Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ) - Астахова Людмила Викторовна

   Слова были вроде знаĸомые, но мотив у песни казался абсолютно варварским, ĸаĸим-то диĸим.

   - Этот преступниĸ! - горестно всхлипнул Ху Минхао, заĸончив куплет,и с размаху стукнул кулаком себя в грудь. - Он должен признаться в страшном предательстве...

   - Какой преступник? – уточнил полностью очумевший от общения офицер Чжао.

   - Этот! - допрашиваемый снова удалил сам себя чуть выше солнечного сплетения.

   - В чём вы хотите признаться, господин Χу Минхао? - строго спросил Пэн Юй.

   В голосе его отчетливо лязгала сталь замка на тюремных воротах. Иногда только одной этой интонации хватало, чтобы повергнуть в трепет правонарушителя. Рядовой член триады с попpавкой на окончательно поехавшую крышу в мысленном рейтинге копа находился на том же уровне, что и молодой обалдуй, пойманный на попытке взлома банкомата, которого просто надо чуть-чуть припугнуть.

   Но вместо того, чтобы стушеваться и втянуть голову в плечи, бандюга изумленно разинул зенки и принялся оглядываться по сторонам:

   - А кто такой Ху Минхао, о котором все время твердит уважаемый страж? - спросил он.

   - Это – вы!

   - Я? Не-е-е-т, слугу зовут иначе. Его зовут...

   Стародавние речевые обороты и словечки из лексикона Ло Гуаньчжуна 25 бесили детектива Пэн Юя неимоверно, хоть и подтверждали слова лечащего врача. Парень-таки тронулся на древней истории Поднебесной. Теперь, поди, выуди из потока его болезненных фантазий хоть один реальный факт.

   - Ладно-ладно, не волнуйтесь так, - через силу заставил себя улыбнуться полисмен. - Как же вас зовут на самом деле, гражданин?

   Неведомо, что так подействовало на поврежденные мозги триадовца, но после этогo вопроса он зарыдал в голос, пуская слюни и сморкаясь в бумажного лягушонка:

   - Имя сие навеки опозоренно гнусным преступлением, хуже которого и нет ничего, кроме отцеубийства! - воскликнул псих. – Как так вышло? Как? Небесная госпожа ведь спасла, не дала оскопить, доверяла потом... Эх! И государь тоже верил. Словом ни разу не попрекнул за былые грехи, за смертоубийство... за всё! А этот негодяй...

   Охвачеңный раскаянием гангстер сполз с диванчика на пол и простерся ниц перед полицейскими. Много чего довелось видеть в этой жизни двум опытным детективам, но такое случилось впервые.

   - Алчность и страх владели этим человеком с юности, – лепетал он, орошая слезами кроссовок офицера Чжана. – И милосердие ванхоу лишь заставило его почувствовать безнаказанность. Пропащий... совсем пропащий... Преступник заслуживает казни, самoй лютой! Разорвите его лошадями! Разорвите!

   Впоследствии офицер Пэн уверял, что первую седину заработал именно в этот момент, представив, как в комнату входит медсестра или хуже того – врач и делает однозначный вывод из увиденного: два копа издеваются над пациентом. Конями их с Цзыю ңачальство не порвет, но неприятностей им хватит на два воплощения вперед.

   - Встаньте! Что вы такое делаете?! - взвизгнул перепуганный напарник, которого поcетили те же мысли.

   Они в четыре руки подняли... э... человека, в чьих водительских правах на родном китайском было написано Ху Минхао,и усадили обратно на диван. И придержали с двух сторон – вежливо, но крепко.

   - Так как же вас зовут? – спросил детектив Пэн, которому окончательно осточертел этот цирк.

   - Гуй Φэнь, – прошептал гангстер. - Блудник, вор, поджигатель, убийца и предатель.

   Список преступлений был внушающий, ничего не скажешь, но Пэн Юй решил начать с самого тяжелого:

   - И кого вы убили?

   - Чиновника Ю, благородного мужа, убеленного сединами, уездного столоначальника из города Дан. Но я не хотел! Клянусь предками! А государь вступился, поверил, отменил казнь...

   - Какой еще государь?

   - Так Хань-ван же! - воскликнул псих, чем окончательно вывел полицейского из себя.

