История религии (Том 2) - Александр Мень

Зевс не только сам спасается от алчной пасти Крона, но спасает своих братьев и сестер - поколение новых богов, обиталищем которых стала украшенная вечными снегами гора Олимп.

Это поколение лишь в мифах, систематизированных Гесиодом и Гомером, приняло очертания единой семьи. В микенскую эпоху образы олимпийцев складывались постепенно из черт различных богов: критских, пеласгийских и богов - покровителей отдельных греческих городов и племен. В течение долгого времени эти образы обогащались, впитывая поверья, легенды и мифы всех уголков Эгеиды.

Особенно показателен в этом отношении Зевс. Это божество испытало удивительные приключения. В нем соединились и следы первоначального монотеизма - религии Дьяуса, и отождествление древнего индоевропейского бога с местными божествами: отсюда Зевс Додонский, Зевс Лабрандей, Зевс Икарийский, Зевс как громовержец, Зевс как божество неба, Зевс как умирающий бог растительности. В эпоху расцвета Микен он становится главой и вождем родового пантеона ахейцев, и здесь он временами приобретает черты высшего Божества347.

Все эти элементы, как на моментальном снимке, запечатлелись у Гомера. У него мы видим, с одной стороны, капризного метателя молний, лукавого интригана, деспотического супруга, необузданного любовника, а с другой стороны, он - "Отец богов и людей", "промыслитель", величественный и справедливый, царящий с благостной снисходительностью над всеми олимпийскими распрями. "Могущественнейшим из богов и величайшим" именует его Гесиод348. Античные философы обвиняли Гомера и Гесиода в профанации образа Зевса. На самом же деле поэты правдиво воплотили всю сложную противоречивую оболочку, одевавшую Божество в глазах их современников.

Замечательно, что сестра-супруга Зевса Гера есть тоже проекция древней Ма и Геи - Земли. Таким образом, брак властителей "новых богов" повторяет космическое сладострастие Неба и Земли.

Морским собратом Зевса является Посейдон. Существовавший еще на Крите культ моря вместо Хаоса ставил у истоков мироздания Океан349, но тем не менее Посейдону не удалось восторжествовать над Зевсом. Еще меньше могли рассчитывать на первенство Гефест и Гермес - покровители пастухов, ремесленников и торговцев: их сфера была слишком узка. И они, и Пан, и звериная богиня Диана отступили перед "Отцом богов и людей". Афина, если она и существовала в это время, была малоизвестной городской богиней, Аполлон, который чтился в Малой Азии, проникает в Элладу позднее. Не случайно в Илиаде он противник ахейцев.

Божества отдельных кланов и местностей. Олимпийцы всегда мыслились как совершенно обособленные существа. Они ничем не напоминали индийский пантеон, который был скорее многими ликами Единого. Здесь сказались особенности греческого народного мышления: оно гораздо легче воспринимало конкретное, изолированное, чем общее и единое. Историки давно обратили внимание на эту черту, которая наложила отпечаток и на греческое искусство, и на греческую религию. Быть может, известную роль играло здесь природное окружение. Семит формировал свое богопознание на фоне молчаливой пустыни, индиец - в царстве тропиков, где все сплеталось в единую многоликую и многоголосую стихию. Горизонт же грека был всегда ограничен горными хребтами; вся его страна была похожа на сеть изолированных мирков, отрезанных друг от друга холмами, скалами, заливами. Поэтому ахеец был склонен почитать в первую очередь местное божество, а божество соседа казалось ему таким же независимым, как и его родная долина, отрезанная от других.

ПРИМЕЧАНИЯ

Глава 15

330. Амос IX, 7. О пеласгах как о туземцах Греции: Страбон, VII, 7, 10.

331. Страбон, VII, 1; Геродот, II, 56; Эсхил. Скованный Прометей. Пер. Д. Мережковского. - Собр. соч., т. XX, с. 43; Павсаний, I, 17 5.

332. Страбон, VII, 7, 12; Геродот, II, 57.

333. Илиада, XVI, 233.

334. Вяч. Иванов. Дионис и прадионисийство. Баку, 1923, с. 247.

335. Гомеровские гимны, XIX. Имя Пан, как полагают, происходит от глагола "паомай" - "пасу". См. о его культе у И. Троицкого: Религия греческого пастуха - сб. "Религия и общество". Л., 1926, с. 141.

336. Ф. Зелинский. Древнегреческая религия, 1918, с. 13.

337. Павсаний, VIII, 2, 5; Платон. Республика, 565.

338. Убедительную защиту авторства Гомера см. в ярко и живо написанных кн.: А. Боннар, Греческая цивилизация, т. 1, 1958, с. 48 и др.; С. Маркиш. Гомер и его поэмы, 1962, с. 16

339. Вяч. Иванов. Эллинская религия страдающего бога. - "Новый путь", 1904, февраль, с. 68.

