Рабыня ищет хозяина, любовь не предлагать - Мария Максонова

в результате этой связи дети очень часто оказывались так же носителями испорченной крови. Поэтому с течением времени связи рабов стали тщательно контролироваться, чтобы ни один рожденный от них ребенок не оказался без магической помощи и не погиб. Все же, несмотря на нашу ущербность, мы способны приносить миру пользу…

— Подожди-подожди, — прервал мой рассказ Эрик. — Ты говоришь, что в период правления этого Лорда-Дракона ваша страна завоевала соседние?

Я нахмурилась, вспоминая уроки истории:

— Многие страны пожелали присоединиться к нашей и стать с нею единым целым. Постепенно королевство Лорда-Дракона разрослось на весь Подлунный мир.

— То есть присоединение было мирным? Или шли войны?

Честно говоря, я не помнила этих деталей, это же было тысячу лет назад:

— Не знаю. Наверное, мирным. — В моих воспоминаниях что-то мелькнуло. — Хотя нет. Лорд-Дракон был великим полководцем и талантливым магом, перед которым не могла устоять ни одна армия… наверное, войны тоже были. Но многие страны и сами хотели присоединиться к славной империи Лорда-Дракона! — я кивнула, выдавая заученную фразу с уроков. Надо же, сколько лет прошло, а что-то я все-таки помню.

Эрик смотрел на меня как-то странно, будто с жалостью. Наверное, это из-за того, что он понял, что мне невозможно никак помочь, кроме как взять меня своей рабыней.

— А расскажи подробнее про этот ритуал, через который проходят будущие раб и хозяин, — попросил он, подтверждая мои подозрения.

— Этот ритуал нужен, чтобы накрепко связать энергетические структуры раба и хозяина, — отбарабанила я по заученному.

— И как это происходит?

Я растерялась:

— Ну… я участвовала в ритуале только раз, и он не был завершен, а смотреть на чужие ритуалы запрещено, чтобы зрители ничего не нарушили случайно, — призналась я честно. — У нас было так: мы встали в магический круг, были активированы плетения, и я должна была произнести слова клятвы…

— Что за слова? В чем именно ты поклялась? — нахмурился он.

— Я не успела завершить ритуал тогда. Учитель задавал мне вопросы: «Готова ли ты отказаться навсегда от своей свободы и доверить ее тому, кто выбран для тебя судьбой? Готова ли ты стать его защитницей и пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти его? Добровольно ли ты делаешь этот выбор, осознаешь ли последствия своих действий и слов в этом магическом круге?» Я ответила «да». — Я замолчала, погрузившись в воспоминания.

— И что? Это все? — усомнился Эрик.

— Нет, хозяин должен дать мне ошейник, я же должна окропить его своей кровью, порезав руку своим оружием, ведь и оружие, и моя жизнь теперь в его власти. — Почему-то от этих слов теперь я чувствую не восторг, а смятение и страх. Моя жизнь в чужой власти — когда-то это казалось нормальным и правильным, ведь моя жизнь и благополучие никогда не принадлежали мне самой. Но теперь… теперь, когда я пожила в этом мире, все стало осознаваться как-то иначе…

— И все? — спрашивает Эрик, возвращая меня из своих мыслей к разговору. — Больше никто ничего не должен говорить? Твой хозяин ничего не должен делать, ни в чем не обязан клясться?

— Нет, — тяну я. — По крайней мере, у нас ничего такого не было, ритуал был прерван. Я знаю только, что артефакт — магический кристалл — который был вставлен в ошейник, был заранее связан с моим хозяином, заклят на его крови и волосах, так они сказали.

— А эта… болезнь, — Эрик морщится при этом слове, словно от чего-то кислого на языке, запивает фруктовым узваром, — когда она должна проявиться?

— Сразу, — моргаю растерянно.

— Но ты ведь здорова! — смотрит возмущенно.

Я, наконец, понимаю, к чему он клонит и улыбаюсь. Да, мне тоже не хотелось бы верить в собственную ущербность:

— На самом деле нет. Еще во время ритуала, едва с меня сняли ученический амулет, мне сразу стало плохо, я едва не потеряла сознание. Но потом я попала в ненастроенную арку перехода, а всем известно, что межмирье выпивает магическую энергию из путешественников, особенно если провести в нем много времени.

— А после? — он смотрит на меня напряженно. — После симптомы проявлялись?

— После перехода в ваш мир, некоторое время симптомов не было, но затем, — я тяжело вздохнула. — Мне начало становиться дурно, когда я работала у мистера Расмусона. Я поняла, что от болезни своей не сбежала, она не осталась в старом мире, а быстро и легко найти нового хозяина не получилось. Поэтому, я стала сама стараться максимально тратить магическую энергию куда возможно, но я боевой маг, у меня не так много знаний о том, куда потратить силу в мирных целях. — Я заглянула ему в глаза, пытаясь найти в них понимание, — я просто стараюсь выжить. Но вряд ли у меня получится дожить хотя бы до тридцати лет. Однако, я понимаю, что, если вашим жителям приятнее жить в закрытом мире, если вы не готовы разбить Защиту и устанавливать связи с другими цивилизациями, это ваше право. Я слышала о примерах нескольких миров, которые, столкнувшись с другими, были или полностью завоеваны с уничтожением местной культуры, или и вовсе предпочли уничтожить себя — у них было какое-то настолько сокрушительное оружие, о котором никто не знал. Когда их почти завоевали, они запустил его и уничтожили весь свой мир. Это была ужасная трагедия, мирные жители погибли вместе с войсками соседних миров.

— И после этого ты можешь предполагать, что какой-то мир может пожелать открыть свои границы, не боясь столкнуться с чужой агрессией? — усомнился Эрик.

Я пожала плечами:

— Наш мир всегда был открыт и сотрудничал с соседними. Они более отсталые, чем наш, и с радостью пошли под руку Лорда-Дракона.

Эрик хмыкнул неопределенно, но развивать тему не стал. Он придвинул ко мне тарелку с печеньем, которую заказал для себя:

— Угощайся, пожалуйста.

Сладкое в моей жизни бывало довольно редко. Учитель всегда говорил, что воин должен проявлять силу воли и держать себя в строгости, не поддаваясь соблазнам. Впрочем, если уж предлагают… я схватила одно из печений и поспешила захрустеть им, прищуриваясь от удовольствия.

— У меня есть знакомый лекарь, я бы хотел, чтобы он тебя осмотрел, — тем временем добавил Эрик, придвигая блюдо с печеньем еще ближе.

— Это совершенно бессмысленно, ваши лекари ведь не знают такой болезни, — тяжело вздохнула я, но все же взяла еще печенье. Как же вкусно!

— И все же я настаиваю, — нахмурился он. — Мой знакомый очень хороший специалист и разбирается в магических структурах человека и в их травмах. Я доверяю его суждению.

— Но, если он скажет, что все бесполезно? — я склонила голову на бок.

— Тогда будем