Няня для бандита (СИ) - Яблонская Альбина

Развернув листок, я поняла, что это детский рисунок. У меня в руках дрожал от ветра подарок Мивы. Тот самый рисунок фломастерами, на котором были мы с Даниэлем и Мива. Смешные угловатые человечки: мама, папа и их дочурка. Мы дружно держались за руки, как семья. Как настоящая семья, которой больше нет и уже не будет никогда.

Она так хотела, чтобы мечта стала реальностью. А теперь все так необратимо разрушилось…

У меня по щекам катились слезы. Я водила пальцами по рисунку и не могла сдержаться. Не могла перестать это делать. Все было так близко и просто, а я все упустила. И в итоге так и осталась марионеткой в руках картеля. Вместо того чтобы держать ее за руку, везла какой-то груз для преступников.

Неужели это конец, все так и закончится? Я не могу ничего изменить? А если могу, то как – что конкретно мне делать? Ведь я просто «винтик в системе»...

Но потом я словно ощутила странный импульс. Меня тянуло что-то сделать, нарушив правило барона. Я аккуратно сложила рисунок и спрятала его в карман, а затем подошла к багажнику и открыла его.

Там были большие черные сумки и пара ящиков с чем-то. Я набралась уверенности и расстегнула молнию... В любой иной ситуации я бы отказалась от затеи, никогда бы не открыла багажник и не взглянула, что внутри. Но сегодня был особенный день, многое теряло смысл, а черное становилось белым.

В сумках лежало то, что могло все исправить. Я не буду ничего везти по тому адресу. Лучше я сама это использую в собственных целях. Рамиро сделал ошибку – он был настолько самоуверен, что дал мне ключ. И я не могла им не воспользоваться. Этот ключ теперь откроет мне все двери.

Или я вышибу эти двери ко всем чертям.

Глава 20

Я села за руль и дала по газам.

Дом Сато остался позади, а впереди меня ждал визит к барону. Я мчалась по дороге как сумасшедшая. Как человек, которому нечего уже терять, но которому было еще, за что бороться. Мои руки сжимали руль, направляя машину туда, где меня ждало искупление – я мчалась напрямую в логово чудовища, хотела вернуться в темное змеиное гнездо, откуда была родом. Но не для того, чтобы сделать поклон перед коброй с выцветшими глазами. Я жаждала расплаты, я хотела вернуть свои долги и показать, какой монетой платят за «доброту». Мне хотелось отплатить за все, что Рамиро называл поддержкой и отцовской любовью.

За то, что он испортил жизнь моей матери. За то, что он сделал из меня морального урода – подготовленного убийцу, которому чужды человеческие чувства. Он так долго меня натаскивал и закалял, что теперь я просто не могла не передать ему пламенного «спасибо». И эта благодарность не была обычными словами, она не звучала, как голос дочери в беседе с отцом. Я стала его ахиллесовой пятой, которая могла разрушить империю зла изнутри. Достаточно было войти внутрь крепости и выбить кирпичик с той стороны...

Я прекрасно знала, что Дэна убьют, если он приблизится к штабу хоть на сотню метров. Его лицо используют в тире – «четверки» палят по фотографиям как по мишени, чтобы при случайной встрече точно не ошибиться. И меня саму готовили к тому же, я была обязана убить его, если поступит приказ. А теперь... теперь я нарушала всевозможные правила и мчалась на красный, объезжая пробку по тротуару – игнорируя прыгающих в стороны людей.

В моих ушах был только рев мотора и шум ветра. А в багажнике – целый арсенал оружия, который мне беспечно доверил барон. И это была его фатальная ошибка. Потому что он не ждал такого. Для картеля я своя, по мне никогда не станут стрелять. А зря… Ведь я троянский конь.

– Алло, Дэн... – я крутанула руль и вошла в поворот, дымя резиной. – Прости меня, если сможешь.

С ресниц капали слезы, я мало что видела из-за них, но пальцы все же набрали знакомый номер, и я хотела ему сказать...

«Абонент недоступен. Оставьте свое сообщение», – ответил мне робот. И мне ничего не оставалось, кроме как последовать его просьбе.

