Ледяное озеро - Элизабет Эдмондсон

— Вы ошибаетесь. Когда умерла моя бабушка, домоправительницей стала Дафна, и она вела дом несколько лет, пока не вышла замуж и не уехала.

— Полагаете, она захочет обследовать и чердаки?

— Я бы не удивился.

Однако Дафна удовлетворилась тем, что бегло прошлась по спальням, критикуя мебель, шторы, ковры, отпуская замечания по поводу мягкости матрацев («Всегда лучше спится на жестких матрацах») и фыркая по поводу такой роскоши, как дополнительно пристроенные ванные комнаты.

— Афиширование семейного бизнеса! Мрамор выглядит вульгарно!

Хэл знал, что в ее доме во Франции имеется несколько огромных ванных комнат, отделанных преимущественно мрамором.

— Это английский мрамор, — с достоинством промолвила Ева.

Хэл подумал, уж не надеется ли она с помощью отечественного мрамора уравновесить наличие иностранного элемента среди прислуги.

— Напрасно. Итальянский лучше во всех отношениях.

Покрасневшая от обиды и негодования Ева наблюдала, как Дафна без стука прошествовала в спальню Розалинд.

Хэл признавал, что комната выглядит неопрятно, но была ли необходимость сообщать Еве, что у ее дочери склонность к неряшливости, на которую следует обратить внимание?

— Если девушка не содержит свою комнату в чистоте, можно ли ожидать от нее хороших манер и надлежащих моральных устоев?

Ева раздраженно ответила, что горничная еще не приходила.

— Горничная! Чтобы ликвидировать беспорядок, одной горничной не обойтись. А еще я заметила, что девушка не спускалась к завтраку, и теперь понимаю почему: сидела здесь в пеньюаре, словно модель из какого-нибудь дешевого журнала для прислуги. И это в столь поздний утренний час! Я рада, что она не приходится мне родственницей.

— Питер относится к ней как к дочери!

— Очень глупо с его стороны.

Ева больше не могла этого выносить. Сказав, что кофе подадут через несколько минут в утренней комнате, а ей надо присмотреть за вещами и миссис Вульф должна ее извинить, она бежала прочь, слыша за спиной, как Дафна звенящим от благородного негодования голосом указывает Хэлу, что с багета рам, висящих на лестничной площадке, пыль не стиралась месяцами.

— Ну вы и штучка, — покачал головой Хэл. — Когда эти рамы прежде протирались? Какое вообще вам дело до пыли?

— Поддерживать соответствующий уровень — очень важно. Питер женился на этом ничтожестве, обладающем в высшей степени мещанской натурой; ну так ей придется узнать, что означает вести такой дом, как этот. А ее дочь — сплошное неприличие. Сколько ей лет? Семнадцать. Если у матери есть хоть капля чутья, она как можно скорее выдаст дочь замуж. Если же не сделает этого, то хлебнет с ней беды, помяни мое слово.

— Она только что приехала из пансиона благородных девиц.

— Из пансиона благородных девиц? Какая польза может быть от него подобной девице? Только предоставляет лишние возможности выкинуть какой-нибудь фокус. Где она была? В Швейцарии?

— В Германии.

— Достойно сожаления. Должна сказать тебе, Хэл, Германия — это скверно. Я в последнее время в Германию ни ногой. Давай-ка выпьем кофе, надеюсь, на сей раз они не забудут о кофейных зернах.

— Я позабочусь, — произнес Хэл.

Пока они шли по лестничной площадке, он размышлял над комментариями своей тетки. Да, верно, Дафна всегда умела учуять интригу, и ей не потребовалось увидеть Розалинд высаживающуюся с поезда в Престоне, чтобы понять, что она в чем-то замешана.

— По крайней мере за перилами ухаживают как следует, — одобрила миссис Вульф, проводя рукой по гладкому и блестящему красному дереву. — И подпорки из кованого железа тоже не пыльные.

Под ними, в холле, Питер разговаривал с крупным мужчиной в темном костюме. Горничная стояла с перекинутым через руку пальто гостя, держа его черную фетровую шляпу. Мужчины обменялись рукопожатием, гость облачился в пальто, и отворившаяся на миг входная дверь впустила порыв ледяного воздуха. Горничная поспешно захлопнула ее.

— Кто это был? — осведомилась Дафна, величественно шествуя вниз по красивой резной лестнице.

— Деловой знакомый, — ответил Питер.

— Мистер Шеклтон? — спросил Хэл.

Питер бросил на него острый взгляд.

— Да. Он старается оказать нажим, я говорил тебе, что он в наших краях всего на несколько дней.

— Мне не нравится его стрижка, — усмехнулась Дафна. — Слишком короткая. Разве в наши дни деловые люди стригут волосы так коротко? Почти по-военному.

— Я рад, что встретил вас, тетя — сказал Питер. — Нам нужно поговорить.

