Время больших отрицаний - Владимир Савченко

Виктор же Федорович наш поступил не мудря, примерно так, как ЖЭКовцы, заботящиеся об отоплении домов. Главное, чтоб было тепло, чтоб люди не мерзли и не жаловались; для этого надо побольше топлива запасти. А будет ли это уголь-антрацит, или бурый, нефть или мазут — дело десятое. Важно, чтоб батареи в квартирах грели.

Так и он: настроил фотоэлементы, чтоб поскорее выхватили из окраинной очередной галактики то, что ярче других; чтоб оно светило и грело. А что оно там, как называется — дело десятое.

И спасибо ему. Я подобное шаровое скопление даже в подъемах в кабине ГиМ в Меняющуюся Вселенную ни разу не наблюдал.»

Все-таки МВ-небо над полигоном — это было главное. Оно привлекало внимание всех. Оно было НАСТОЯЩЕЕ их суетной возни.

Лишь немногие из тех, кто работал в средних уровнях башни, а тем более в зоне и в Овечьем Филиале, поднимались в кабине ГиМ в Меняющуюся Вселенную в Шаре. Большинству это было не по специальности и ни к чему. А теперь, обслуживая полигон, устанавливая там «острова» и оснащая их, перемещаясь — непонятно даже по чему, по упруго покачивающемуся воздуху, что ли — на НПВ-баржах, все они видели иную Вселенную. Меняющуюся. Днями — солнца в фиолетево-темнем овале в окружении звезд; ближе к сумеркам, к вечеру, К-ночами — эти звезды в невероятном изобилии (насыщенная ими, обычно центральная область «окраинной» галактики): перемещающиеся, меняющие цвет и яркость, живые. А К-утрами одна из них, самая яркая, приближалась, накалялась, росла — становлась солнцем. Работала светилом.

… И «нормальные» МВ-светила давали больше, чем от них ждали. Особенно с эллипсами «плането-орбит». (В таком наблюдении неясно было, что же более четкая реальность там: планета — или образованная ею в миллиардах оборотов около светила орбита; таким названием и примирили.) Не только темные дуги этих плането-орбит перечеркивали солнца-звезды, но и — утром, приближаясь, а иной раз и вечером, удаляясь, они показывали не то ореол, не то нимб: светящиеся эллипсы вокруг. Утренние огневые эллипсы Любарский и Климов понимали: это были размытые допланетные шлейфы, раскаленные, только отошедшие от протозвезды. А что означало превращение темной дуги орбитального эллипса планеты также в раскаленную, лучше было не задумываться.

Интересно выглядели МВ-солнца — двойные звезды. Массивная большая была размыта, ибо колебалась от шатаний около нее малой, голубой; та и вовсе размазывалась в сияющий обруч.

Дважды в МВ-небе роль солнца исполняла… соседняя МВ-галактика с ярким ядром, ближняя к окраинной; ее простоватая Буровская автоматика выделяла и приближала пространстввенными линзами. Более того, и она засчитывалась на табло времен в «рядовые» МВ-солнца с теми же порядковыми номерами.

Но разве в этом дело! Все работавшие на полигоне чувствовали себя и на Земле, и в иной Вселенной сразу. Это не могло быть просто работой — ради успеха, заработка, даже долга. Это просто была иная жизнь. Совсем иная.

Неслышный шум Вселенной проникал в души. И они становились Они.

3.

В этот день из гор в Овечье ущелье, а из него вертолетом в НИИ доставили также всего два камня, сорокаметровых валуна. Хотели и третий, но возле той горы во-время заметили людей: не то туристы, не то геологи. Нельзя, атас! Шухер. Полундра.

И под вечер разыгрался скандал. Тот же простой сакраментальный расчетик проделал Мендельзон, да еще сопоставил с «темпом», с позволения сказать, наполнения К-полигона веществвом. Ни темпа не было, ни наполнения.

И уж он-то молчать не стал.

Собрали срочный КоордСовет в узком кругу в трен-зале на К144, у бассейна. И хоть обстановка была патрицианской, древне-римской: расположились вокруг бассейна, кто в простыне, как в тоге, кто в халате, кто в плавках — остроты ситуации это не убавило. Резкости суждений тоже.

Александр Григорьевич Иерихонский теперь также выдал на гора свои расчеты, наиболее полные; но слушали небрежно, знали. Для К-Атлантиды требовалось миллион, ну, самое малое полмиллиона кубических километров.

— Это если сравнять до уровня плато все горные хребты ЕврАзийского материка, и то будет мало, — популярно объяснил он.

— А и кто же нам позволит их сравнять?!..

Варфоломей Дормидонтович изложил ситуацию с веществом с позиций астрофизики. По ней выходило, что вещественные тела вообще редчайшая штука во Вселенной, средняя плотность его убийственно мала: 3*10^-31 грамма в кубическом сантиметре…

— Это один атом на несколько кубометров мирового пространства. Да и атом-то, как правило, самый пустяковый, водородный или гелиевый. А те, что нам нужны, кои в камнях и рудах, — их не во всяком кубическом километре найдешь.

— А ближе, в Солнечной?

— Что же в Солнечной! Поднимите ночью голову вверх, увидите несколько планет — искорки в океане пространствва. Вот и все. В Солнце, между прочим, в сто раз больше веществва, чем во всех планетах.

— А еще поближе: Юпитер со спутниками, астероидный пояс, Марс?

— До этого «поближе» десятки и сотни миллионов километров.

— А Луна, наконец? До нее-то точно дотянемся.

— Забудьте и думать! — с несвойственной ему резкостью жестко сказал Любарский. — Забудьте и думать!

Климов вздохнул, добавил:

— Земля и Луна одна сатана. Это целое.

Оба хорошо помнили тот свой «опыт».

— А если вглубь Земли? Ловушки это могут. Сквозь всю мантию даже. Брать оттуда, откуда его больше никто все равно никогда не возьмет. Устроим сверхшахту в горах. За Овечьим…

— Так ведь миллион кубокилометров. Дебит нефтяных скважин от силы несколько таких кубов. Из шахт и рудников берут того меньше…

— Это нужно сотни Ловушечных шахт по всей планете. Нереально.

— И что мы в итоге возьмем? Вспомните о геотермальном градиенте: тридцать градусов на километр… Псевдо-ученые сейчас чирикают о потеплении от парникового эффекта, озонового слоя. Все проще. Мы, наша цивилизация — тараканы на раскаляющейся сковородке. В форме шара. Накаляет ее усиливающийся радиоактивный распад. От него и этот градиент. Так что возьмем мы из глубин планеты раскаленную радиоактивную лаву… и что мы с ней будем делать?

— Еще и вулканы ее оттуда забьют, извергнутся. Уничтожат все живое.

Так выявилась главность и неразрешимость проблемы вещества.

Все наличествовало:

— МВ-солнца, возможность отрегулировать их не только по «дням», но и по сезонам; обеспечить на будущей Атлантиде зиму и лето, времена года;

— ВнешКольцо с прецезионным слежением за всем, что под ним;

— Ловушки-монстры К8640 по углам полигона, обеспечивающие соответственное сжатие физического пространства-времени,

— и тысячекилометровые пространства с сумеречной дымкой вдали и солнцем в окружении звезд, всякий день новым…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});