Волчье логово божьих коровок - Маргарита Эдуардовна Южина

гости из милиции, будут к ним — к ней и Нике.

— Ника, все, — вечером говорила Арина подруге. — С тряпьем завязываем. Заметут. Да и хорош уже воровством — то промышлять, посадят же! Надо… надо личную жизнь устраивать. Работу надо искать.

А здесь уже выручила Ника.

— У нас соседка пододеяльники строчит, там ничего сложного, и работать можно — когда время есть, давай?

Они строчили постельное белье, потом выгуливали чьих-то собак, устраивали матерей дворниками, а сами по утрам скребли метлами тротуары. В общем, девочки зарабатывали, как могли. А после девятого класса подались в училище, где было и общежитие, и бесплатная кормешка и даже стипендия. Конечно, выпускало училище вовсе даже не артистов, и не юристов — медиков, там выращивали маляров — штукатуров! Да кого это волновало, когда у тебя есть кусок хлеба и крыша надо головой. А вот пьяных дебошей, драк, и мужиков с вонючими мордами вовсе и нет! Это был подарок судьбы. Но и этого подарка вскоре оказалось мало.

— Ты чего — так и собираешься все жизнь шпателем махать? — как — то раз спросила Арина подругу.

— А чего? Вроде нормально… я тут одну халтурку нашла, если мы с тобой возьмемся, то за два дня три тысячи, неплохо же?

Арина посмотрела, каким счастьем горят глаза у подруги и вздохнула.

— Халтурка… оно конечно, но только… выше надо летать, Ника, выше!..

И они полетели. Теперь у них уже была возможность приобретать себе наряды, какие им нравятся, и вполне законно — через кассу. И с косметикой был полный порядок. Да еще и природная привлекательность …

— Молодость — дело кратковременное, — торопила Арина. — Надо себе мужа успеть подыскать.

— Так надо на танцы идти… — таращилась Ника. — У нас же рядом ГПТУ, там дискотека. Ай, Арин, там такие парни!

— Да ты издеваешься?! Сама маляр, он — слесарь, жизнь — зашибись! — округлила глаза Арина. — забудь! И никаких танцев! Только… дорогие ночные клубы!

— Ого! — испугалась Ника. — А нас туда пустят?

— Сейчас нет… но надо постараться… через месяц пойдем, получку получим, халтуркой подработаем… да если что, и занять деньжат можно.

Надо ли говорить, что предприимчивые девочки очень скоро проникли в клуб, а затем у них появились и воздыхатели.

— Красавцами их не назовешь, — здраво рассуждала Арина. — Но уж про работу маляров мы бы с Никой точно забыли.

Она отхлебнула кофе из чашечки и ненадолго задумалась — то ли вспоминала чего, то ли наоборот, пыталась забыть все, что тут рассказала.

— Странно… — недоверчиво хмыкнул Аркадий. — Просто непонятно…

— Чего ж тут непонятного? — уставилась ему в глаза девушка. — Что мы захотели вырваться их нищеты? От пьяных мамаш и их наглых, ошалевших ухажеров?

— Нет, это-то как раз понятно… не понятно, как вы… — Аркадий Аристархович потер нос и еще раз взглянул на девушку. — Вот я только вас увидел, сразу подумал — ну дура дурой, вы уж простите за откровенность. А вы мне такое рассказали… все это могли придумать, только очень неглупые головы! И вы — та самая Арина, которая все вот это прошла?

Девушка довольно усмехнулась.

— Чего уж извиняться, это мне комплимент, по поводу дуры… Но только не так надо, так слишком грубо, а надо — дурочка! Мой Иван все умиляется, что я «прелесть, какая дурочка»! Крошка! Игрушка! Малыш! И даже мысли не допускает, что… ну да это уже слова из другой песни. Да вы же и сами на удочку попались! Вон сколько скакали с этими чашками, а я даже с места не сдвинулась. А вы говорите — дура!

— Ну… если вы такая умная, как вы могли сами мне тут все рассказать? И про кражи, и про белье с веревок? Это ж… это ж преступление!

— Да полно вам, — мурлыкнула Арина. — Кто сейчас станет заводить дело из-за сдернутого платья с веревки? Вы что — рассмешить меня хотите?

— И все же… это же вам чести не делает! Я могу рассказать мужу, он станет к вам приглядываться, и может чего-нибудь такого обнаружить… Нет, я-то этого делать не стану, но ведь такое ж тоже… могло бы быть!

— Ничего не могло, я только вас увидела, сразу поняла — вы такого делать не станете. А мне… мне очень надо, чтобы вы нашли того негодяя, который Нику… в конце концов, я была ее близкая подруга! Единственная подруга! — и Арина злобно швыркнула носом, сверкнула глазами и насупилась — сейчас она не играла.

— Хорошо, — махнул головой Аркадий. — И что же было дальше? Вы нашли себе претендентов на руку и сердце и?…

— И все стало складываться просто отлично! — продолжала Арина. — Папики нас задаривали подарками, не скупились на дорогие наряды и хвастались друг перед другом колечками, которые нам преподносили. Меня даже пару раз выпускали на подиум — мой прежний воздыхатель расстарался, а Ника что-то там пыталась спеть. В общем, жизнь заладилась, но… наши кавалеры не спешили нам делать предложение! То есть в жены не звали. Ох, и помучились мы тогда. Но мой Ванюша все же топнул своей могущественной ножкой, и мы с ним побежали в загс. И у Ники к тому времени появился довольно состоятельный жених. Звал ее расписываться, обещал сделать хозяйкой всего состояния, а она — дура!!! Набитая дура! Она вдруг встретила этого Леньку и все! И по уши втрескалась! Конечно, Ленечка выглядел тоже не на рубль двадцать, так ведь у него ж на лбу написано — игрок!!! Вот и просадила она свое счастье. Ника переехала к мужу в отдельную квартиру и не уставала хвастаться — вот ты, каждую ночь, как на смену, а я с любимым! И не надо мне никакого богатства!! Я ее последними словами ругала и все время пыталась свести с друзьями своего Вани, тоже люди не бедные. Из-за этого меня Ленька терпеть ненавидит. Даже Ники сказал, чтобы моего духу близко возле их дома не было. Ой, да больно надо! Ника потом сама ко мне прибегала — то денег занять, то на мужа пожаловаться! Он же у нее стал проигрывать все! Прямо больной какой-то, честное слово! И она уже хотела с ним развестись, да у моего Вани друзья на тот момент уже все разобранные оказались. А так, обратно на улицу?

— И чего ж она к прежнему воздыхателю не вернулась? — спросил Аркадий.

— Было уже поздно, старичок помер, а его миллионное состояние было растаскано какими-то дальними родственниками по частям., — невесело усмехнулась Арина. — Ника тогда так по нему горевала…

— По старичку?

— Да что вы! Она