Касание Воды (СИ) - Липарк Михаил

Старец поднялся с места и пошел к выходу. Следом за ним, разочарованно мотая головами, последовало еще несколько магов.

В помещении повисла тишина. Сейчас Ноэми не могла заставить волшебников безоговорочно поверить в то, что странник обязательно придет, как это делал Вастерас. Быть может, старый эльф все видел своими глазами и поэтому мог убеждать бедных магов так хорошо, что ни у кого не оставалось сомнений. Но Ноэми… Ноэми и сама уже не верила, что все получится, и поэтому не могла нагло лгать оставившим в своих сердцах надежду магам, что они непременно освободятся. Сарвилл был в Башне Стихий и, возможно, не выжил. А маленькая синеглазая девочка, сидящая на руках у двух лишенных всех благ родителей, должна была поверить в то, что завтра не придут Защитники и не убьют ее семью.

— Знаете что? — вдруг начала Ноэми. — Идите! Все, кто хочет присоединиться к Творсу или убежать в леса, — бегите. Прячьтесь, пока вас не поймала стража и не начала пытать до смерти в надежде узнать все наши тайные места встреч. Ведь под пытками вам придется умереть, потому что вы не выдадите остальных, — так же благородно, как другие маги, которые, лишаясь пальцев и других конечностей, попав в плен и умерев в муках, не выдали нас. Каждый из вас ходит на совет как в храм. Молиться и просить Касандру снизойти и позаботиться о загнанных в ловушку душах. А Касандра не появляется, ей нет дела. Но мы готовы ходить сюда каждый раз, как позовут, и молить о пощаде. Ступайте же! Уходите!

Чародейка замолкла. Маги сидели не шевелясь и даже не думали уходить прочь.

— Чего вы ждете? Сарвилл Кхолд сейчас находится в Башне Стихий, и, вполне возможно, что его, как и Вастераса, уже нет в живых. Мы проиграли. Понимаете? И, возможно, присоединиться к Творсу и умереть во имя интересов империи — сейчас действительно лучший выход, чем тот, что всех нас выловят по дороге на очередное собрание.

Все молчали и не двигались. Лишь крысы перебегали по полу. В одном углу уже накапало так, что теперь на том месте разрослась лужа и издавала звук падающих капель, которые теперь с легкостью можно было расслышать. Их никто не перебивал. Эти капли никто и не хотел перебивать. Возможно, просто не знал каким образом.

— Но если вы хотите знать, что буду делать я… Я буду стоять насмерть за свою свободу до тех пор, пока мне и моим близким…. — Она еще раз посмотрела на маленькую девочку. — Или таким детям, как этот ребенок, не будут открыты все возможности этого мира, который принадлежит магам в такой же степени, как и любым другим людям и нелюдям на всей Неймерии. И я либо буду свободной. Либо умру.

Недолго после того, как Ноэми закончила свою речь, в помещении было тихо.

— Мы с Айриком можем отправиться в Башню Стихий за странником, — неожиданно заявил молодой человек из первого ряда с рыжими волосами, сползающими на глаза. — Если он там, то вызволим его.

Слова мальчишки воодушевили других магов, и те тут же принялись говорить вслух, перебивая друг друга и желая помочь.

— Я тоже хочу пойти с Тулом и Айриком! — выкрикнула молодая девушка, совсем еще юная для волшебницы.

— И я!

— Я тоже хочу пойти.

Наконец сердце собрания забилось и принялось гонять жизнь по застывшим до этого жилам.

Ноэми увидела волшебников совершенно с другой стороны. Конечно, и сейчас они были измученными, бледными, больными и голодными, но что-то в них поменялось. Огонь разгорелся в их глазах, и те, кто был готов уйти, теперь остались и влились в общую бурю разговоров и обсуждений.

Ноэми невольно улыбнулась, не веря тому, что у нее получилось.

— Я сама лично определю тех, кто отправится за странником, — заговорила она, а тишина, которая, казалось, уже испарилась насовсем, вернулась. — Тул, Айрик и Жельева. Вы втроем не привлечете внимания, но и сможете за себя постоять. Вы пойдете к Башне Стихий. Стойте. Прежде я хочу сказать всем кое-что. Обратного пути не будет, понимаете? Выйдя сейчас на улицу, мы начнем ту войну, о которой так часто говорил Вастерас. Война невозможна без смерти. Многие из нас умрут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

То, что разносилось из уст Ноэми под невысоким куполом, приглушало тот пыл, который изобиловал здесь прежде.

