Профессия: аферист игра на интерес - Аркадий Твист

— Правильно, — сказал Тося. — Но это следует ставить, лишь когда с лоха не удается больше ничего получить и от него нужно избавиться. Услыхав такое и оставшись в машине без ментов, которые убежали стрелять, любой даст деру… Я же говорю о том, что во время движения машины в ней периодически должны звучать мусорские переговоры, какие слышны из рации любой машины. У вас есть такая кассета. А включать ее нужно обязательно, чтобы лох не усомнился, что находится среди ментов.

— Да, есть у нас эта кассета, — проговорил Леша, — но я не стал переставлять, так как стояла эта. Да и лох оказался таким дармовым, что это было и без надобности. В следующий раз исправлюсь.

— Хочу вам сообщить, — сказал Тося, отдавая друзьям их долю, — что в следующий раз подобной работой вы будете заниматься без меня.

— Что случилось, Тося?

— Тося, ты что?

— Ничего не случилось, — безрадостно ответил тот, — просто я меняю профиль. Надоело. Вы найдете кого-нибудь ни мое место.

— Кого же мы найдем? Без тебя эта работа не будет приносить такой доход. В ней ты есть Бог.

— Я не есть Бог. — Немного подумав, Тося добавил: — Но Бог есть во мне… Работа должна приносить не только деньги, но и наслаждение. А его нет. И посему в этом месте мы ударим по расходу.

КВАЛИФИКАЦИЯ — ЭТО ДЕНЬГИ

Тося зашел к Вене, чтобы узнать, почему у того произошел запал со стекляшками. Вена работал на аферу под названием «Ювелир из Польши». Знакомясь с очередной жертвой, он изображал из себя поляка и на ломаном языке объяснял новому знакомому, что приехал в Одессу с целью покупки разных драгоценных камней, будьте бриллианты или изумруды. Для подобной работы использовалось три человека, одним из которых был сам Вена. Другой играл роль ювелира, к которому Вена с будущей жертвой несли «бриллианты», чтобы определить чистоту, размер и их истинную цену. В действительности это были обычные стекляшки, не представляющие собой ни малейшей ценности. Терпила же их получал от третьего участника аферы, «случайно» с ним познакомившись. «Ювелир», посмотрев и проверив «камни», долго молчал, затем отводил в сторону терпилу, определив в нем хозяина этих «камней», и начинал уговаривать продать «бриллианты» ему, а перед поляком извиниться.

— Это чистейшей воды камни. И мне как раз необходим такой размер, — говорил «ювелир». — И заплачу я тебе дороже. И как покупатель я более надежен. Не то что какой-то там сомнительный поляк.

Тот отказывался продавать «ювелиру»: во-первых, «камни» были не его, он получил их от Третьего всего на пару часов. Во-вторых, ему не удобно было отшить поляка — тот вел себя как человек неробкого десятка, который своего не упустит. Про себя терпила отмечал, что цену поляку можно назвать побольше, а если тот не согласится с ней, камни можно будет продать ювелиру. С такими мыслями, камнями и поляком он выходил из полуподвала ювелирной лавки.

Далее механика была проста: у «поляка» всех денег при себе не было, и он, оставив незначительный задаток, отправлялся за ними, условившись с продавцом встретиться под вечер. Когда «поляк» уезжал, подходил Третий, до этого гулявший поодаль, чтобы не попасть на глаза «поляку» и «не высадить того на измену».

— Ну что, продал бриллианты? — спрашивает терпилу Третий.

Тот объясняет, что покупатель поехал за деньгами и через три часа все купит.

— Я же тебе говорил, что через два часа камни или деньги должен подвезти к поезду. Хозяину все едино кто их купит. Но ждать он не может, так как машиниста не уговорить задержать состав, а на другой поезд он пересаживаться не станет. Не такие уж большие деньги, особенно для него, — говорил Третий.

Терпила платил свои деньги. Простившись с Третьим, он шелк месту встречи с Веной, про себя мечтая, чтобы тот по какой-либо причине отказался от покупки камней. Ведь тогда он сможет их продать ювелиру.

Ни Вену, ни ювелира, равно как и Третьего, он никогда больше не встречал в своей жизни.

Накануне подобную работу Вена проделал с Гояром. Третьим они брали Сашу Ростовского.

Сегодня во время обеда в «Аркадии» Тося узнал, что Гояра «закрыли». Выяснить детали и определить возможность помощи в вызволении друга Тося приехал к Вене.