– Я знаю, где Мива. Она в логове «четверок»… – Штаб уже приближался, я не могла терять драгоценных секунд. Поэтому просто собралась с силами и произнесла самое главное: – Я люблю тебя... Ты и Мива – это лучшее, что было в моей жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Моя машина с визгом шин оттормозилась перед зданием картеля. Возле входа как обычно стоял Чеко – он махал мне рукой и снова твердил о любви.

– Сегодня вечером ты моя, Софи! Сперва мы укокошим твоего дружка якудзу, а потом с ребятами возьмем тебя в аренду на эту ночь. Ты ведь не против? – Но я не отвечала. Вместо этого я вышла из машины, открыла багажник, расстегнула сумку. Там меня ждала пара автоматов с тяжелыми от свинца рожками. Я взяла один из них, проверила затвор. Оторвала зубами кусок скотча и примотала запасной магазин. Этого должно хватить. Затем открыла вторую сумку, взяла пистолет и накрутила на ствол глушитель, чтобы работа была чистой. А Чеко продолжал меня готовить к отношениям: – Ты ведь наша сестра, а мы – твои братья. Все одна большая семья, в которой надо помогать друг другу и всем делиться, не так ли? – Я расстегнула третью сумку и взяла оттуда помповое ружье, к нему шли патроны с дробью. Я их тоже набрала с запасом – надела и защелкнула ремень с патронташем. – Ты всегда мне нравилась. Такая холодная, реально недотрога. Не такая, как другие телки. Не прыгаешь на мужика, как шалава. Неприступная крепость, ей-богу... И это заводит, – хвалил меня мексиканец. – Даже очень заводит. Не будь ты такой загадочной стервой, я бы не запал на тебя. Но тут такое дело... Хочу тебя из принципа. Ведь если я тебя не оприходую, то это больно ударит по моему… – Я дальше не слушала. Он меня так утомил, просто нереально задолбал. Мне казалось, что я уже попала в ад и мое наказание – слушать его трепню остаток вечности. Но это было не так, отправляться на тот свет мне было рано. Еще не время, только не сейчас... Я взяла из ящика гранату и сделала последний штрих – надела тяжелый армейский бронежилет. Затянула ремни потуже, взяла на плечо стволы… И только теперь Чеко понял, что нужно бить тревогу. – Вот черт... – отвисла у него челюсть, но было уже поздно.

– Как же ты меня задрал...

Я направила пистолет и всадила ему пулю прямо в лоб: всего лишь хлопок – и Чеко сполз по запятнанной кровью стене. А я взяла его за руку, чтобы приложить большой палец к сканеру отпечатков.

– Пароль? – спросил дежурный.

И я сказала приторную фразу:

– Змеиное гнездо.

– Хорошо, открываю... – ответили мне на автомате. И только потом опомнились: – Что? Кто это?

Но вход был открыт. Дальше я сама.

В фойе стоял туман из сигаретного дыма, вокруг больших стеклянных столов сидели члены братства. Все опытные уголовники без исключений, у многих по несколько ходок, и они были готовы сделать ради картеля что угодно. Хоть убить родного отца или отсидеть десяток лет за чужое преступление. Сплошь убийцы, наркодилеры и прочая грязь, которой на улицах было все больше и больше. А выползала она отсюда – из моего родного дома.

Здесь каждый ублюдок помнил, кто его хозяин. Все на память знали имя Алехандро Рамиро – ему поклонялись и целовали руки, его обожествляли, считали спасителем угнетенных. А на самом деле он был обычным кукловодом, который мастерски дергал за ниточки. Управлял бандитами, полицией, политиками, директорами крупных корпораций. В этом барон был просто гений. Человек с ярко выраженным талантом убеждать, талантом повелевать и склонять на свою сторону. А если это выгодно – убивать.

И все же он был смертным, Рамиро всегда оставался просто человеком. Слабым, уязвимым, порой предсказуемым. Его тоже можно было убить.

И я обязательно это сделаю. Только сперва разберусь с его свитой.

– Буэнос ночес, – сказала я и открыла огонь свинцовой очередью.

Пули разлетались огненным веером по всему фойе, и скрыться от этого града было невозможно. От попаданий трещали стены, падала штукатурка, поднималась пыль от дорожек кокаина на прозрачных столах, звенело битое стекло. И разносились крики... Они вопили что-то на испанском, но никто из них не успел хоть что-то предпринять.