340. Расшифровка крито-микенских надписей показала, что рядом с царем "ванакой" - всегда стоял воевода - "раваета". Из гомеровского эпоса мы можем заключить, что власть царя не была абсолютной. См. исследование С. Лурье "Язык и культура микенской Греции" (1957, с. 211).

341. Там же, с. 250.

342. О фетишах олимпийских богов см.: Павсаний, II, 9, 6; Тацит. Ист., II, 3; Тертуллиан. Аполог, 16, 6. Имена богов на крито-микенских надписях: С. Лурье. Ук. соч., с. 286 сл.

343. См.: Г. Властов. Теогония Гесиода и Прометей, с. 7 По мнению большинства ученых, истоки мифа о Теогонии - в Вавилоне.

344. Гесиод. Теогония, 116 Лучший перевод "Теогонии" - Вересаева, 1953.

345. Ф. Зелинский. Древнегреческая религия, с. 23.

346. Гесиод. Теогония, с. 154 сл.

347. Проблемы эволюции образа Зевса рассмотрены у А. Лосева (Античная мифология в ее историческом развитии. М., 1957, с. 97 сл.).

348. Гесиод. Теогония, 47, 49. Ср.: Илиада, 1, 175, 508. Замечательно, что у Гомера Зевс иногда выступает как настоящее Высшее Божество.

349. Это видно из Илиады, XIV, 246.

Глава шестнадцатая

БОРЬБА БОГОВ И ТИТАНОВ

Греция, ок. 1400-1200 гг.

В мире много сил великих,

но сильнее человека нет на

свете ничего.

Софокл

Появление Зевса и олимпийских богов не было простой заменой природных, хтонических божеств божествами племенными. Новый пантеон знаменовал важнейший этап греческой религиозной истории. Человекообразные Олимпийцы свидетельствовали о том, что люди постигли в Мироздании нечто большее, чем вековечную игру сексуальных сил, иррациональных стихий или темное, неосознанное томление производящей мощи. Разум в образе совершенного человеческого существа засиял среди клубящихся туч первобытной ночи. Бог лазурного сияния, бог, подобный молнии, пронизывающий мрак, является в лице "промыслителя Зевса". Это рождение нового, более просветленного "древнего" религиозного сознания запечатлелось в знаменитом мифе о Титаномахии - борьбе богов и титанов350.

Подобно тому, как древний Израиль в своей священной письменности пользовался некоторыми элементами вавилонской космогонии, так и в греческом сказании о поколениях богов и их борьбе с чудовищами звучат отголоски халдейской поэмы "Энума элиш". Здесь есть и первоначальный Хаос, и светлый царь молодых богов, поразивший космического дракона. Эти мифологические мотивы перекочевали к эллинам, вероятно, через посредство финикийцев, космогония которых родственна вавилонской. Но так же, как это было с Израилем, Эллада воспользовалась заимствованиями для раскрытия своего религиозного постижения.

Для грека была, прежде всего, важна идея победы человекоподобного божества над мрачным миром хтонических чудищ. Описывая эту борьбу, Гесиод, так часто впадавший в сухой тон скучного хрониста, воодушевляется и рисует картину, не забываемую по своей яркости и стихийной мощи.

Зевс сзывает на помощь богов и духов грозы и устремляет их на чудовищ и титанов. Застонало небо, загудела земля, взревел океан; вся Вселенная до самого Тартара сотрясалась от ударов; вопли бьющихся достигали звезд. Во время этой чудовищной битвы на вершине Олимпа появляется Зевс. Удар грома и из его десницы нескончаемым потоком струятся молнии. Раскаленная земля трескается, кипят воды океана, густые облака пара окутывают титанов. Под раскаты грома, среди воя урагана, гонимые жаром, отступают темные дети Земли. И, наконец, они низвергнуты в мрачную бездну Тартар.

Но на этом борьба не кончена. Из недр Матери вырывается исполинский дракон Тифей - последняя попытка Природы восторжествовать над Духом. Но сила Зевса непреодолима. Изуродованной грудой катится по земле издыхающий Тифей. Застонала побежденная Земля. С этого мгновения она признала победу Зевса. По ее совету боги избирают громовержца своим властителем навеки.

Так в сознании ахейцев совершился переход от хтонического, природно-стихийного к разумному, человечно-гармоничному богопониманию.

Именно в это время человек, быть может впервые в истории, ощутил возможность своей победы над природой. Тогда, когда она была священна, он не мог и помышлять о борьбе с ней. А теперь, когда хтонические чудища с шипеньем отступили в Тартар, - человек, покровительствуемый дружественными Олимпийцами, идет в наступление на природу. Победа Зевса над титанами есть залог победы человека над природой. Здесь с необычайной отчетливостью выявляется зависимость хозяйственной, трудовой деятельности человека от того, как он понимает и оценивает мир. Вера в Зевса вдохновляла грека на подвиги: ревущий и стонущий мир хаоса должен был уступить место разуму, энергии, труду.