Капитан Удача - Людмила Белаш

— Нии, так нельзя, — Уле подступал с намоченной салфеткой. — Ты же неплод. Люди засмеют. На, сотри.

— Странно. Я действовал по инструкции, — взяв влажный листок, Возчик стал снимать грим. — Написано: «Между фазами приемлемы фасоны...»

— Где у тебя между? ты же без индекса! — у Лье от смеха выступил наливной румянец. — А... не сердись, хорошо? я только спрошу. У вас, может, свой обычай? ну, в колонии?

— В нашей колонии красятся только мункэ, — Форт избавился от полос и растушевок узора, очистил руки и смял салфетку. Свойство блокировать мимику показалось ему даром Неба. Спасибо, что не вышел так на улицу. В общем, дёшево отделался — всего-то четверых насмешил. Правда, в галерее слышалось со стороны: «Ой, ой!», — но он не догадывался, к чему это относится.

— Возчик, не принимай за обиду! — Лье примиряюще замахал гибкими руками. — Слишком неожиданно это всё выглядело! Ну, ошибся ты, с кем не случается. Колонисты так чудят порой... очень давно вы от людей оторвались!

— Я не думала, — каялась Сихо, — я от чистой души подарила... Хочешь, Возчик, я наложу тебе краски, как надо? Очень тоненько, чуть-чуть.

После, когда Возчик ушёл по делам в город, она призналась Лье:

— Кожа у него как неживая, задубелая. Несчастный он! А руки ловкие. И верно, пахнет, будто вымытый, словно мыло в кожу въелось.

В ответ Лье, едва касаясь, провёл кончиками пальцев по её щеке и втянул её запах. Она захотела дать ему пощёчину, но передумала и лишь предупредила опасливым шёпотом:

— Я тебя боюсь.

Файтау запомнился Форту какой-то туманной, неяркой красотой. Смущало отсутствие твёрдой прямоты пересекающихся улиц, но понемногу он освоился и ощутил, что в какой-то мере может подражать походке туанцев. Он стал более непринуждённо наблюдать за всем вокруг, загнав тревогу поглубже — ей, как сторожевой собаке разума, следует знать своё место, а не будоражить рассудок непрестанным беспокойным лаем.

Дело было даже не в возможности бродить где вздумается, не боясь полиции. Форт прекрасно помнил свой город с его чередованием тесно громоздящихся ввысь бигхаусов, населённых манхлом щербатых руин, охраняемых благополучных районов и серых пространств дешёвых домов на окраинах, с торчащими полицейскими башнями в нимбах багровых сигнальных ламп и штырях следящих антенн. Стелющиеся облака ядовитых заводских дымов и молитвы о перемене ветра, чтобы тучи раздирающей горло взвеси унесло в другую сторону. Сообщения об уровне радиации в утренней сводке погоды и восходящие огни корабельных дюз над космодромом. Искусственная брикетированная еда, похожая на пищу киборгов...

Здесь ничего этого не было и в помине. Он исколесил немало лиг, но не видел ни заржавленных кривых строений, ни дорог в колдобинах, ни холмистых свалок, курящихся тошнотворной гарью, вообще ни клока невозделанной, заброшенной земли. Города туанцев не росли вверх, они стелились извивами вдоль рек, и светлые тонкостенные дома походили на этажерки с цветами, где ярусы жилищ то выступали, то были углублены в тень; сколько-нибудь заметное уплотнение и высота зданий встречались в деловых центрах, но шаг в сторону — крыши разрежались зеленью, тонули в ней, и город быстро рассыпался на кучки пригородов, органично вписанных в рельеф местности. Ни дымка, ни выбросов в атмосферу, ни выхлопов — топливных движков тут словно не знали, зато вращались трёхлопастные ветряки, и крыши отблёскивали солнечными батареями.

И еда. Шука и Эну в поездке пришлось накормить; так он наглядно узнал, чем питаются туанцы. В первый момент подумалось, что продукты — муляжи из синтетических белков и нефтяного жира. Он следил, как льеши едят. Съев по куску, они уставились друг на друга. «Настоящее», — блаженно шепнула Эну, облизывая пальцы, и оба накинулись на содержимое квадратной тарелки-кюветы. «А можно ещё, отец?» Меж тем сидели они не в элитном ресторане, а в вокзальной столовой «скорая пища». В Сэнтрал-Сити продовольствие из фермерских хозяйств доступно далеко не всем и не везде; нередко оно было завозным с других планет, вроде экологически чистой Мегары.

Видимо, подлинное ощущение независимости приходит не от ежедневных мантр-заклинаний о свободе, льющихся из телевизора, а в тот момент, когда ты можешь дышать чистым воздухом, жить не в номерной ячейке, а в доме, есть пищу, а не пластмясо родом из синтезатора, к не чувствуешь, что твой телефон прослушивается, твои слова записываются, а твои воззрения анализируют невидимые некие в погонах и с дипломами психолингвистов.

Вот с верой здесь было напряжно — милиция, суровые обители... Но ведь должны быть у цивилизации хоть какие-нибудь маленькие недостатки!

Уле времени даром не тратил — пока Форт осторожно изучал возможности спутникового телефона, не рискуя пока выходить на «Вела Акин», врач связался со своим Единством, и по возвращении Форт обнаружил в келье двух новеньких — бесполого и мункэ. Скромно одетые в тёмное, они обсуждали с Нию какие-то юридические казусы, связанные с трудоустройством.

— Вот, Возчик Нии, наш клиент, — радушно представил его Уле. — Пройдёмте к нему и поговорим.

— Мы вас слушаем, — бесполый вёл себя с тщательной вежливостью. — Никакой записи не будет. Это предварительное обсуждение; мы выясним, какие у вас трудности, и обсудим, что можно сделать. Брат Книгочей предупредил, что дело ваше — весьма деликатное. Секретность мы соблюдаем полностью.

— Нии, доверяйте им, — подбодрил Уле.

— Меня зовут Фортунат Кермак, — начал Форт. — Я законтрактован контуанской фирмой «Вела Акин» как капитан космического грузового судна «Холтон Дрейг». Мы стартовали с космодрома Икола-2...

Юристы мало что не почернели лицами и, обменявшись безмолвными взглядами, дружно поднялись и вышли из кельи, не прощаясь.

Когда готовишься в мастера устного жанра, после такого дебюта впору задуматься о смене амплуа. Форт в полном недоумении посмотрел на Уле, который тоже заметно изменился в цвете.

— И какую непристойность я сделал на этот раз?..

— Небо святое, пресветлое... — вдохнул Уле, отчаянно поводя головой. — Что же вы раньше молчали про Иколу-2?!!

— Да я вообще про всё молчал! Объясни, что произошло?!

— Вы — эйджи, — Уле схватился за лоб, словно его внезапно охватило жаром лихорадки. — Небо... но до чего вы похожи на неплода!

— Хватит про неплодов, надоело! Говори, в чём загвоздка!

— Единство... мы... О, как бы вам сказать... Мы сейчас боремся с кораблями «Вела Акин». Зачем вы молчали?!.. Фольт, вы оказалась в крайне неприятной ситуации.

— Это я понял ещё на орбите, когда нас подбили военные. Мой бортинженер погиб. Да, я застрелил стражника, но, чёрт подери, почему эти двое встали и ушли?!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});