Джамп. Патруль будущего - Олеся Шалюкова

Впрочем, можно было не сомневаться.

Один ноль в ее пользу.

Теперь можно немного и передохнуть. Ночь большая, а гонять ее будут долго. До удачного исхода дела. Или до того момента, как им придется заняться кое-чем другим…

…Потянувшись на стуле, Кайл покосился на часы.

«Три часа?!» — мужчина удивленно распахнул глаза, огляделся по сторонам. Обычно общий зал, который оперативники не жаловали, разбегаясь по своим отдельным кабинетам, был заполнен. В углу сидела Аня. Перед ней были то ли три, то ли четыре голографических клавиатуры. Пальцы аналитика скользили то по одной, то по второй. И время от времени начинало казаться, что Антик получила пару дополнительных конечностей.

Чуть левее от нее перебирала бумаги Фея. Волосы были забраны в узел карандашами, женщина уже практически «съела» кончик ручки, постоянно ее кусая. Видимо, дела у нее не ладились.

У дверей на стуле дремал Танк, откинув голову на стену. Это было требование Котика, до того момента, как угроза жизни и здоровью патруля не будет ликвидирована, по одиночке никуда не ходить. Почему к Антику приставили именно Танка, Кайл мог только догадываться.

Еще чуть в стороне склонились над планом следующего допроса Карыч и Русалка.

Змея больше не было в живых. Эми не было, и Кайл боялся, что она не вернется обратно в патруль, если те, кого отправят по ее душу в Гюрзе, будут быстрее, сильнее.

Беспокойство было слишком неприятным, усидеть на одном месте было невозможно. Поэтому подхватив со стола связку ключей, Мерцающий отправился вниз, в подвалы. Проверять… что-нибудь проверять.

Котик проводил подчиненного сочувствующим взглядом и снова целиком ушел в свои расчеты. Следовало согласовать сразу две операции по зачистки двух «гнезд» Гюрзы. Всего же их было больше трех десятков, поэтому работы было непочатый край. И даже привлеченные кадры из остальных патрулей помогали мало.

Кайл, засунув руки в карманы джинс, медленно спускался по лестнице в карцеры. И остановился на последней ступеньке, так и не ступив на пол. Затем медленно наклонился вниз. У самого края последней ступеньки была натянута тонкая проволочка.

А в голове всплыла сама собой старая сценка.

Эми, сидящая на полу и потирающая голову, смеющаяся Аня, с кипой электронных папок в руках. Недовольный Змей, выговаривающий Эммануэль, что под ноги тоже надо смотреть, и сам Кайл, насмехающийся над бурчанием подруги.

А потом, когда начали выяснять, откуда на лестнице появилась эта самая веревочка, задуматься пришлось всем. Никто не признавался. Зато звон колокольчиков слышал Кайл отлично.

«Чужаки?» — перепрыгнув через веревочку, Кайл двинулся по коридору, удивленно оглядываясь по сторонам. В камерах спокойно спали свидетели. Чужих не было, только почему-то стало немного жарко, и дышать тяжело.

Странно тяжело…

Рванув на груди рубашку, отчего пуговицы весело застучали по полу, Кайл прислонился к стене, отчаянно пытаясь дотянуться до тревожной кнопки на стене.

Слишком тихо!

Неправильная тишина, неправильная жара и уж тем более, такая духота, когда дышать нечем, не должна существовать на подземном этаже. Здесь работает своя климатическая станция, и даже если ее отключить такого бы не возникло. А значит, значит…

Что именно это значит, Кайл не додумал, сполз на пол, из последних сил всё же ударив по тревожной кнопке.

По лестнице застучали тяжелые шаги, каблуки. Кто-то наклонившийся над Кайлом метнулся в сторону и исчез темной тенью в углу.

Смертей не было. Но четыре человека из тех, кто побывали в помещении, были отправлены в реанимацию. И никто из патруля так и не смог понять, почему у Кайла была закушена до крови губа, да таким смертельно бледным выглядел Котик…

…Пять утра.

Эми открыла глаза, словно прозвенел над ухом будильник. Еще двоих простаков она легко обвела вокруг пальца, они были еще слабее, чем автоматчики, отправленные за ней в первый раз. Теперь, если кто и появится, то это будет действительно опасный противник.

Если бы сейчас, рядом с Эми был кто-то еще, например, Котик, девушка бы не смогла оставаться рядом с ним.

Когда отдел зачистки начинает свою работу, у него появляется одно непреложное правило — никаких свидетелей. Любой оставленный в живых свидетель — угроза благополучию всей организации в целом.

