Рейтинговые книги
Читем онлайн За год до победы: Авантюрист из «Комсомолки» - Валерий Поволяев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 70

Был ли он вообще, этот парень Коряга? А его подопечные, утонувшие в мутной дымке времени? Как их величали? Пестик, Жиртрест… Еще кто-то был… Кто? Лепешка, он же Жиртрест. Товарищ Лепешка! Были ли вы вообще – Лепешка, Пестик, Коряга? Или вы приснились? Что-то уж больно сон был нехороший и очень затяжной, нескончаемый.

Он неожиданно ощутил опасность – под лопатки кольнуло что-то острое, причинило боль, Пургин, зажав в себе дыхание, стремительно оглянулся, всмотрелся в темную, почти черную, без единого промелька гряду кустов, скользнул цепким взглядом по неподвижным макушкам деревьев, таким же черным, как и кусты, ничего не обнаружил и облегченно выдохнул – почудилось. И, слава богу, что почудилось! Рита нежно ворковала, склонившись над дельфиненком, дельфиненок застыл, обмяк в воде – он все понимал, все чувствовал. Видимо, почувствовал и тревогу Пургина.

«Ах ты, мой хороший», – благодарно расслабился Пургин, снова ткнул рукой в темноту, пошевелил там пальцами, дельфиненок приподнялся в воде, по-собачьи становясь на плавник, дотянулся мордой до пургинской руки и издал сиплый простуженный звук.

– Он что-то говорит, – Рита брызнула в дельфиненка водой, – а что, поди угадай? Не дано нам – не научены слышать природу, живых наших сородичей, слышим только самих себя.

«Что-то потянуло Комсомолочку на длинные речи, – недовольно отметил Пургин, – вроде бы вчера такого не наблюдалось».

– Человек глух, – сказал Пургин.

– И слеп, и нем, и жесток, и глух, – продолжила Рита, – полный набор самых плохих качеств! Ой! – Рита взвизгнула: Пургин, повинуясь какому-то странному, невольно возникшему в нем желанию, толкнул ее – Пургину хотелось освободиться от взгляда, прожигающего ему лопатки, хребет, телу от этого взгляда сделалось неуютно и горячо, – дельфиненок в свою очередь тоже поддал Риту под ноги, и та, взбив сноп брызг, повалилась в воду.

«Черт побрал бы! – трезвея, выругался про себя Пургин. – А вдруг у нее это единственная тельмановка, единственное платье?»

– Прости! – выкрикнул он.

Рассердившаяся Рита в ответ только рассмеялась – не смогла ответить Пургину резкими словами. У Пургина сразу полегчало на душе – не то ведь уже навалилась тяжесть, – она сделала это как-то мигом, закупорила ноздри и глотку.

– Прости, я не хотел, – сказал он, – случайно вышло.

– За случайно бьют отчаянно! И этот еще! – она топнула ногой по воде, отгоняя от себя дельфина. – Какой ты, однако! – через секунду жеманно фыркнула Рита.

– Какой?

– Человек неожиданных решений.

– Бес бьет в голову! – усмехнувшись, признался Пургин. – Одних в ребро, других в голову.

– Бес в ребро – это старая поговорка, а в голову – что-то новое. – Рита звонко шлепнула рукой по воде, отгоняя дельфиненка; и Пургин еще раз удивился ощущению, поднявшемуся в нем, чувству причастности к этой земле, к жизни, к морю, к звездам – да, раньше он был закупорен в коробке, в четырех душных стенах, единственным украшением которых была голая электрическая лампочка, свисающая с потолка на засиженном мухами проводе, и за четыре стены он не мог выйти, даже когда ложился на дно – дно его тоже имело четыре стены и тусклую электрическую лампочку. Хрен был не слаще редьки, а выйти наружу он не мог – мертво сжимал страх, от страха у него холодели пальцы и душа, а сейчас это прошло. Ничего вроде бы не случилось, а прошло.