— Спалились ни за грош, — начал Вена, после того как выслушал Тосю. — Терпила дал заяву. Мусора, увидев битое стекло различных размеров и формы и узнав, что все это было продано как бриллианты, которые, оказывается, не ограненные проще вынести с завода, сначала смеялись, затем составили фоторобот и — в розыск. Гояра «приняли» позавчера. Через мента, которому я плачу, удалось выяснить подробности. Ему вменяют 143-ю, часть 3. Он от всего отказывается. Так как в ювелирной лавке подтверждают, что он там был говорит, что упросил ювелиров этой лавки дать ему возможность изображать из себя ювелира один час. Сделал это потому, что теща донимала по поводу работы, он и сказал, что устроился ювелиром. Она должна была зайти, чтобы проверить. Но так как в это время появились двое с камнями, решил с ними пообщаться, заодно и вжиться в роль ювелира для тещи, надеясь, что та зайдет в лавку и оценит его по достоинству, видя, как он консультирует посетителей. А так как люди взрослые и солидные, а ранее он никогда бриллиантов в глаза не видывал, то решил, что это они и есть, о чем и сообщил посетителям. Такое объяснение ментов не устраивает, и они прессуют бедолагу. Но если он не дрогнет и будет стоять на своем, то окажется лишь жертвой обстоятельств. Думаю, через день его выпустят. Я говорил с тещей, и та готова подтвердить его слова. Меня менты не ищут, — продолжал Вена. — У них есть только два фоторобота — Гояра и Ростовского, а мой портрет лох не смог надиктовать. Ростовский свалил в Москву, теперь до него им не добраться. Так что все не так уж плохо. Подождем пару дней. А если Гояра не выпустят, а переведут на кичу, тогда будем думать.

В это время раздался звонок в дверь, и в квартире появился Игорь Пилипок. Обменявшись приветствиями и новостями, друзья расположились на кухне за чашкой чая.

— Я вот уже две недели нахожусь в Одессе, — сказал Пилипок. — Все это время пытался тебя разыскать Тося.

— А что случилось, Игорь? — с напускным волнением спросил Тося. — Или ты не знаешь, где я живу?

— Да ничего не случилось, — поспешил успокоить товарища Игорь. — Все вспоминаю, как в прошлый раз мы с тобой хлопнули за хату цыганей. Веселая была работа. Ты помнишь, как они приехали после этого к тебе домой в шесть утра тремя машинами?

— Конечно, помню, — ответил Тося, закуривая «Мальборо». — В этот день я встал ни свет ни заря. Собирался отправиться в Ялту. Собрал сумку и пошел в гараж за машиной. Когда я въехал во двор, лучи утреннего солнца пробивались сквозь листву деревьев. Жители домов еще не пришли в себя ото сна. По этой причине стояла потрясающая тишина, в которой слышалось задорное пение кенара, доносившееся из кустов сирени. Дворник монотонно шуршал метлой по асфальту, и поднимаемую им пыль можно было принять за дымку рассвета. Я любовался всем этим, отмечая про себя, что нечасто мне выпадает бывать в утреннем дворе. В это время навстречу мне, с другого угла дома, во двор въехали, одна за другой, три машины, и моя душевная идиллия была прервана в один момент высыпавшими из машин цыганами, которые, не успев приблизиться ко мне, стали громко кричать: «Тося, посмотри на нас. Мы нищие!» При этом их большие золотые перстни поигрывали утренними лучами солнца, а мощные рыжие цепи гнули их шеи к земле. «Мы нищие!» — кричали они так, будто бы находились в мартеновском цехе с оборудованием, включенным на всю мощь.

Тося затушил сигарету в пепельнице и отхлебнул глоток чая.

— И чем закончилось? — поинтересовался Вена. — Как они на тебя вышли?

— Кто-то из них видел меня с Колей Количем. Знал, что мы вместе работали. Наверное, через него и узнали. Чем, говоришь, закончилось? А ничем. Видом я показал, что очень недоволен их приездом, и сказал: «Если вы решили испортить мне репутацию в этом дворе, то можете продолжать орать. А если вы хотите поговорить со мной о деле, тогда оставьте пару человек, знающих точно, что именно вам нужно, а остальных усадите в машины и отправьте домой». После этого две машины выехали со двора, а оставшимся парламентариям я объяснил, что кидать их не собирался, а раз все же так получилось, отыщу Игоря и укажу ему на ошибку.

— То есть ты все стрелки перевел на Пилипка? — Вена внимательно слушал Тосю и вникал в суть дела.

— А что мне было делать? Принимать с ними бой у себя под домом? Пилипок залетный. Они его знать не знают.

— Это было единственное правильное решение, — вмешался Пилипок. — Главное было отбить удар и пустить их по монотонным рельсам тихим ходом решать проблему возврата. Так как Тося деньги не брал, он легко их убедил, что являлся посредником, желающим помочь как цыганам, так и приезжему парню, который расположил к себе, называя имена, для Тоси авторитетные.