикрытием каких-нибудь крепких строений, которые не дадут морской артиллерии какое-то время поразить сухопутную.

Но одновременно с этим Гюнтер удивлённо видел как корпус эсминца начал медленно но верно смещаться к востоку, отходя от пирса! Неубранные с берега трапы, по которым совсем недавно забегали на корабль окружённые солдаты, с грохотом упали на асфальт, окончательно решив судьбу тех кто не успел это сделать. Проклятье, моряки уходят, бросая своих неудачников! С одной стороны, конечно, это хорошо… Но с другой, эсминец набитый пехотой как сельдью в банке, тоже не хотелось упускать! Там ведь внутри уже не меньше батальона скопилось, если не больше! Вот только лично они уже ничего не смогут сделать, только уехать, пока отошедший подальше корабль не разнесёт их…

— Я готов, командир! — крикнул Майснер, прерывая его думы, и Шольке энергично кивнул. Заревел двигатель и «Малыш» снова рванул как пришпоренный, на пути к своему спасению.

И тут противник снова смог его удивить! Едва броневик тронулся с места как повсюду, по всему пирсу, на ноги вскакивали живые англичане и французы! Не обращая больше внимания на немецкий бронеавтомобиль все эти десятки, а может и больше сотни человек, со всех ног кинулись к отходящему эсминцу, отчаянно размахивая руками и что-то крича! Не нужно быть мудрецом чтобы понять их порыв. Но британский капитан, видимо, здраво рассудил что опасность получить критическое повреждение и затонуть у пирса слишком велика, а поэтому дал команду уходить, спасая тех кто уже оказался на борту. Одно дело когда у борта кружится маленький броневик с почти игрушечной по морским меркам пушечкой, а совсем другое тяжёлые снаряды, взрывающиеся совсем рядом и представляющие нешуточную угрозу.

И поэтому, как только Гюнтер всё это понял, он сделал две вещи. Прокричал в радио что вражеский эсминец отходит на восток а потом, скорее всего, на север, чтобы Борзиг сделал поправку на упреждение. И затем открыл огонь из своей 2-cm пушки по остальным расчётам «пом-помов», не давая тем целиться по себе.

Кажется, в цель попала только первая очередь, разворотив щит ещё одной установки. Потом Георг закрутил такие кульбиты на «Малыше» что Шольке прекратил стрелять и просто вцепился во что попало, отчаянно надеясь что его не вырвет и он не разобьёт себе голову обо что-то острое. Даже силуэт самого водителя то и дело расплывался, его руки резко крутили колесо, ноги нажимали педали и броневик вертелся как укушенный в задницу, совершая непредсказуемые манёвры благодаря отличной конструкции ходовой части.

— Командир, мы вырвались!!! — внезапно заорал Георг, повернув к нему чумазое и потное лицо. Капли стекали у него из-под чёрной пилотки с розовой окантовкой, но глаза блестели радостью и жаждой жизни. — У нас получи…

БУММ!! Их сотряс сильнейший удар! «Малыш», едущий с большой скоростью, словно что-то толкнуло в левый бок с силой кулака великана и он начал заваливаться вправо. Гюнтер ещё успел изумлённо воззриться на своего водителя и увидел в ответ точно такой же взгляд. А потом их броневик с грохотом опрокинулся на правый бок и со скрежетом проехался ещё какое-то расстояние в таком положении…

От падения со своего места Шольке ударился виском, потому что не успел надеть шлем обратно. Слов нет, в нём безопаснее, но вот наушники так не оденешь, приходится снимать стальную защиту головы. Та теперь сильно болела и он невольно застонал, получив в ответ похожий звук откуда-то совсем рядом. Значит, Майснер тоже жив, это хорошо… Но что с ними случилось? Почему «Малыш» опрокинулся на бок? Неужели это из-за близкого взрыва? Впрочем, гадать можно сколько угодно, пора выбираться наружу, поездка закончилась…

Брезгливо сбросив с лица грязный рабочий комбинезон кого-то из экипажа он сморщился от боли и осторожно спросил, потому что внутри машины оказалось абсолютно темно:

— Георг, ты как там? Живой?

Тот протяжно застонал, хохотнул и ответил:

— Вроде да… Ушиб голову, чуть не выбил зуб, едва не сломал руку… ну и по мелочи ещё есть… Командир, прошу официального разрешения отбыть в госпиталь на сутки-двое! Мне нужно поправить здоровье в общении с ласковыми ручками медсестёр да и вообще… А то что-то я стал забывать как они выглядят.

Шольке усмехнулся, несмотря на боль в голове, и проворчал:

— Отставить госпиталь, Майснер. Медсёстры подождут. У нас тут ещё