Бог-Император Дюны - Фрэнк Герберт

Понизив голос, Лето приказал:

— Смени охрану.

В знак повиновения женщины без колебаний поклонились и отошли. Возле Айдахо появилась новая шеренга Говорящих Рыб в белых одеяниях. Они подошли к трапу, на котором стоял Дункан, и он с изумлением заметил, что многие из них несли на руках детей не старше одного-двух лет от роду.

Айдахо уже говорили, что это женщины, которые на какое-то время оставили службу в рядах Говорящих Рыб. Некоторые стали жрицами, некоторые полностью посвятили себя материнству… но никто из них по-настоящему не перестал служить Лето.

Глядя сверху на детей, Айдахо подумал о том, какое неизгладимое впечатление должен произвести этот ритуал на мальчиков. Они пронесут таинство этого события через всю свою жизнь. Они не будут осознавать это, но тайна останется с ними навсегда, оставаясь в тени любого решения, которое они будут принимать, став взрослыми.

Последняя из вновь пришедших остановилась возле тележки и смотрела на Лето преданным взглядом. Другие женщины в зале последовали ее примеру.

Айдахо лихорадочно оглядывался по сторонам. Одетые в белое женщины заполнили все пространство внизу приблизительно на пятьсот метров во все стороны. Некоторые поднимали детей и пытались поднести их поближе к Лето. Благоговение и подчиненность достигли невиданной степени. Прикажи сейчас Лето — и эти матери насмерть разобьют своих малышей о металлический борт трапа. Они сделают все что угодно, все, что он им прикажет!

Лето опустил свой передний сегмент на тележку, по его телу прошла изящная волна. Добрым взглядом он посмотрел вниз и заботливо произнес:

— Я дам вам награду, которой заслуживает ваша вера и ваша служба. Попросите ее и вы ее получите.

Стены зала дрогнули, когда прозвучал ответ.

— Награда да будет дана!

— Все мое — твое, — сказал Лето.

— Все мое — твое, — послушно вторили ему женщины.

— Соединитесь со мной теперь же, разделите со мной молчаливую молитву, — продолжал Лето, — молитесь за мое проникновение во все сущее, в человечество, чтобы оно пребывало вовеки.

Все головы в зале, как одна, склонились долу. Женщины в белом прижимали к груди детей и заглядывали им в глаза. Айдахо ощутил присутствие какой-то страшной силы, которая стремилась войти в него и покорить. Он приоткрыл рот и тяжело задышал, почувствовав какое-то физическое наваждение. Его мозг лихорадочно искал убежища, какой-нибудь зацепки, которая позволила бы ему сохранить свою личность, не сойти с ума, не распасться.

Эти женщины представляли собой армию, подлинную силу которой Айдахо до сих пор не мог себе даже представить. Он знал, что не понимает и не поймет этой силы — он может только наблюдать ее и видеть, что она существует.

Айдахо вспомнил слова Лето, сказанные им в Цитадели:

— Верность в мужской армии направлена на саму армию, а не на общество, которое содержит эту армию. Верность в женской армии направлена на ее вождя.

Теперь Айдахо воочию видел доказательство этих слов. Теперь они внушали ему только страх.

Он предлагает мне соединиться с этим, подумал Айдахо.

Теперь он понимал, что его ответ Лето тогда прозвучал по-детски глупо.

— Я не вижу этому никаких разумных оснований.

— Люди в своем большинстве отнюдь не порождения разума.

— Никакая армия — будь она мужская или женская не гарантирует мира! Ваша Империя не мирная Империя! Вы только…

— Мои Говорящие Рыбы дали тебе почитать нашу историю?

— Да, но я ходил по вашему городу и видел людей. Ваш народ агрессивен!

— Вот видишь, Дункан? Мир порождает агрессию, поощряет ее.

— Но вы говорите, что ваш Золотой Путь…

— Это не то же самое, что мир. Это спокойствие, удобренная почва для создания жестко отделенных друг от друга классов и многих других форм агрессивности.

— Вы говорите загадками!

— Я говорю, основываясь на накопленных наблюдениях о том, что мирное поведение есть поведение побежденных. Это положение жертвы. Жертвенность порождает агрессию.

— Это ваше проклятое спокойствие по принуждению! Что хорошего может из этого выйти?

— Если у общества нет врагов, то их надо изобрести. Военная сила, у которой нет внешнего врага, неизбежно обратится против собственного народа.

— Так какую игру вы ведете?

— Я подталкиваю человеческие устремления к войне.

— Люди не хотят войны!