Дельфин темной торпедой сделал в воде бесшумный широкий круг, вернулся к Пургину, всхлипнул жалобно, рождая ответный внутренний всхлип: Пургину было жалко себя, жалко дельфиненка, жалко Риту, жалко этот густеющий темный теплый вечер – все пройдет, все обратятся в гниль, в прах, в память, если, конечно, кто-то будет помнить их.

– Он голоден, – сказала Рита и снова шлепнула рукой по воде.

– Нет, – Пургин увидел, что звезды, возникшие в воде, качнулись, родили грустное сожаление – все пройдет, а звезды все-таки останутся, это штука вечная.

– А, по-моему, голоден.

– Я недавно его кормил, – сказал Пургин и, подумав, добавил, хотя добавление не было нужное: – Рыбой. – Как будто дельфины едят мясо, баклажаны, маринованные помидоры и абрикосовый джем.

– Тогда он просто играет. Как и все дельфины.

– Он заигрывает.

– Интересно, за что дельфин любит человека?

– Это не любовь, это привязанность.

– Привязанность бывает только у собак.

– Не скажи! Человек всю жизнь, во все века лупил и продолжает лупить собаку, он пинает ее ногами, выставляет во двор, морозит холодом, морит голодом, случается, накидывает на голову петлю, собаке давно бы надо уйти от человека, а она не уходит, не бросает двуногого. В чем дело? Это не привязанность, это что-то большее: привязанность, плюс любовь, плюс еще что-то.

– С дельфинами происходит то же самое, – подхватила Рита, – их рубят винтами пароходы, повара в столовых режут на куски, как обычную рыбу, душат в сетях, бьют веслами, вышвыривают на берег, чтобы посмотреть, как дельфин будет корчиться, сдыхать на солнце, скармливают котам, словно кильку, а дельфины не отворачиваются от людей – дельфин, как собака, не бросает нас. Можешь разгадать эту загадку, товарищ трижды орденоносец?

– Нет, – Пургин сожалеюще приподнял одно плечо.

– И я нет, и маститая хваленая наука тоже нет, и писатели не могут. А дельфины спасают тонущих людей, не дают их сожрать акулам в теплых морях. Может, они наши родственники?

– Может!

– Они сообразительны, привязаны, благодарны. И вообще у них это самое… Цепкий ум! Может, это морские люди?

– Да, может, это морские люди, – соглашаясь с Ритой, повторил Пургин, – вполне. Допустимо.

Он нащупал в кармане кусок хлеба – взял с собой из столовой, чтобы дать собаке, которых в городе развелось больше положенного, среди бродячих псов было много благородных, их здесь забывали хозяева, либо псы сами смывались от владельцев хлебнуть воли, а когда возвращались, тех уже не было – уехали домой, – и иному жалкому лохматому кабысдоху с ранеными глазами кусок хлеба из санаторской столовой – это больше, чем подарок, это то самое, что, случается, жизнь спасает, – скатал в шарик и наклонился к воде.

– Алле-гоп!

Дельфин ткнулся носом в руку, бережно взял хлебный катыш и проглотил его.

– Это что? – спросила Рита?

– Шоколад.

– Надо же, – удивилась она, – он и шоколад ест?

– Ест!

– Удивительное создание.

– Как и все в природе, – Пургин скатал второй шарик, отдал его дельфину, странное дело – тот ел хлеб. Будто поросенок. Может, этот дельфин, по индусской религии, в прошлом действительно был поросенком? Интересно, а по языческой религии души переселялись из тела в тело? Из собаки в человека, из кошки в свинью, из волка в голубя, и наоборот?

1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 70
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу За год до победы: Авантюрист из «Комсомолки» - Валерий Поволяев бесплатно.
Похожие на За год до победы: Авантюрист из «Комсомолки» - Валерий Поволяев книги

Оставить комментарий