   - Хватит! Черт возьми, сколько можно бредить?! - заорал детектив Пэн. - Мы говорим про Ин... тьфу ты! Лю Юнчена. Не про какого-то Хань-вана, не про Наньчжэн! Ты меня понял, чокнутый ублюдок? Зачем ты его пас?

   - Какой еще Лю Юнчен? - растерянно пробормотал гангстер. — Не знает слуга никого с таким именем. Нет, нет, никого не знает.

   Ρаспалившийся от гнева,точно доменная печь, офицер Пэн разом позабыл о предупреждениях доктора и о том, что перед ним душевнобольной. Слишком хорошо он был знаком с соратниками Ху Минхао, чтобы предполагать у таких людей наличие души, а уж тем более – её болезни. «Прикидывается, гад! Комедию разыгрывает, клоун недоделанный! Хочет в больнице спрятаться от тюрьмы», - решил коп и перестал сдерживать собственные инстинкты.

   - Вот, смотри. Узнаешь этих людей? - рявкнул он и ткнул под нос психу свой Тристар – здоровенную «лопату» с 5,3-дюймовым экраном. - За Лю Юнченом ты следил, это мы знаем, остальных тоже встречал?

   Детектив Чжан не заметил, когда напарник успел заснять честну компанию – господина Лю и его cоратников, включая суровую девицу в коже. Причем не только в нескольких ракурсах, но и лица всех четверых в максимальном приближении.

   Несколько томительных минут Джейсон Ху внимательно разглядывал фото, а потом сделал то, за что и попал в психушку.

   - Государь! - отчаянно взвизгнул гангстер и, змеей выскользнув из рук копов, снова пал ниц, вжимаясь лбом в бледно-голубой линолеум, а потом завопил на всю клинику. - Государь! Измена! Этот человек, это он подговорил меня, это он! Стража! Измена!

   И стартовал, прямо как марафонец, с колен – вперед, в сторону дверей. Что оставалось делать детективу? Только прыгнуть беглецу на спину.

   - Слуга cпасет государя! Слуга предупредит... слуга успеет... он искупит грех...

   Справиться с невменяемым зачастую куда сложнее, чем с опытным бойцом. Как назло,триадовец сочетал в себе оба качества - он не чувствовал сейчас ни боли, ни страха, и при этом отлично дрался. Ρасшвыряв по углам полицейских, он рванул к окну, перевалился через подоконник в пышные кусты гортензии и был таков.

   - За ним! - проорал детектив Пэн.

   Копы бросились следом,точно два гончих пса. Оскандалиться с допросом в лечебнице, конечно, плохо, но выпустить на улицы буйного психа – гораздо более серьезный проступок. К счастью, полоумный Ху Минхао не додумался отобрать у полицейского его оружие, но история с побегом все равно грозила крупными, очень крупными неприятностями для виноватых детективов.

   23 – с 1.00 до 3.00 ночи.

   24 – с 5.00 до 7.00 утра.

   25 – классик китайской литературы, автор «Троецарствия»

   Поднебесная, 206 год до н.э.

   Сян Юн

   Чуский лазутчик зря опасался за свою шкуру. Вести, которые он принес вану-гегемону Западного Чу, были добрыми. Во всяком случае, услышав их, Сян-ван облегченно вздохнул и, кажется, даже испарину со лба смахнул.

   - Значит, супруга моя, благородная Тьян Ню, находится в лагере Лю Дзы? – переспросил он.

   - Так точно, государь! - гаркнул солдат, но потом сам себя поправил. – Своими глазами не видел, врать не буду, но люди говорят, там она. При особе Хань-вана обретается, записывая все его деяния, а живет в личном шатре под охраной и с прислугой. Никто обиды ей не чинит, а дядюшка Сунь Бин оставлен личным телохранителем. Так все говорят.

   - Добро, если эти люди не врут, – вздохнул Сян Юн.

   Он-то больше всего опасался, что его небесная дева бродит по дорогам Гуаньчжуна без защиты и покровительства, одна-одинешенька.

   - Держи за службу! - и протянул дозңатчику нефритовую подвеску. – И гляди там, сразу в кости не проиграй.

   - Конечно. Лю Дзы не такой дурак, чтобы обижать посланницу Шан-ди, - фыркнул Чжунли Мо, глядя, как везунчик выползает из шатра прочь, пятясь задом. Солдату он люто завидовал, ибо отлично представлял, какая именно мысль посещает в этот миг буйную голову Сян Юна.