— Представится еще много возможностей побеседовать — я пробуду здесь несколько дней. Сейчас я намерена выпить кофе.

Питер повернулся к горничной, которая собралась ускользнуть.

— Подайте кофе в библиотеку. Хэл, ты нам тоже понадобишься.

Дафна подмигнула ему.

— Собрание акционеров, я полагаю, — шепнула она Хэлу со свойственной ей проницательностью. — Можешь рассчитывать на полчаса моего времени, Питер, не более. Потом я отправлюсь погулять, хочу посмотреть, подрезал ли ты живую изгородь в форме петухов и белок.

— Что? О чем вы?

— Столько перемен в доме. Ощущение, что это теперь совершенно иное место.

— О, это все Ева, она полна грандиозных планов. — Лицо Питера смягчилось, и на нем появилось выражение гордости. — Например, оранжерея: она маленькая и неудобная; Ева собирается снести ее и поставить другую, лучше и просторнее. Давно пора придать «Гриндли-Холлу» новый облик, взглянуть на него по-иному.

— Зависит от того, кто будет придавать и кто глядеть, — промолвила Дафна. — Суррей[39] очень хорош на своем месте, но едва ли уместен в здешних широтах.

— При чем тут Суррей?

— Мой дорогой племянник, если ты не знаешь, то не стану утруждаться и объяснять тебе. А, кофе! Крепкий, я надеюсь? Тот, что подавали за завтраком, Питер, пить невозможно, у него такой вкус, будто его нацедили из бочки с дождевой водой.

Кресла в библиотеке были расставлены полукругом вокруг камина, где теплился слабый огонь. Дафна устроилась в центральном кресле, в которое, по наблюдению Хэла, намеревался сесть Питер.

— Вам будет удобнее здесь, ближе к огню, — промолвил брат.

— Нет, хотя ты мог бы подбросить угля в камин — он не соответствует комнате таких размеров.

Хэл сжалился над братом, чья шея стала наливаться кровью, что всегда было у Питера предостерегающим знаком, и сам подбросил в камин несколько лопаток угля.

— Ну, вот так лучше, — сказала Дафна.

— Роджер появится сию минуту. А вот и он. Теперь мы все в сборе.

— Позвольте мне сразу заявить вам, Питер и Роджер, что, если речь пойдет о продаже компании «Хардиз» нашего завода «Полфри-фарфор», я не буду иметь с этим ничего общего, — сказала Дафна. — И если Хэл хочет послушаться моего совета, он тоже не позволит осуществиться данному плану. Не пытайся делать вид, что у нас тут идет обсуждение, Питер, я на это все равно не соглашусь. И ты, Роджер, тоже не думай, что можешь меня подкалывать, прибереги свои адвокатские таланты для зала суда.

Сразу расставила все точки над i, одобрительно подумал Хэл. Тактика парового катка была, несомненно, наилучшим методом ведения дел с его братьями, хотя он видел: они чувствовали, что бой только начинается.

— Послушайте, тетя Дафна…

— Просто Дафна.

— Я не понимаю, почему вы занимаете такую позицию в том, что является в бизнесе рутинным делом. В конце концов, мы действовали в течение ряда лет от вашего имени, по вашей доверенности, и вы никогда не вмешивались и не жаловались.

— Я не видела в этом надобности. А сейчас — вижу. Дело кажется мне подозрительным, оно дурно пахнет. Я не открою Америки, если скажу, что предприятиями «Хардиз» сейчас владеет компания «Мортон и сыновья», которая, в свою очередь, является дочерней компанией немецкой фирмы.

Хэл наблюдал, как Питер и Роджер старательно изображают на лицах удивление, — ведь им все это тоже прекрасно известно.

— Вздор, «Хардиз» остается столь же английским бизнесом, сколь был и прежде, — возразил Питер. — Это в высшей степени респектабельная фирма с незапамятных времен.

— Она была английской до тех пор, пока два года назад ее не перекупил Мортон. А сейчас держателем контрольного пакета является фирма «Генрих Шеллер», она входит в промышленную империю «Фюрст и сыновья».

— Дафна, — запротестовал Питер, — не думаю, что нам необходимо рыскать вокруг в поисках заговоров и тайных умыслов, которых нет.

— Кто сказал о тайнах? Нет никаких тайн. Все открыто, официально и доступно каждому, кто захочет взглянуть.

— Не могу поверить, что вы так затруднялись, чтобы раскапывать в столь мелком деле.

Дафна бросила на Роджера испепеляющий взгляд.

— Я богатая женщина, Роджер, и намерена таковой и остаться. Я держу нескольких очень квалифицированных людей, они занимаются моими делами и получают хорошие деньги за то, что вникают в подобные ситуации. Моя доля в нашем семейном бизнесе не является для меня приоритетным деловым интересом, поэтому я доверила управление компанией вам с Питером и была вполне довольна. Вплоть до нынешнего периода. Как я понимаю, Хэл поступал аналогично.