Мое открытие Москвы: Новеллы - Евгений Иванович Осетров

использовал старые русские рукописи, посвященные математике. Книге была суждена завидная судьба - полвека она являлась незаменимым учебным пособием для всей страны. Можно понять Леонтия Филипповича, когда он в стихах бурно протестовал против того, что ему платили жалованье меньше, чем коллегам-иностранцам. Сухарева башня - памятник Леонтию Магницкому и его «Арифметике». В Сухаревском училище были составлены первые морские карты - отсюда ведет начало отечественная морская картография.

Запомнила Москва и то, что здесь, в зале башни, стоял глобус, перевезенный из Кремля. Подаренный Алексею Михайловичу гостями из Голландии глобус (в старину его именовали «глебус») пришелся по сердцу Петру, любившему все, что было связано с морскими путешествиями. В те поры глобус был редкостью. Часто вычерчивали карты и, как тогда говорили, «складывали в глобус». Находясь в Париже, Петр вспомнил Сухаревский глобус и купил новый - теперь уже для Петергофа, - с более точным шарообразным изображением Земли.

ФРОНТИСПИС И НАЧАЛЬНАЯ СТРАНИЦА «АРИФМЕТИКИ» ЛЕОНТИЯ МАГНИЦКОГО. XVII ВЕК.

Неясное историческое предание говорит о том, что в фехтовальном зале (было и такое помещение в башне) проходили заседания Нептунова общества, - на них Петр приглашал любимцев помечтать о море и кораблях и, может быть, с более деловыми морскими целями. На заседаниях произносил блистательные речи Феофан Прокопович, сподвижник Петра, сторонник его преобразований, поэт и деятель, впоследствии автор «Слова похвального о флоте российском», В котором он, образованнейший человек своего времени, обосновал необходимость великому государству иметь сильный флот. Когда Феофан произносил речь, все видели - недаром он много ездил по свету! Был Феофан «витийством Златоуст, муз чистых собеседник». Постоянно появлялся в зале Федор Апраксин, будущий предводитель галерной эскадры в Гангутском сражении, первый президент Адмиралтейств-коллегий. Современники знали Федора Апраксина как исполнителя воли Петра. Но в историю он вошел многими военными деяниями: командовал корпусом, взявшим Выборг, командовал Каспийской флотилией и Балтийским флотом. Среди участников Нептунова общества мы видим: Брюса, Голицына, Меншикова, Черкасского - все они позднее имели непосредственное касательство к морской стихии. Заседания - они имели и военное значение - происходили в глубокой тайне, что и породило толки, слухи и предания. Молва гласила, что разговоры, которые вели меж собой знатные собеседники, тщательно записывались в книгу, которая была потом замурована в стене и заколочена алтынными гвоздями. На самом же деле, надо думать, петровские единомышленники обменивались мнениями о будущем - недаром стаи кораблей закачались на морских просторах!

ПЕРВАЯ СТРАНИЦА «СЛОВА ПОХВАЛЬНОГО О ФЛОТЕ РОССИЙСКОМ» ФЕОФАНА ПРОКОПОВИЧА НАЧАЛО XVIII ВЕКА

Аллегорией морских бдений Нептунова общества в Сухаревой башне можно считать маскарадный корабль с медными пушками, расцвеченный слюдяными фонариками; в дни праздников его выносили на улицу, где он передвигался то в санях, то на колесах. Когда праздновали мир со Швецией, на корабле распустили паруса, зажгли огни и возили - в таком виде - по Москве.

Сухарева башня - первоначально она была просто крепостными воротами-караульней, а надстроена потом - прочно вошла в московский быт. Юный Лермонтов любовался видом редкостного сооружения с высоты колокольни Ивана Великого: «На север перед вами, в самом отдалении, на краю синего небосклона, немного правее Петровского замка… возвышается четвероугольная, сизая, фантастическая громада - Сухарева башня, она гордо взирает на окрестности, будто знает, что имя Петра начертано на ее мшистом челе! Ее мрачная физиономия, ее гигантские размеры, ее решительные формы - все хранит отпечаток другого века, отпечаток той грозной власти, которой ничто не могло противиться».

Краснокирпичное здание с белокаменной резью находило - особенно третий ярус - разнообразное использование. Одно время - еще при Петре - иностранные комедианты показывали в ней простым людям различные увеселения.

С башней был связан один из первых театральных анекдотов. Рассказывают, что однажды было всенародно объявлено, что в Сухаревой башне актеры покажут «неслыханное и невиданное представление». Явилась уйма зрителей, в том числе - что было неожиданностью - сам Петр. Когда же занавес был распахнут, то все увидели надпись: «Первое апреля», то есть день, когда принято шутить. У комедиантов-обманщиков душа переселилась в пятки - они знали, что Петр скор на расправу. Но все окончилось благополучно. Царь отнесся снисходительно к происшествию и сказал: «Это театральная вольность».

П. М. АПРАКСИН (1659-1728). ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ. СПОДВИЖНИК ПЕТРА I.

Москва полюбила Сухареву башню, и она стала ее достопримечательностью. Ее называли невестой Ивана Великого и сестрой Меншиковой башни. Рассказывали, что за день до вступления французов в Москву ястреб запутался и повис на шпиле башни - в крыльях медного орла. В этом увидели доброе предзнаменование: так-де, дайте только срок, и с Бонапартом будет. В испытаниях двенадцатого года башня уцелела, хотя кораблик Нептунова общества не сберегли.

Время шло. Когда прокладывали трубы для воды, то помещение башни использовалось как вместилище-бассейн. В залах, где некогда восседало Нептуново общество, плескалась вода, шедшая затем в московские водопроводы-фонтаны, из которых в бочках развозили ее по домам.

Башня так полюбилась, что, когда надобность в хранении воды исчезла, ее отремонтировали и превратили в музей. Вокруг башни шумел Сухаревский торг - рынок-базар. Сюда ходили и московские коллекционеры, такие, как А. П. Бахрушин, создатель театрального музея. Здесь можно было по счастливому случаю купить редкую старинную вещь.

В нашу пору, точнее - в начале тридцатых годов, башня была снесена. Основанием для сноса послужил повод - мешает-де усилившемуся движению машин. Разговор этот представляется теперь просто несерьезным. Москвичи мечтают о том, чтобы на Садовом кольце вновь поднялось сооружение, напоминающее и о Петровской эпохе, и о ее питомцах - от Лаврентия Сухарева до Феофана Прокоповича, до Якова Брюса, прославившегося своими календарями, до Апраксина и Меншикова, о первых шагах, связанных с рождением российского флота. И мы увидим когда-нибудь звездочета, направившего трубу в небо, где над Москвой, подобно метеорам, устремляются в пространство спутники, пущенные в космос потомками тех, кто учился по «Арифметике» Магницкого.

Город Баженова и Казакова

Необычайна была жизнь Баженова, как необычайны были его грандиозные замыслы и страшные катастрофы.

В. Снегирев

«Почтенный замок был построен, как замки строиться должны…»

Но то, что мы видим перед собой, противостоит мысли, заключенной в знаменитой пушкинской строке. Нет, никогда ни до, ни после этого замка на холме не строились подобные сооружения в России. Речь идет о доме Пашкова, возведенном на овальном возвышении против Кремля, о здании, о