Чёрные сны - Павел Корнев

Даже не пытаясь остановить искажающие прямоугольник колебания, я прыгнул следом, и казавшееся нереальной тенью окно вдруг разлетелось под моим ударом сотней весело звякнувших осколков...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

СЖИГАЯ МОСТЫ

Нет, теперь не то время,

Нет, теперь не то небо,

Когда можно было просто улыбаться.

А надо и кого-то любить,

И надо жить после того,

И снова, снова, снова убивать.

«Агата Кристи»

Глава 1

Расколовшаяся на сотни стекляшек реальность, в чёрных зеркалах которой мигали яркие звёзды, с хрустальным звоном унеслась прочь, а навстречу метнулся уже совсем другой мир – ослепительно-белое заснеженное поле и пронзительно-синее небо. Нестерпимо яркий шар заходящего солнца бесчисленными бликами отражался от наста, и на глазах тут же выступили слёзы.

Впрочем, меня это волновало сейчас меньше всего – земля ушла из-под ног, и с высоты нескольких метров я рухнул в наметённый ветром у обочины дороги сугроб. Вовремя выставленные руки защитили от снега лицо, но всё же падение оказалось жёстким до неприятной ломоты в давным-давно сломанных рёбрах.

Кое-как выбравшись на укатанную тележными колёсами дорогу, я уселся рядом с отрешённо смотревшим в поле Ермоловым и помотал головой. Бурливший в крови адреналин пока ещё делал своё дело, и ничего особенно не болело, но надолго ли это? Криво усмехнувшись, я не стал терять времени и сжал в кулаке ставшие уже привычными монетки...

Биметаллическая десятка с Гагариным. Посечённые пять рублей. Новенькие десять копеек. Липкая двухрублёвка. Рубль со вмятиной. Пятирублёвка. Гнутый десятчик. Потёртая двухрублёвка. Ещё одна. Травлённый кислотой полтинник. Покоцанный рубль. Пятьдесят копеек. Замятый рубль...

Каждая монетка холодом колола начавшие неметь на студёном ветру пальцы, но этот укол уносил с собой часть бурлившей во мне энергии и хоть немного гасил только-только начинавшее разгораться пламя магического отката.

– Скажи мне, Лёд, дружище, – наблюдая, как срывавшиеся с кончика носа капли крови ударяются о наледь дороги и пачкают алыми кляксами и без того не самый чистый снег, задумчиво произнёс Ермолов, – а какого чёрта мы тащились к Границе пешкодралом, если ты мог сразу перекинуть нас сюда?

– Шура, тебя в телепорте головой ни обо что не стукало случаем? – Я ссыпал мелочь обратно в карман фуфайки. – Я-то откуда мог знать, что телепорт на той стороне сработает? Так тыкнулся, на дурака.

– Вот именно, что на дурака. – Вытерев лицо пригоршней снега, Ермолов поднялся на ноги и с кряхтеньем распрямился. – Чуть не угробил нас на фиг.

– Не угробил же. – Чувствуя, как меня покачивает из стороны в сторону, я встал рядом и толкнул его в плечо. – Да расслабься ты! Смотри вон – солнышко светит, травка зелё... – тьфу ты! – снег белеет. Глаза слепит, зараза. Не жизнь, а благодать!

– Вот именно что – не жизнь. Холод собачий. – Ермолов опустил на лицо лыжную шапочку. – Пошли давай, а то отморозим себе всё к чертям собачьим.

– Пошли, только куда?

– Ты чё в шары долбишься? – Хмурый Шурик поправил лямки рюкзака. – Вон Форт, не видишь, что ли?

– А! – Обернувшись в указанном направлении, я уставился на торчавшие из снега узкие голубоватые листья. – А это что ещё за растительность?

– Те самые пальмы и есть, – пояснил Шурик. – Видишь, прорежают их да на подводы стаскивают? Горючку гнать будут.

– Круто, – без тени иронии пробормотал я. – Ты сейчас куда двинешь?

– В часть. – Ермолов попытался, без особого, впрочем, успеха, очистить полушубок от пыли и грязи.

– А смысл? Тебя ж время пока не поджимает?

– Предложения есть? – покосился на меня размеренно шагавший по дороге здоровяк.

– Не в лом – сгоняй в Форт, передай от меня людям весточку. – Я сунул Ермолову обещанную доплату – два рубля серебром. – Ну как?

– Сам чего не сходишь? – Шурик спрятал монеты во внутренний карман полушубка.

– Светиться не хочу, – почти честно объяснил я своё нежелание показываться в Форте. Через ворота сунусь – сразу под белые рученьки примут. Не дружинники, так патрульные. А то и Леший по мою душу пожалует. А это и вовсе ни к чему. – У меня с Патрулём свои заморочки остались.

– Кому? – тяжело вздохнул Шурик. – Весточку кому, говорю, передать?

– «Несущим свет».

– Чего?!!

– Того. Попросишь позвать отца Доминика или Мстислава, скажешь, что буду их ждать в видеосалоне... – Я в двух словах описал, как выглядят проповедник и его помощник и, запрокинув голову, уставился в безоблачное небо. Да уж, нечасто нас погода такими денечками балует. Только вот мне с этого ни холодно, ни жарко. Быстрей бы уж от записей Жана избавиться, а то они прямо-таки руки жгут. – И предупредить не забудь, что у меня пара стволов на руках, пусть проход в Форт без досмотра организуют.

– Ты с левыми стволами в Форт попрёшься? Больной? – остановился на обочине дороги Шурик. – На Северную промзону захотел?

– На мне и без стволов выше крыши висит. – Прикрыв ладонью глаза от слепящих лучей заходящего солнца, я посмотрел на палатки торгового пятачка. Что-то народу многовато для зимнего вечера, не иначе обоз из Северореченска пришёл. Так и есть: вон вокруг подогнанных к городским воротам телег голытьба местная так и вьётся. Кто спереть чего рассчитывает, кто по дешёвке мелочёвку разную приобрести у охранников. Дело-то житейское: усушка, утряска, в пути чего только не случается. – Захотят утопить – даже пузыри не пойдут.

– Как знаешь, – пожал плечами Ермолов. – Передать – передам, если что, потом сам выпутывайся.

– Понятно дело. – Остановившись у крайнего торгового ряда, я сплюнул на снег и растёр плевок валенком. – Дуй давай.

Шурик потёр белые от изморози брови, хотел что-то сказать, но передумал и зашагал к служебной проходной в Форт. Хорошо служивым – не надо в общей очереди задницу морозить. Ну да если всё удачно сложится, то и мне долго здесь куковать не придётся.

В видеосалон я, разумеется, не пошёл. Для начала нашёл поставленный на бетонную подушку трейлер с якобы горячим питанием, вокруг которого в отличие от других закусочных не было посетителей, и долго-долго изучал написанное на засаленном листке меню. Так долго, что уныло поглядывавший в запотевшее окошко кавказец даже немного занервничал, но поскольку никто больше отведать его чебуреков и хачапури не спешил, возмущаться моей медлительностью не стал. Да и остановившиеся поодаль охранники торгового пятачка поплелись по своим делам только после того, как я рассчитался за горячую бурду, гордо именуемую «кофе 3 в 1» – больше ничего, что можно было бы здесь приобрести безбоязненно для своего желудка, углядеть не удалось. А кофе, хоть и мерзкий на вкус, имел одно неоспоримое достоинство – он был горячий. И за это ему можно было простить даже непомерную для суррогата цену.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});