Всё, что мы потеряли - Элис Келлен

закашлялся, выдыхая дым.

— Хорошо, как всегда, думаю.

— Я бы не сказал. Лея очень изменилась. За эти два месяца она опять стала похожа на девочку, которой была раньше.

Я проглотил слова, которые мне выжигали горло, потому что, как мне казалось, она совсем не была похожа на ту девочку. Было и неизменное, но также много нового. Лея, которая жила со мной, была мрачнее, загадочнее и, к моему сожалению, женственнее. С одной стороны — ее холодная, далекая сторона натуры, которая рисовала черно-белые картины и часами сидела, запершись в своей комнате, с наушниками на голове или с углем в руках. С другой — непредсказуемая, способная застать меня врасплох и испортить мне жизнь, раздевающаяся в моей гостиной в один из вечеров. И черт возьми, черт возьми, мне нравились обе, как-то извращенно и запутанно.

— Да, потихоньку справляется. — Я глубоко затянулся. — Слушай, когда ты уезжал, ты разве не сказал, что, возможно, завершишь работу досрочно?

— Я думал попросить тебя, это ускорило бы все…

— Ты еще можешь это сделать?

— Что такое? Лея тебя напрягает?

— Нет, дело не в этом… — Я потер лицо. — Забудь.

— Эй, давай рассказывай.

Оливер нетерпеливо ждал ответ. Я почувствовал, как у меня забилось сердце. Черт, мы всю жизнь провели рука об руку, и еще пару лет назад я вообще не знал, что делать без него. Он мой единственный настоящий друг, практически брат. А я вел себя как козел.

— Я просто хотел немного понять по датам. Мысль же в том, чтобы Лея поступила в университет, так? Нужно посмотреть общежитие. Я подумал отвезти ее в Брисбен на денек, показать ей кампус… Может, это ее замотивирует. Но сначала хотел с тобой посоветоваться.

— Черт, отличная идея.

— Мы поедем в конце следующего месяца.

— Думаешь, все будет хорошо?

— Что ты имеешь в виду?

— Что игра стоит свеч. Моя работа в Сиднее. Лея пойдет в университет и будет жить дальше с планами на будущее, как и до… этого.

— До аварии, — уточнил я.

— Ты понимаешь, что я хотел сказать.

— И почему не говоришь?

— Что? — Оливер нахмурил лоб.

— Не говоришь прямо. Ты говоришь с Леей о родителях?

— Нет. — Он отнял у меня сигарету. — Я не думаю, что это уместно. У нее был плохой период, Аксель, она не могла это принять, было сложно…

— Если она с этим не столкнется, то никогда не переживет.

Оливер потряс головой, немного разозлившись.

— Какого черта ты требуешь этого от меня? Я три недели в месяц провожу за сотни километров отсюда, и сейчас, когда ей полегчало, ты хочешь, чтобы я снова окунул ее в дерьмо. Еще несколько месяцев назад она даже не подходила к тому, что могло ей напомнить о родителях. Так что нет, я не хочу упоминать их, не хочу, чтобы она чувствовала себя плохо и страдала.

— Но, Оливер…

— Тебя не было в этой машине.

— Тебя тоже.

— Именно. В этом и разница. А она была.

Он встал, и я потянулся за ним на террасу. Мы обычно не ссорились, как минимум по серьезным вопросам. Однажды в университете, пьяные, мы подрались и разбили друг другу носы в кровь. На следующее утро даже не смогли вспомнить почему. Кажется, из-за девчонки или подставки под бокал в баре, где мы отдыхали. Ничего серьезного, иначе мы запомнили бы.

— Подожди, Оливер! — Я схватил его за плечо.

— Прости, просто…

— Что такое?

— Все совсем иначе… — Он провел рукой по волосам. — Не только Лея. Моя жизнь тоже. Я даже не знаю, чем займусь, когда закончу работу в Сиднее и вернусь сюда…

— Что ты хочешь сказать?

Он прикусил губу.

— Бега будет там. И если все будет хорошо, то Лея останется жить в Брисбене. Не знаю, имеет ли смысл возвращаться в Байрон-Бей просто так. Не знаю, смогу ли я быть таким, как раньше…

Я хотел сказать: «Мы твоя семья», но слова застряли у меня в горле. Я понял, как он себя чувствует, возможно, он уже не принадлежал ни одному месту. Прежде чем я успел что-то сказать, Оливер замолчал, быстро обнял меня и попрощался, стащив сигарету и заправив ее за ухо.

Я чувствовал напряжение и беспокойство, снова рухнул на ступеньки и снова закурил. Я наблюдал за дымом и вспоминал, что сказал его сестре пару дней назад. Что я трахнул бы ее пальцами. Что я мог думать только об ее губах. Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. Я терял голову. Именно так.

Я терял голову из-за нее.

65 Лея

Однажды теплой осенней ночью я думала о лекции, которую проводили в нашей школе на тему принятия решений, выбора пути и будущего. Впереди еще был целый год, но я давно знала, чем хочу заниматься.

Отец сидел на цветном кресле и улыбался.

— Ты точно этого хочешь? Если тебе захочется заняться чем-то еще…

— Например, чем? — засмеялась я.

— Стать астронавтом, например.

Я покатала во рту леденец.

— Или тестировщиком сладостей. Это бы у меня здорово получилось.

— Тренером по дайвингу, тебе это нравится, не так ли?

— Да, очень. Но я решила. Хочу рисовать. Я буду изучать изящные искусства.

Отец снял очки и протер стекла кусочком рубашки. Я увидела, как в его живых маленьких глазах проскочил огонек гордости.

— Ты, как никто другой, знаешь, что это сложный и тяжелый путь, но ты молодец, Лея, и мы с мамой тебя поддержим во всем, ты же это знаешь, правда?

— Знаю.

Я встала и обняла его очень-очень крепко.

66 Аксель

Тишина. Абсолютная тишина. Как будто это совсем другой дом. Я устал и отложил работу. И не знаю, почему я это сделал, это плохо, но, даже несмотря на это… даже несмотря на это, я встал, открыл дверь комнаты Леи и принялся обшаривать ее в поисках тетрадки, которую она весь месяц носила под мышкой.