— И я уверена, что многие из вас понимали это. Возможно, чувствовать угрозу где-то далеко гораздо легче, чем осознать, что с этого момента твоей жизни угрожает еще большая опасность. Но… Только война за свободу и конечная победа в ней позволят нам и нашим детям спать спокойно. Вы же осознаете это? Вы понимаете, что у нас нет выбора? — Ноэми посмотрела на все ту же чумазую девочку, которая никак не могла оторвать взгляда от волшебницы. — Тул, Айрик и Жельева втроем отправятся в Башню Стихий и вызволят странника оттуда. Я не смогу быть с ними. Я уезжаю в Холденфелл за помощью. Если повезет, то на нашу сторону встанет север. Остальным магам нельзя оставаться в городе. Мы уже больше года прячемся в столице Туурина. Я прошу всех отправиться в дорогу и искать новое пристанище, где после освобождения Сарвилла Кхолда мы сможем укрываться от глаз Ордена Защитников. В Старгорде останется четыре вольных мага в качестве связующих. Это Искель, Доманиан и Лрада. Каждому из них отдельно я сообщу имя четвертого волшебника, с которым буду связываться лично и от которого буду получать информацию, переданную вами. Через него же я сообщу о новом пристанище для всех нас.

Ноэми молча окинула взглядом всех магов, с надеждой смотрящих на нее, и добавила:

— Выходить из города по одному. В крайнем случае семьями. Не объединяйтесь, прошу. Это может быть слишком опасно и необратимо. Прощайте. Мы скоро увидимся вновь. И берегите себя.

***

Змеиный Тракт — осточертевший многим странникам путь, испокон веков зовущий за собой и манящий с неведомой силой. Для большака было нормой, когда какой-нибудь странник, пересекший весь север материка и проклявший надоедливую дорогу, наконец оказывался дома в полной уверенности еще долго никуда не уезжать, подвластный какому-то непреодолимому внутреннему зову, уже через несколько дней седлал коня и вновь отправлялся в дорогу.

И никто из путников не понимал, что именно так манит его в том, чтобы постоянно ехать в горизонт. Конечно, кроме тех, кто зарабатывал на жизнь дальними путешествиями. Быть может, это неторопливость дел — ощущение, что возникает, когда ты оказываешься в дороге и наконец можешь наслаждаться миром, который в кои-то веки не бежит от тебя, а, наоборот, не может угнаться следом. Быть может, Змеиный Тракт прельщал своих путников байками, которыми изобиловал каждый привал, беззаботностью, пьянством и весельем. Или ощущение свободы было то самое чувство, ради которого все, кто только оказывался дома, вновь спешили выйти на большак.

Ноэми ехала в самый разгар дня верхом на Женеве — лошади, любезно подаренной ей гномами в их последнее расставание и названной ей так на площади в Дастгарде. Березы чуть сгибались под натиском частых порывов ветра, подгоняя чародейку на север.

Она ехала уже несколько дней, останавливаясь на привал там, где ночевали какие-нибудь шумные, но дружелюбные путники. Сперва узнав, откуда они родом и куда держат путь, она охотно рассказывала, что сама является бедной крестьянкой из Анаида и спешит на Расколотые Острова, чтобы сообщить родителям мужа о его преждевременной кончине, связанной с неизлечимой болезнью. В своем рассказе она не исключала и того, что сама, быть может, заражена тем же недугом и теперь едет просить у свекра денег, потому что все хозяйство продано, а выручка с продажи ушла на покрытие затрат на похороны и списание долгов, которые после смерти Дулара легли на ее хрупкие женские плечи. Путники сопереживали бедной девушке и даже с каким-то особым усердием несли караул, пока остальные в лагере, включая Ноэми, спали и набирались сил.

Но вот уже два дня Ноэми приходилось ночевать в одиночестве, потому как путников, идущих по Змеиному Тракту, стало гораздо меньше.

Чародейка не знала, сколько еще дней пути ехать до Амарилиза, а показания попавшихся навстречу владельцев повозок и странствующих рыцарей все время разнились. Поэтому Ноэми взяла за привычку уточнять у прохожих только направление и по случаю угощаться обедом или ужином, чтобы протянуть собственные запасы как можно дольше, все еще не до конца решив, хватит ли у нее сил и мужества увидеться с человеком, который позволил ее матери умереть. Вдруг, думала она, не представится возможности пополнить запасы и в спешке придется ехать обратно.