Вселенная русского балета - Илзе Лиепа

Непонимание росло, и Осипенко с Марковским ушли на вольные хлеба в Ленконцерт.

В Ленконцерте они танцевали в сборных программах, и это опять было время выживания. Невыносимо тяжело, когда все приходилось делать самим – подбирать музыку, изыскивать возможности шить костюмы. В Ленконцерте обязывали танцевать везде, даже в сумасшедших домах и тюрьмах. Жить приходилось впроголодь.

И снова Аллу Осипенко постигло несчастье – тяжелая травма, разрыв ахиллова сухожилия. Ей было 43 года. В этом возрасте такая травма – практически приговор, конец карьеры. Операция, гипс, костыли, преодоление боли – и мучительная неизвестность. Но Осипенко не сдавалась, и случилось чудо – через год она вышла на сцену. Но самостоятельная жизнь без репетиционного зала, без коллектива, без стабильности по-прежнему угнетала. В то время Михаил Барышников (он еще не остался на Западе) готовил в Кировском театре программу сольного творческого вечера. Он пригласил Осипенко станцевать с ним балет эстонского хореографа Май Мурдмаа «Блудный сын». И хотя балерина зареклась танцевать в Кировском, она не могла отказаться от приглашения и согласилась. Ее появление на родной сцене в дуэте с Барышниковым было встречено овацией. Танцевала она великолепно – ярко и дерзко, но после вечера Барышников признался: «Знаешь, Алла, я не выдержу второго такого испытания». Ему пришлось столько преодолеть, чтобы показать в Кировском современную программу модерновых на тот момент хореографов. Это была настоящая битва. Потом Барышников улетел в Канаду на гастроли, пообещав Алле привезти музыку Арико, чтобы станцевать с ней вместе новый балет. Но из Канады он не вернулся.

Алла Осипенко больше ни разу не вышла на сцену Кировского театра. Ее положение казалось совершенно безвыходным. И тут помог случай. При Ленконцерте молодой амбициозный хореограф Борис Эйфман организовал ансамбль «Новый балет». У Осипенко не было постоянного места работы, и Эйфман пригласил ее к себе. Ни помещения, ни репертуара у молодой труппы не было – только творческие идеи художественного руководителя. Но это была труппа единомышленников. Эйфман задумал сделать репертуар на тех артистов, которые пришли к нему, с учетом их индивидуальности. Конечно, балерина экстра-класса Алла Осипенко и ее партнер Джон Марковский – это была находка. Из пяти постановок 1977 года три были сделаны для них: Май Мурдмаа, с которой Осипенко встречалась на вечере Барышникова, поставила балет «Под покровом ночи», и два балета поставил Борис Эйфман – «Прерванная песня» и «Двухголосие».

Балет «Двухголосие» на музыку «Пинк Флойд» стал революционным, что неудивительно. У гениальной ученицы Вагановой за плечами была большая творческая жизнь, на протяжении которой она была первооткрывателем, новатором. Алла Осипенко сделала все, чтобы русский балет был современным и интересным.

Когда Эйфман поинтересовался у Осипенко, что бы еще она хотела станцевать, она ответила: «Хватит уже, вроде натанцевалась». Но он настаивал, и Осипенко сказала: «Хочу станцевать Настасью Филипповну». Эйфман загорелся идеей и сделал свой знаменитый балет «Идиот» на музыку Шестой симфонии П. И. Чайковского. Осипенко – Настасья Филипповна, Рогожина исполнил Джон Марковский, но потом судьба развела их – они расстались и на сцене, и в жизни. Тогда на партию Рогожина Борис Эйфман пригласил Мариса Лиепу, и Осипенко нашла в его лице прекрасного партнера.

В Москве труппа Бориса Эйфмана танцевала «Идиота» в концертном зале «Россия», и спектакли шли с неизменным аншлагом. Московская интеллигенция рвалась на Эйфмана, на Осипенко и на Мариса Лиепу.

Удивительная ниточка связала воедино этот сюжет с моей личной жизнью. Последней постановкой, которую Борис Эйфман сделал для Аллы Осипенко, был мини-балет «Реквием балерины» – этим балетом хореограф дал возможность балерине проститься со сценой. В него были включены фрагменты из ее лучших спектаклей, зрители снова увидели Хозяйку Медной горы, Мехменэ-Бану, Настасью Филипповну; звучала музыка Симфонии № 9 Бетховена.

«Реквием балерины» я увидела в Петербурге, когда я готовила первый вечер, посвященный памяти моего отца. Этот номер настолько меня тронул, что мне захотелось включить его в программу. Пусть в номере балерина прощается со сценой, но в нем были мои ощущения об отце, и я очень хотела станцевать его. В антракте за кулисами я подошла к Борису Яковлевичу и попросила его о разрешении станцевать «Реквием…». Помолчав, он ответил: «А вы знаете, что этот номер я поставил для Аллы Осипенко и для вашего отца? Они танцевали его вместе». Я не знала об этом и лишний раз убедилась в том, что увидела этот номер и почувствовала его совершенно неслучайно.

Алла Осипенко танцевала 31 год – долгий срок. На ее долю выпало много испытаний и потерь. Среди потерь была ужасная – ей пришлось пережить сына. Незадолго до окончания балетной карьеры Алле приснился сон, будто в ее дом пришла Анна Павлова. Алла подошла к ней, чтобы обнять, и вдруг почувствовала, что балерина хрустальная. «И долго вы собираетесь танцевать?» – спросила Павлова. Осипенко проснулась и подумала: «Почему она была хрустальная?» А потом поняла, что это уходит ее собственная пластика.

Оставив сцену, Осипенко снималась в кино у Александра Сокурова, Ильи Авербаха, Игоря Масленникова, выходила на драматическую сцену, работала в Италии в частных студиях. Спустя двадцать пять лет она встретилась на Западе с друзьями и коллегами – Натальей Макаровой и Рудольфом Нуриевым. Она работала репетитором в Михайловском театре, и эта работа была бесценной, ведь выдающаяся балерина столько знает о профессии и столько могла открыть ученикам.

Однажды, зайдя в мою гримерную после того, как я станцевала дуэт на музыку Рахманинова в Михайловском, она сказала проникновенные и очень важные для меня слова: «Поздравляю вас. Я увидела то, ради чего, наверное, я всегда выходила на сцену. И еще я увидела в вас то, чего никогда не было у меня, – у меня не получалось на сцене быть трогательной». Ради таких слов, наверное, и стоит существовать в нашей профессии, стоит идти путем преодоления – единственно возможным путем существования для балетного артиста.

Размышляя о судьбе Аллы Осипенко, не могу представить, как хрупкая женщина, балерина смогла так много сделать в искусстве и так много пережить. Она по-прежнему остается ярчайшей звездой русского балетного театра. Выдающийся режиссер Александр Сокуров сказал: «Она актриса и человек выдающихся качеств. Существование ее рядом для многих было нетерпимо: для балетмейстеров она была слишком умна, для коллег – грандиозно одарена. Ее личность многим не давала покоя. Я не встречал людей ее масштаба».

Наталья Макарова

(род. 1940)

Наряду с Нуриевым и Барышниковым она вошла в тройку великих русских «невозвращенцев», своим танцем покорила миллионы зрителей по всему миру и осталась легендой на родине.

Всемирно известная