(Не)зависимость - Терин Рем

но не позволю собой играть, как с желторотым птенцом. Я просто хочу с ней поговорить, и прекратите делать из этого трагедию. Никто ее есть не собирается, обижать тоже. Или ты думаешь, что я способен причинить Сандре боль?

- Нет, но ты на взводе. Тебе необходимо успокоиться, - продолжал увещевать ирлинга змей.

- Легко сказать, а как это сделать, если она меня всячески избегает и дразнит? Или ты предлагаешь мне заняться рукоблудием, молясь на ее светлый образ? – кипятился Айс.

Да уж, доигралась. Нужно поговорить с мужем, не стоит и дальше плодить обиды. Сергасс со своим чутьем наверняка уже понял, что я здесь и, скорее всего, я увидела именно то, что он и собирался мне показать, поэтому просто вышла из-за камня.

- Сергасс, оставь нас, пожалуйста,-  тихо попросила я.

- Ты знал! Знал, что она подслушивает и специально выводил меня на откровенность. Знаешь, мне иногда хочется тебя придушить, - сказал Айс спешно уползающему нагу. – Ты ведь все слышала. Что еще мне тебе сказать?

Сказал муж довольно грубо, явно злясь на нас со змеем.

- Полетаем? - тихо сказала я. Дважды просить не пришлось, Айверс быстро выпустил крылья и, подхватив меня на руки, резким рывком поднялся в небо. Уже стемнело и, любуясь ночным небом, в обнимку со своим мужем, парить под облаками было романтично и красиво. Мы оба немного расслабились и уже не были столь категорично настроены на перебранку.

Айверс опустился на большой поляне затерянной между деревьев. Он вынул из пространственного кармана два одеяла, на одно усадил меня, вторым укрыл, закутав по самый нос. Вечером действительно было еще весьма прохладно, и я зябко поежилась, с удовольствием зарываясь в мягкий плед.

- Рассказывай, - снова грубо и односложно приказал всегда спокойный Айс.

- Что рассказывать? – не уступила я мужу.

- Расскажи, с чего ты решила поиграться со мной, как с мальчиком. Чем я тебе Сани напомнил юнца?

Я молчала, давая мужу высказать накипевшую обиду.

- Ты думаешь, что я распущен настолько, что менял партнерш, как перчатки? Тебе всего тридцать лет Сани, и с рождения у тебя был аин, ты  не знаешь что такое тоска, когда душу выворачивает одиночество и стараешься хоть чем-нибудь заполнить эту дыру в сердце. Да, у меня было много партнерш, но только потому, что мне уже весьма немало лет. Я мечтал тебя найти, молился Богине, искал везде, куда забрасывала меня жизнь. А знаешь, что чаще всего толкало меня в объятия какой-нибудь легкомысленной девицы – отчаяние. Безнадёжность от мысли, что никогда не найду ту, что подарит мне целый мир. Я нашел тебя только сейчас. Мне далеко за триста и пусть это только возраст зрелости для ирлинга, но я искал тебя долго и теперь ты упрекаешь меня, за что Сани? За то, что мне было одиноко? Лучше было бы, если бы я десятилетиями не знал ласки, как Сергасс? Или, наоборот, в каждой искал тебя, как Дерик. Нам всем было непросто и мы не заслуживаем того, чтобы счастье, которое мы так ждали, избегало нас из-за этого, - ровным тихим голосом высказал свою боль Айс. Когда он закончил, я беззвучно рыдала, уткнувшись в плед. Стыдно. Богиня, как же стыдно! Я действительно веду себя как капризный ребенок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Прости, - хрипло выдавила я из себя.

- Ох, Сани, что же ты со мной делаешь? – сказал муж, присаживаясь рядом и сгребая меня в объятия вместе с одеялом. – Я люблю тебя, люблю, понимаешь. Мне мало тебя всегда. Хочу тебя, хочу касаться, ласкать, хочу показать, насколько разной и красивой может быть страсть, и это не повод вспоминать о тех, кто не мог согреть моего сердца.

- Покажи, - тихо сказала я, глядя в темно синие омуты глаз. – Хочу узнать все, стереть каждую ночь, что ты провел не со мной.

- Глупая, они все давно стерлись, - сказал мой черноволосый красавец, впиваясь в мои губы.

Боги, за эти годы Айс действительно многому научился. Мое тело в его руках пело, как лютара в руках виртуоза. Его губы, руки обжигали, томили, нежили, заставляли кричать от нестерпимого удовольствия, и это была только прелюдия.  Я готова была уже заниматься любовью перед всеми мужьями и даже эльфами, лишь бы он дал мне освобождение от сводящего с ума наслаждения, граничащего с болью.

- Не могу больше, умоляю, - хныкала я, кусая плечи мужа, а он опять сменил позу, отодвигая такое желанное наслаждение.

- Ты наказана. Буду любить тебя всю ночь, - хрипло сказал мой «жестокий» мучитель. Я ерзала, стараясь получить долгожданную разрядку, но стальные руки ирлинга перехватили меня за талию, лишая такой возможности.

- Сколько хочешь, только, пожалуйста, прошу…, - уже почти плакала я.

- О чем ты просишь меня Сани? – тоже дрожа всем телом, но удерживая себя, спросил Айверс.

- Позволь мне кончить, прошу, - прокричала я. Только тогда мой страстный ирлинг отпустил тормоза, вколачиваясь в мое тело с дикой, почти животной страстью, но именно это мне сейчас и было нужно.

Оргазм накрыл меня как цунами, сметая все, кроме нестерпимого удовольствия. Вместе со мной кричал и бился внутри меня и мой синеглазый шторм. Он действительно шторм, порывистый, неукротимый, сметающий все сомнения и страхи.

Я уютно лежала на голом мускулистом теле моего мужа, наслаждаясь гладким бархатом кожи, легкими касаниями, которыми он поглаживал мне спину и ягодицы, и думала, что ничто на свете не заставит меня пошевелиться, но нет, нашелся-таки умелец.

Последнее, что я помню – розовые сумерки рассвета, сильные руки Айса и пушистые облака, до которых можно дотянуться рукой. Об остальном мне стыдно рассказывать, даже от воспоминания я краснею,  но никогда не забуду и не сумею отказаться от того запредельного удовольствия, что дарит мне мой ирлинг.

******

Проснулась я под мерный скрип колес и покачивание кибитки. Свозь дырки в пологе пробивались яркие лучи полуденного солнца. Рядом, обняв меня за талию, с довольной улыбкой спал Айверс. Я постаралась осторожно выбраться из крепких объятий, но ирлинг сразу проснулся и, выгнувшись как сытый кот, притянул меня к себе, затягивая на мускулистое тело.

- Айс, только не говори, что мы феерично спустились с неба голыми? - с надеждой спросила я.

В ответ синеглазый брюнет подарил мне такую самодовольную и хитрую улыбку, что возникло желание прибить его чем-нибудь мягким, но