Избранница колдуна (СИ) - Лис Алеся

— Да, и об этом, — не обращает внимания на мое раздражение. — Если нам удастся доказать вину Эзерта, найти подтверждение тому, что он занимается запрещенными практиками, то его ждет справедливое наказание. Уж можешь мне поверить.

— Я верю… — наконец осмеливаюсь поднять взгляд.

Очень хочется наконец почувствовать себя свободной. Ведь даже под защитой Сиварда, под опекой короля, надо мной довлеет незримой тенью присутствие бывшего опекуна. Его жажда обладать мной скорее напоминает уже навязчивую идею, помешательство, и этим пугает. Ведь теперь становится ясно, что этот человек ни перед чем не остановится.

— У него есть шпион, тебе Кадир говорил об этом, — склоняю голову набок.

— Говорил.

— И ты тоже следил за мной, — укоризненно хмурю брови.

— Я? — удивляется. — Нет. Почему так решила?

— Ну ты же откуда-то узнал, что я на ярмарку отправляюсь…

— Простая логика, — хмыкает в ответ. — Ты у меня умничка. И просто не могла упустить такой шанс.

Удивленно хлопаю глазами. Невольно начинаю улыбаться. Приятно, что колдун таки не опустился до гадкого шпионажа. А фраза о том, что я “у него” умничка и вовсе заставляет сердце глупо замереть. Знаю, это так банально, и так неразумно, так по-детски… Но отчего-то хочется именно сейчас наслаждаться подобными банальностями, отпустить на волю рассудок и здравое мышление. И ведь Сивард, он действительно мне нравится. Он добр и искренне обо мне беспокоится, оберегает и старается помочь. Я ему нужна даже со своим упрямым вздорным характером… Характером совсем не подходящим для мира Саратун. Только… буду ли я ему нужна после правды, которая откроется через несколько минут?

— Думаю, пора тебе сказать правду, Сивард, — осторожно высвобождаю свою руку из его ладони.

Нервы ни к черту. Я вижу, как дрожат мои пальцы. И в горле пересохло. Но чай я больше не хочу. Нужно покончить с этим раз и навсегда. Как пластырь сорвать. Одним махом.

— Согласен, — улыбается.

Мне страшно. Я ведь знаю, что скоро от этой улыбки не останется и следа.

— Сивард, помнишь… Ты рассказывал мне о пришельцах… О чужих душах?

Неужели это мой голос такой хриплый? Такой испуганный и жалкий…

— Ты должен знать. Моя душа… Я пришелец. Я пришелец из другого мира. Настоящая Кассия умерла во время эпидемии.

Сердце пропускает удар, и я со страхом смотрю, как голубые глаза заволакивает корочкой льда.

Глава 63

— Кас… это очень странная шутка, — медленно произносит. — Я бы даже сказал, глупая.

Мне отчаянно хочется сейчас ухватиться за эту невольную лазейку, подтвердить, что это действительно неудачная и глупая шутка, но я не могу… И видеть, как остывает тепло в его глазах мучительно больно.

— Я не шучу, — качаю головой.

Слова едва слышны. Мне кажется, лишь губы шевелятся, но я не произношу и звука. Лишь чувствую, как громко бухает пульс в висках.

— Меня зовут Кася… — опускаю взгляд.

Сил нет смотреть, как рушится то хрупкое, нежное чувство, которое постепенно возникало между нами.

— Мой мир называется Земля… Там я тоже умерла. Вернее, думала, что умерла. А, когда после аварии открыла глаза, поняла, что оказалась в другом мире, не в своем теле, и я… и все теперь по-другому…

Об участии любимой бабушки в этом чудесном воскрешении решаю умолчать. Это не моя тайна. Да и что я могу рассказать? Сон? Смутный бред, вызванный горячкой? Я, честно говоря, сама уже мало что помню. Очень мутно и расплывчато, как и любое сновидение… Знаю, что с ее помощью я оказалась тут, и осталась жива. А больше ничего…

— Мне было страшно. И одиноко. Этот мир, Саратун, он очень отличается от Земли. У нас нет магии. Но очень развита наука и техника… Есть машины… Самолеты…

Несу какую-то белиберду… Словно оправдываюсь. Говорю и говорю, стараясь заполнить гнетущую тишину. Потому что вынести это молчание я ни в силах. И колючий ледяной взгляд, который буквально ощущаю кожей.

