Рейтинговые книги
Читем онлайн Дао путника. Травелоги - Генис Александр Александрович

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52

В начале ХХ века, которому подражает век нынешний, богатство рижан выплескивалось на улицы так очевидно, что каждый дом отказывался походить на соседний. Изделие целой сотни талантливых зодчих, Рига – архитектурная фантазия на европейские темы. Бесконечное разнообразие сюжетов и деталей складывается в одно эпическое полотно, которое ни одному городу не уступает и многие превосходит.

Но самое удивительное, что я здесь жил и ничего об этом не знал. Возможно потому, что не любил свое детство. Слишком рано научившись читать, я заменял друзей и врагов персонажами, но все равно страдал от одиночества. Школа была тюрьмой, двор – с лужами, небо – серым, город – тоже. Чтобы вернуться в Ригу и увидеть в ней праздник, понадобилась смена оптики и режима.

Первое свойство демократического государства – всеобщее недовольство. В тоталитарных странах ее ругают шепотом, в авторитарных – на демонстрациях, в нормальных – постоянно, ведь тут она своя, на виду и меняется. Все, кого я встретил, с кем выпил и поговорил, внятно объяснили мне, почему в Латвии плохо, но будет хуже. Иногда в таком положении дел были виноваты русские, часто латыши и всегда, к моему удивлению, американцы.

– Ваши, – сказал мне латвийский финансист, перепутав меня с Вашингтоном, – не понимают, что в странах Третьего мира коррупция – орудие модернизации.

– Ваши, – возразил ему другой финансист, перепутав меня с Пентагоном, – не понимают, почему американские солдаты должны защищать страну, которая отмывает русские деньги.

– Ваши, – резюмировал третий финансист, который принял меня еще и за Уолл-стрит, – высасывают наши бюджетные деньги и надувают Латвию, как могут и хотят, продавая ей устаревшее вооружение.

С русскими было не проще. Однокурсник, учитель русского языка в латышской школе (карьера, от которой я сбежал в Новый Свет), пророчил лингвистическую катастрофу.

– Нынешнее поколение российских детей вырастет в латышских школах инвалидами русского языка, они даже с родителями будут говорить с акцентом, ты же понимаешь, что это значит?

– Еще бы! Нынешнее поколение российских детей в американских школах обречено на ту же судьбу.

– Наши внуки в Латвии уже не прочтут Пушкина.

– Боюсь, что его и в России скоро будут читать со словарем и менять на “Гарри Поттера”.

Не сумев ни с кем договориться, я опускал политику, нажимал на эстетику и хвалил фасады.

– Всё на них и уходит, – горевали собеседники, – одна показуха.

– Зато какая! – не сдавался я, но и тут не нашел сочувствия.

– Новая Рига портит прежнюю и любимую, – сказал самый знаменитый сейчас рижанин режиссер Алвис Херманис, с которым мне удалось познакомиться, – тотальный ремонт содрал патину естественного увядания, история лишилась морщин, все стало нарядным и искусственным, словно надутое ботоксом. Представьте себе, если бы такую операцию провели в Венеции.

Я представил и прикусил язык, пока Алвис рассказывал поучительную историю.

– В советское время мою знакомую выпустили в Венецию, в составе делегации, конечно. Впервые увидав город, о котором все мы мечтали, она расплакалась. Приставленная к делегации дама-парторг сказала, что хорошо ее понимает: до чего город довели – вся штукатурка облезла.

Я понимающе закивал, но про себя не согласился: Рига никак не похожа на Диснейленд. Как бы ее ни омолаживали и ни приукрашивали, Рига погружена в особую ауру, которая источает аромат подлинной старины.

– Иногда буквально, особенно на Маскачке, – добавил мой школьный товарищ, упомянув район, в мое время известный хулиганами, а сейчас – руинами, до которых еще не добралась джентрификация.

Прекрасные города создают архитекторы, великие – писатели, и вторые, пожалуй, важнее первых, ибо описанное долговечнее построенного, и легенда, как это произошло в Риге с роскошным ганзейским Домом черноголовых, позволяет вырастить разрушенное заново.

