Личный бумажный Демон - Константин Леонидович Бабулин

человека, женщину, куратора выставки. Она пропала два месяца назад. Мне нужно узнать, не работала ли она в архиве РГАЛИ, а если работала, то что её там интересовало. Вы вроде, говорили, что у вас там есть связи, и если бы получилось выяснить это, то… – Светлана споткнулась, соображая чтобы такое «то».

– То что? – Раздался весёлый, подталкивающий вопрос Купцовой, с явными нотками вымогательства.

«Вот зараза. – С улыбкой подумала Светлана. – Чтобы ей такого пообещать?»

– Тооо. – Опять протянула она.

– Ладно, не мучайтесь. – Пришла ей на помощь собеседница. – Чашечки кофе по-восточному будет вполне достаточно.

– С удовольствием угощу вас. – Со вздохом облегчения, приняла помощь Светлана.

– Запомним. Так кто там у вас пропал?

Светлана в двух словах обрисовала ситуацию с Кашиной, опустив правда, все детективные подробности. Сказала только, что Кашина занималась организацией выставки иллюстраций к лермонтовскому Демону, что поехала на просмотр рисунка и исчезла – всё. И ни слова больше, ни о проклятии, ни об убийствах.

– Сейчас я запишу точно, как её звали, секунду. – Слышно было, как Купцова взяла ручку. – Готова, диктуйте.

– Кашина Елизавета Андреевна.

– Хорошо. Я узнаю, что можно сделать и перезвоню вам.

– Спасибо. – И Светлана нажала отбой. – «Нормальная девка, и явно обрадовалась звонку. Чего я наскочила на неё в прошлый раз?

– А то тебе непонятно? – Включился опять, вредный голос.

– Что непонятно?

– Что-что. – Передразнил она сама себя, а ТО. Скорее всего, она потащит тебя в постель. Не ясно, что ли?

– Ясно, ясно, ну и что? Она красивая, почему нет то? Хороший секс ещё никому не повредил.

– Ого, какая перемена. Ну давай-давай. Только не забудь позвонить Марии, и не вздумай брякнуть при ней о своих шашнях с Купцовой.

– Так, стоп, стоп. – Оборвала она бестолковый, внутренний разговор. – Пока ещё, меня никто никуда не тащит. Так что можно расслабиться, и не фантазировать лишнего. – Посмотрела на часы, и снова взяла трубку. – А вот Марии, действительно пора звонить… – и нажала кнопку вызова».

Пока сигнал летел в ту сторону и звучали гудки, в голове Светланы, снова, возник тот же вопрос – «Что она сейчас делает, интересно? Вдруг, тоже бегает? – Она представила её в обтягивающем спортивном костюме. – Мммм, красиво. – Мысленный образ колышущейся груди девушки в такт бега, был настолько ярким, что у Светланы, появилось тёплое томление внизу живота… – А вдруг нет? – Резанула неприятная мысль другим предположением. – Вдруг она сейчас с кем-то в постели? – Этот вопрос был настолько противным, что её томление мгновенно сменилось судорогой, всё в той же нижней части живота. – Вот чёрт, какая гадость, лезет в голову».

– Алё. – Прервал её размышления приятный голос.

– Здравствуйте, это Волкова. Ни от чего не отвлекаю?

– Нет, но я в метро, и может пропадать звук.

– Слава богу. – Вдруг, с огромным облегчением, выпалила Светлана, отчётливо услышав характерные звуки метрополитена на втором плане.

– Что? Плохо слышно. Что вы сказали?

– Нет ни чего. Я хотела извиниться за то, что не смогла вчера приехать.

– Ничего страшного. – Услышала Светлана спокойный ответ и он её, тоже расстроил. – «Вот чёрт – ничего страшного… То есть, ей по фигу… А я-то здесь фантазирую…»

– Если сегодня приеду – удобно? – Уже не таким бодрым голосом задала она свой вопрос.

– Да, приезжайте.

– А когда удобно? Я могу через сорок минут. – Прикинула Светлана, глядя на часы.

– Можно.

– Спасибо, еду. – И нажала отбой. – «Значит ничего страшного? Вот так… А что ты хотела услышать? Что она ждала, что расстроилась? Да, конечно, это было бы лучше, но вряд ли. С чего вдруг, она стала бы так откровенничать? Да и какое значение имеют слова? Тут важен тон, а вот тон был равнодушный. Чёрт, хватит себя накручивать, пошли собираться, а то опять опоздаешь…»

Через сорок минут в музее Лермонтова.

– Вот, список тех, кто сдал экспонаты для выставки. – Мария протянула листочек с информацией Светлане.

– Небольшой. – С сожалением отметила та, глядя на короткий список. – И вы говорите, что дали Шаховой точно такой же?

– Да, точно такой же.

– И что?

– Не знаю, но раз она, после этого пригласила вас, то, скорее всего, ничего полезного в этом списке не оказалось.

– Мда… – Светлана делала вид, что рассматривает листок, а сама краем глаза с удовольствием смотрела на ножки девушки. – А почему вы сегодня не в бальном платье?

– В смысле? В каком бальном платье?

– Ну в старинном, старинном, у меня оно с бальным ассоциируется.

– А. Не успела ещё, группы будут после трёх, вот тогда и переоденусь.

– Ясно. – Светлана соображала, чтобы такого ещё попросить, чтобы не заканчивать встречу так быстро. – Вы сказали, что можете показать мне рисунки Врубеля.

– Да, могу, они сейчас в хранилище, пойдёмте.

Пока они шли, Светлана, наконец, сообразила о чём можно поговорить с Марией.

– Я тут увлеклась изучением обстоятельств дуэли Лермонтова и, честно говоря, вопросов всё       больше и больше.

– Например?

– Например? Да, хоть причина. По-моему причин для дуэли не было. Общепринятая, что Мартынов обиделся на безобидную шутку Лермонтова, не выдерживает никакой критики.

– Ой ли?

– Конечно. Что обидного в словах – «Берегитесь этого горца с большим кинжалом»? Тем более, что Мартынов действительно был одет в горский костюм, и действительно был с большим кинжалом?

– Иногда, имеют значения не слова, а тон. («О, как я согласна». – Пронеслось в голове у Светланы). И если тон был издевательским, то даже самые безобидные слова могут быть оскорбительными.

– Это как шутка про Сечина?

– Что за шутка, я не знаю?

– В газету раздаётся звонок. Секретарь снимает трубку, и слышит сердитый строгий голос: – Это пресс-служба Игоря Ивановича Сечина.

– Очень приятно… – начинает секретарь, но голос обрывает её:

– Что вы себе позволяете? Почему вы так пишите об Игоре Ивановиче?

Секретарь растерялась и испугалась напора:

– А как мы пишем? Мы вроде, ничего такого не писали…

– Вы написали вчера (И тут голос перешёл на карикатурный издевательский тон): – Игорь Иванович Сечин.

– А надо было как?

В голосе послышалась сталь, как будто молотом стали бить по наковальне: – Игорь, Иванович, Сечин.

Последние слова Светлана произнесла грубым, хамоватым голосом, передавая значимость и важность государственного мужа и соратника президента.

– Да, забавно, и именно то, что я хотела сказать. – Согласилась Мария. – Тон имеет значение, а если добавить сюда, то, что со слов очевидцев, Лермонтов издевался и подшучивал над Мартыновым уже какое-то время, то безобидная шутка, могла быть последней каплей. Вы знаете, что Лермонтовым была нарисована целая тетрадка злых и неприличных карикатур, на всё «водяное Общество» Пятигорска?

– Нет, конечно.

– Так вот, большая часть