Никаких оставленных камер и витрин магазинов, если вдоль них кто-то решил пробежать. Случайно заснятое отражение в витрине — и доказательство со временем «пробега» уже в суде.

Никаких людей — люди непредсказуемы, не всех удается вовремя сломать и не до всех удастся вовремя добраться.

Не желая становиться поводом для чужого убийства, всё, что Эми могла — это бежать.

Просить о помощи было не у кого. Все, кого она знала, были в зоне опасности. Котик из-за невестки. Фея из-за дочери, существование которой тщательно скрывала. Танк должен был охранять Антика.

Карыч и Русалка, как обычно скооперировались, и скорее всего еще не покинули здание патруля, планируя допросы.

Помощи ждать было неоткуда. Помощи просить было не у кого, если Эми своими руками не хотела подписать друзьям и напарникам смертный приговор. Этого допустить она не могла, поэтому делала то, что у нее получалось лучше всего. Слушала свое шестое чувство и бежала.

На мосту, под которым она перед рассветом спряталась, сняв ролики, загрохотали тяжелые ботинки.

«Не иначе военного образца», — подумала девушка рассеянно и улыбнулась.

— Я ждала тебя.

Визави, который спрыгнул прямо с перил, ощерился в ответ.

Во взгляде читалось: «Я тебя убью».

Эми заставила себя усмехнуться, поднимаясь с травы и отряхивая черные брюки от налипших мусоринок. И дернулась, ощутив укол в шею. Ей отрезали пути к отступлению.

В жизни каждого человека бывают вехи, которые отмечают его путь или навсегда закрывают его. Будущий гениальный врач, пожелавший стать гонщиком, попадает в страшную автомобильную аварию, и лишается и своей настоящей мечты, и своей фальшивой.

Гениальная певица завоевывает первый в своей жизни кубок и собирается идти дальше и дальше, стремится к вершине Олимпа, не покладая рук.

Свою «работу» в русском патруле молоденькая Эми восприняла как игру. Почему это вокруг все такие взрослые и умные? Чего они боятся? Чего они хотят? Для юной девушки всё вокруг было незнакомым, не таким как рассказывали на парах, а оттого более интересным.

Изначально, она собиралась отработать в патруле два года, а затем двигаться дальше — снова в академию, где учат патрульщиков, только уже преподавателем. Затем защита диссертации, и снова выше и выше. Учиться, учиться и снова учиться.

Ведь это ей так легко дается. Ведь этой ей настолько интересно.

К тому же, так здорово наблюдать, как расплывается на лице бедолаги студента истинное понимание, когда сложная задача рушится под напором новых знаний и доказанных теорем. Эми нравилось учить, нравилось быть нужной.

Поэтому и в патруле она появилась в образе девочки-чистоплюйки, гламурной, которая явно уже успела надоесть всем и вся, а оттого не внушающей надежд.

Чего Эми не учла в своих планах, так это Змея. Нахального мужчину с темным, почти черным взглядом, который неожиданно станет больше, чем просто напарником.

А еще она не учла, что, однажды, эта временная работа станет делом ее жизни. Просто потому, что вернувшись с позднего спектакля, Эми спустится вниз с лестницы и увидит в своем доме постороннего мужчину.

В театре, когда она облаченная в темно-синее платье смеялась с родителями, в кои-то веки выбравшимся к дочери, пусть и спустя пару месяцев после ее дня рождения, она увидела мужчину. Двухметрового роста, с косой саженью в плечах. В лопатообразных ладонях мужчины на глазах удивленной Эммануэль всмятку сложилась консервная банка.

«Сильный, опасный, лучше держаться подальше», — мудро решила Эми, вновь вернувшись к родителям.

И меньше всего она ожидала увидеть этого самого типа в своем доме.

Всё, что было на девушке в этот момент, шортики, топик и короткий халатик.

Тип напротив был силен, опасен и… узнаваем.

— Как я понимаю, Олег Владимирович, Кузьмин. Он же Молчун, он же серийный убийца и насильник девочек и молодых девушек. Если правильно помню, жертвы на вид двенадцати-шестнадцати лет, невысокого роста, со светлыми волосами и необычным цветом глаз? — спросила Эми спокойно. Только пальцы стиснули перила так, что длинные ноготки, специально перед театром приведенные в порядок, врезались в кожу. На запястье девушки не было векторизатора.

— Совершенно верно, — раскланялся Молчун. — Рад видеть, очень рад. Такая красивая леди. Я был очень удивлен, узнав, что вы работаете в русском патруле. Совершенно не дело. Но у вас под рукой нет…