Город для отдыха героев враждующих армий - Андрей Курков

 - А о другом я ничего не знаю... - монотонно проговорил я. - Буду

 жить, наверное...

 Когда рабочие сняли весь картон, я увидел, что привезли они новую

 стеклянную стенку. Они приставили ее к проему. Двое держали стенку

 снаружи, третий, мой знакомый, зашел внутрь. Пользуясь ручками-присосками,

 они установили ее в резиновые пазы, повозились еще минуты три, подравнивая

 и укрепляя ее. Работяга, который трудился внутри кафе, вышел на улицу и,

 бросив удовлетворенный взгляд на только что поставленную стенку, заметил

 меня. Помахал мне рукой, широко улыбаясь. Что-то сказал.

 Я замотал головой, показывая указательным пальцем на свое ухо. Стенка

 была слишком толстой, она не пропускала звуки.

 Он закивал и, еще раз махнув рукой на прощанье, залез в кузов

В РіСЂСѓР·РѕРІРёРєР°.

 Машина уехала.

 Я повернулся к Ирине, но ее уже не было рядом.

 В дальнем углу все еще болтали солдаты.

 Я подождал несколько минут, но Ирина больше не появлялась. Вместо

 нее, конечно, могла бы прийти "балерина", спросить: "не желаю ли я

 чего-нибудь?" и через минуту принести кофе и взбитых сливок. Но я уже

 ничего не желал. Надо было уходить, и я встал из-за стола, громко

 отодвинув стул.

 Вернувшись на улицу Вацлава, я зашел в ворота гаража и посреди

 небольшого тесноватого двора увидел Айвена. Он энергично беседовал с

 мужчиной лет сорока, одетым в черный комбинезон.

 Я подошел и стал чуть сбоку, не прерывая их разговора, а просто

 ожидая, когда на меня обратят внимание.

 Разговор касался запасных частей для двух грузовиков и Айвен твердо

 обещал мужчине, который оказался главным механиком гаража, что требуемые

 запчасти на следующий день прибудут в город.

 Чего я не мог понять, так это одного: какое отношение инспектор по

 правилам поведения может иметь к снабжению гаража запчастями.

 - Ты вовремя! - бодро сообщил мне Айвен, глядя на свои часы. -

 Познакомься, это Георгий, он здесь главный.

 Меня Айвен представил этому мужчине в более простых выражениях:

 - А это наш новый курьер! - сказал он и дружески похлопал меня по

 плечу.

 Через минут пять я уже держал в руке ключи зажигания от джипа и

 слушал наставления главного механика.

 - Скорость по городу - сорок миль в час, - инструктировал меня

 Георгий. - За городом - сколько хочешь. По своим делам можешь ездить, если

 нет других поручений. Дальше семидесяти миль от города не выезжать - там

 военные посты и могут быть неприятности. Никаких документов с собой не

 иметь. За пределами города попутчиков не брать и, тем более, в город

 никого не подвозить. Заправляться будешь у военных на восточной трассе.

 Там же будешь забирать почту для города. Остальное по ходу дела. А пока

 можешь покататься, привыкнуть к машине. Вечером поставишь джип во дворе.

 Ворота всегда открыты.

 Я подошел к машине, завел мотор и выехал со двора.

 Ехал сначала совсем медленно - все-таки года два за рулем не сидел.

 На булыжнике трясло неимоверно, но чувствовал я себя за рулем уверенно и

 уже через минут десять выжимал сорок миль по узким улочкам города.

 Машина всегда хорошая игрушка для мужчины. Держась за руль, легко

 забыть обо всем, даже о женщине. Хотя опять я преувеличивал. Об Ирине я

 думал каждую минуту после нашего последнего разговора в кафе. Даже слушая

 инструкции Георгия, я думал о ней. И, поворачивая с одной улочки на

 другую, я смотрел по сторонам в надежде увидеть ее. Так хотелось увидеть

 ее у дороги, остановить машину и предложить ей проехаться. Детские мысли,

 конечно, но куда денешься от ребенка, постоянно в тебе живущего?! Если

 машина - игрушка, то уж тот, кто ее ведет, просто должен иметь что-то

 детское в своем характере. Иначе он не получит никакого удовольствия от

 этой игрушки.

 Но на улицах города я увидел всего лишь пару человек - из новых

 отдыхающих. Заметив джип, они так резво прыгнули в сторону, чуть ли не

 прижались к стене дома, вытянувшись, как по команде. Видно было, что они

 прибыли из очень дисциплинированной армии.

 Покатавшись в свое удовольствие почти по всем городским улочкам, я

 поехал в верхнюю часть города.

 Я мчал на авеню Цесаря, но все равно постоянно думал об Ирине.

 Было ясно, что я ее потерял.

 Было ясно и то, что ее любимый герой вчера сражался против меня,

 Вацлава, Тиберия и остальных ребят. И, может быть, он даже убил кого-то из

 наших. Но это не заставляло меня думать о нем с ненавистью. Вчера шла

 война, и можно было считать эту войну честной. Никто никого не обманывал.