Руки невольно хватают мягкий мелок и принимаются что-то нервно вырисовывать на чистом листе. Ярко-розовая пастель тут же оставляет линии-крупинки на шершавой бумаге. И тараторю, тараторю о своем мире, о прошлой жизни, о себе, не задумываясь, захлебываясь словами, торопливо водя то одним, то другим цветом по картинке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Так сложно иногда рассказывать правду. Говорят, легко… Но нет, это сложно… Легче было бы соврать. Улыбнуться, махнуть рукой, скрыть и навеки похоронить в душе свою маленькую тайну. Кому какое дело, откуда эта самая душа. Родных в живых уже не осталось, а Кадир точно не выдаст.

Но начинать совместную жизнь со лжи не хочу. Пускай мне будет больно, пускай сердце сейчас сжимается от страха, выворачивается наизнанку, но лучше так. Лучше сейчас. Прежде чем Сивард станет мне настолько дорог. Уверена, он не сможет простить, что скрыла правду, не сможет жить с… А кстати, с кем? С чужачкой? Уродом? Пришельцем? Травмированной полумертвой сущностью…

Да, не сможет…

Он ясно дал понять свою позицию тогда, на дороге.

Так пускай я разорву это сейчас.

Думается мне, что как благородный человек, колдун меня все равно не оставит. Поможет усмирить Каора. Поможет доказать его причастность к смерти родителей, разорении компании и нападении на нас. А там…

Ну, мне не привыкать быть одинокой. И я сама виновата, что допустила мысль о возможном будущем. Совместном будущем. Я даже не знаю, стоит ли теперь вообще мне это самое будущее иметь? Впрочем, возможно когда-нибудь я встречу человека не столь принципиально настроенного, или … или просто рожу ребенка для себя…

Детей я хочу… потом… когда-нибудь. Мне всего восемнадцать, и время еще есть… Только отчего же так больно? Так больно… что даже грудь сжимает. И невозможно сделать вдох…

Замолкаю. Кончились слова. И пальцы остановились, сделав последний штрих на листе. Я по-прежнему не могу поднять голову. Легче смотреть на свои художества, чем на человека, который еще несколько минут назад уверял, что ничто не поменяет его отношение ко мне. А теперь его холодный взгляд пробирает до костей.

Молча разглядываю картинку, которая у меня получилась. Знакомая дорога, заснеженные сосны, небо, окрашенное розовым закатом… Это последнее, что я видела, перед тем, как попасть сюда. Подсознание играет в свои игры и заставляет невольно делать то, что хочется ему… Впрочем, теперь это уже не имеет значения.

Прерывистый вздох вырывается из груди.

Набросок внезапно выскальзывает из-под ладоней. Вздрагиваю от неожиданности и поднимаю взгляд. Сивард внимательно рассматривает незамысловатую картинку.

— Ты скрыла от меня правду, — холодно произносит. — От своего мужа…

В груди поднимается возмущение. Обвинения несправедливы. И обидны.

— А когда я тебе должна была рассказать? Когда девственность теряла? Когда контроль над источником перехватывала? — голос взвивается на крик. — Или может спиритический сеанс нужно было устроить, когда мне сообщили, что ты умер? Скажи, когда? Я внимательно слушаю…

Успокоить дыхание не удается. Оно все так же прерывисто вздымает грудь, и хочется прижать ладонь к колотящемуся сердцу.

— И потом, вспомни, что ты мне сказал… Тебе не нужна жена! Это твои слова, — мрачно напоминаю. — И на утро был таков!

Он открывает рот, чтобы возразить, но я предупреждающе выставляю ладонь.

— Да-да, я помню о твоей уважительной причине. Но ты был чужим страшным для меня человеком. С чего я должна откровенничать? С того, что ты номинально вдруг стал мужем? И был всего лишь чуточку лучше сумасшедшего одержимого Каора…

— А потом? Что мешало потом?

Пожимаю плечами.

— Я пыталась. Ты ясно выразил свою позицию. И мне показалось, что такие дела не стоит обсуждать в дороге.

Молчим. Хмуримся.

— Так что, как видишь, я не безумна. Но, признаюсь честно, в первые дни мне так не казалось, — грустно улыбаюсь. — Особенно, когда приходилось отбиваться от процедуры кровопускания.

Снова замолкаем. Сивард вертит в руках рисунок, проводит пальцами по разноцветным линиям, рассматривает, не осталось ли следов краски на подушечках… А потом, неожиданно для меня, складывает лист вчетверо и прячет во внутренний карман камзола.