В рождении городского мифа участвует толпа творцов – короли и солдаты, монахи и еретики, художники и ремесленники, повара и лицедеи, – но лучше всего получается у пишущих: Париж мушкетеров и Пруста, Прага Кафки и Швейка, Лондон Диккенса и Холмса, Петербург Гоголя и Достоевского, Нью-Йорк О.Генри, Буэнос-Айрес Борхеса, Дублин Джойса, даже Дрогобыч Бруно Шульца.

Бывали и такие чудеса, что одному автору удавалось создать мифы сразу двух городов. Мы знаем булгаковский Киев, который в “Белой гвардии” зовется, как Рим у Ливия – Город, и булгаковскую Москву, по которой водят туристов.

Обычно мифы растут медленно, словно дубы, но я видел, как они возникают прямо на глазах. Такое произошло с Вильнюсом, за который взялся его знаменитый уроженец Томас Венцлова. С восторгом читая его книгу, которую он коварно выдал за путеводитель, я вникал в тактику мифотворчества. Живя по соседству с Литвой, я часто ездил в нее за Чюрлёнисом, Мильтинисом, джазом и плакатами. Но только от Венцловы я узнал, что Вильнюс вместе с Афинами и Римом входит в триумвират языческих столиц, что он может считаться самым северным итальянским городом, что Вильнюс – щит Европы, веками защищавший ее от Азии. Разоблачив, но сперва рассказав фальшивые легенды Вильнюса, Венцлова переоформил накопленный поколениями городской миф в роман с извилистым сюжетом, героическим конфликтом и целой ратью увлекательных персонажей.

Добравшись до этого вывода, я открыл еще один секрет: о городе надо писать так, будто его нет и никогда не было. И тогда он расцветает в той параллельной действительности, где слова равны камням. Когда такую книгу напишут о Риге, она наконец станет тем, чем заслуживает стать: бесценным украшением Европы.

Четыре столицы

Мы редко задумываемся о том, кому, собственно говоря, Восток Дальний, а кому – Ближний. Между тем это очевидно: Англии. В своей империи она вела отсчет от Лондона, полагая его центром мира и отправной географической точкой. Примерно то же в СССР произошло с При-Балтикой. Это название подразумевало провинцию у отвоеванного моря, которая расположена слишком близко в Западу, чтобы считать ее уж совсем своей.

– Какие у вас в Риге деньги? – спрашивали меня попутчики, когда я путешествовал по России автостопом.

– Талеры, – врал я на голубом глазу и так убедительно, что иногда мне верили.

Советская власть чувствовала себя здесь не совсем уверенно, что не мешало ей наслаждаться чужой красотой и устраивать КГБ в лучших районах. В Таллинне – на добротной улице Пагари. Сейчас здесь музей. Кабинеты следователей с лампой в глаза, камеры без окон, шкаф-изолятор, в котором можно только стоять, и то лишь втянув живот. На стенах – фотографии заключенных, на столе – книга отзывов. Перелистав всю, я не нашел кириллицы. Мне уже приходилось с этим сталкиваться. Соотечественники воспринимают подобные музеи, которые теперь есть в каждой освободившейся столице, как выпад и оскорбление.

Чтобы приблизить три балтийские страны, власть, не дождавшись взаимности, постаралась избавить их от собственной истории и объединить в один край с туманным названием Прибалтика.

На самом деле три балтийские столицы разительно отличаются друг от друга. Общего у них только несчастное географическое положение – между могущественными и сердитыми соседями. Во всем остальном Таллинн, Рига и Вильнюс так же не похожи, как и страны, чьими столицами они являются.

– Запомните, – сказал мне вечно веселый эстонский предприниматель, – все, что вы должны знать о наших странах, исчерпывается несколькими словами: Эстония – это Финляндия, Латвия – Россия.

– А Литва?

– А Литва – это Литва.

Вооружившись этим афоризмом, я начал балтийское турне.

В тот Таллинн, что писался еще с одним “н”, но уже выделялся фрондой, приезжали за правдой герои Аксенова и находили ее за рюмкой приторного ликера “Кянукук”, о чем я помню с тех пор, как прочел “Пора, мой друг, пора” в четвертом классе.

1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дао путника. Травелоги - Генис Александр Александрович бесплатно.
Похожие на Дао путника. Травелоги - Генис Александр Александрович книги

Оставить комментарий