— Они жаждут хаоса. Война — это самый доступный вид хаоса.

— Я не верю ни одному вашему слову! Вы играете в какую-то свою очень опасную игру!

— Да, и в очень опасную. Я занимаюсь древними источниками человеческого поведения, чтобы направить его в нужное мне русло. Опасность состоит в том, что я могу подавить волю человека к выживанию. Но я могу заверить тебя, что это и есть Золотой Путь.

— Но вы не сумели подавить антагонизм!

— Я рассеиваю энергию в одном месте и концентрирую ее в другом. То, что не можешь контролировать, надо просто оседлать.

— Но что может удержать вашу женскую армию от переворота?

— То, что ее вождь — я.

Глядя на эту массу женщин, Айдахо не мог не признать средоточие лидерства Лето. Он видел также, что часть этого раболепия распространялась и на его персону. Это искушение заворожило его — он мог потребовать от них чего угодно… чего угодно! Скрытая сила, сконцентрированная в этом, зале, грозила взрывом. Понимание этого заставило Айдахо вспомнить еще одни слова Лето.

Император говорил что-то о взрывоопасном насилии. Даже сейчас, глядя на молящихся женщин, Айдахо вспомнил слова Лето:

— Мужчины склонны разделять общество на классы. Они создают стратифицированное общество. Стратифицированное общество — это открытое и конечное окончательное приглашение к насилию. Такое общество не рассыпается. Оно взрывается.

— Разве женщины не поступают так же?

— Нет, они поступают так только в обществе, где безраздельно господствуют мужчины, или если женщины оказываются заперты в ловушку мужской модели мировоззрения.

— Половые различия не могут быть столь сильны!

— Но опыт показывает, что могут. Женщины делают общее дело, основываясь на своей половой принадлежности, на том, что стоит выше всех классовых различий. Вот почему я позволил женщинам взять в руки бразды правления.

Айдахо был вынужден признать, что эти молящиеся женщины действительно держат в руках бразды правления.

Но какая же часть этой силы предназначается мне?

Искушение было просто-таки чудовищным! Айдахо трепетал от этого искушения. С отчетливой ясностью он Вдруг понял, что в этом и состоит замысел Лето — подвергнуть его искушению соблазном.

Женщины закончили молитву и подняли свои взоры к Лето. Айдахо признался сам себе, что никогда не видел на человеческих лицах выражения такого восторга — ни в экстазе любви, ни после славной победы — никогда и нигде не видел он такого чистого, такого всецелого выражения восторга и благоговения.

— Сегодня рядом со мной стоит Дункан Айдахо, — проговорил Лето. — Дункан явился сюда для того, чтобы произнести здесь клятву в верности, так, чтобы все слышали ее. Дункан?

Айдахо почувствовал, что по его спине пробежал предательский холодок страха. Лето предоставил ему простой выбор: Объяви о своей верности Богу-Императору или умри!

Если я начну отшучиваться, колебаться или каким-либо образом отказываться, то эти женщины убьют меня собственными руками.

Айдахо едва не задохнулся от гнева. Он откашлялся и начал говорить.

— Пусть никто не ставит под сомнение мою верность. Я верен Атрейдесам.

Эффект потряс Айдахо.

— Мы с тобой! — неистово закричали женщины. — Мы с тобой! Мы с тобой!

— Мы с тобой, — повторил с ними и Лето. Юные курсанты школы Говорящих Рыб вбежали в зал с подносами, полными вафель. Руки тянулись к подносам, словно исполняя красивую ритуальную пляску, исполненную грации и благоговения. Каждая женщина, взяв вафлю, поднимала ее над головой. Когда девушка, приблизившись к трапу, протянула поднос Айдахо, Лето сказал:

— Возьми две и дай одну мне в руку.

Айдахо опустился на одно колено и взял две вафли. Они были хрустящими и ломкими. Айдахо встал и протянул одну из вафель Лето.

Громовым голосом Лето вопросил:

— Выбрана ли новая гвардия?

— Да, господин! — крикнули в ответ женщины.

— Храните ли вы мою веру?

— Да, господин!

— Идете ли вы по Золотому Пути?

— Да, господин!

Вибрация женских голосов потрясала Айдахо, заставляла его цепенеть при каждом выкрике множества голосов.

— Мы едины? — вопросил Лето.

— Да, господин!

Когда женщины ответили, Лето положил вафлю в рот. Все матери возле трапа откусили от своих вафель по маленькому кусочку, оставив остальное детям. Другие Говорящие Рыбы, стоявшие позади одетых в белое матерей, опустив головы, ели свои вафли.