История Средневекового мира. От Константина до первых Крестовых походов - Сьюзен Бауэр

Как и его братья, Сусюн пришёл и оставался у власти благодаря влиянию клана Сога, но, в отличие от братьев, он конфликтовал с влиятельными лицами.

Он поссорился с главой клана Сога, Умако, который был также его дядей. Официальные хроники утверждают, что он «ненавидел дядю за своеволие, которое тот проявлял, будучи на посту Великого Имперского Предводителя. Однажды государю преподнесли голову дикого кабана, и он спросил, когда голова его врага будет подана ему таким же образом». Сога-но-Умако получил известие об этой не особо завуалированной угрозе и отреагировал первым – послал убийцу чтобы избавиться от своего высокопоставленного племянника. В то же время он направил свой клан на могучего соперника, способного померяться силами с кланом Сога – анти-буддистский клан Мононобе, находившийся в союзе с также анти-буддистской семьей Накатоми. Когда пыль осела, клан Мононобе был разгромлен, хоть и не уничтожен, а Су-сюн убит.10

Старшей из претендентов на трон была женщина по имени Суй-ко. Она могла претендовать на власть по трем веским причинам: она была дочерью Киммэя и родственницей предыдущих правителей, её мать происходила из клана Сога, и она была не только сестрой Бидацу, но и женой. Сога-но-Умако желал видеть её на троне. Официальные хроники утверждают: «Он хотел кого-то, кого смог бы контролировать, поэтому выбрал женщину». Вместе с ней в качестве регента он поставил ещё одного члена клана Сога, Сётоку Тайси – учёного-буддиста, ставшего первым настоящим политическим деятелем Японии.11

Девятнадцатилетний во время своего назначения в 593 году, регент Сётоку сделал большой шаг, когда ему исполнилось тридцать лет. Он отправил посланников в Китай, требуя, чтобы послы были приняты как представители равноценной независимой державы. В попытке ослабить власть глав кланов он учредил ряд государственных званий на китайский манер, поименованных по важнейшим добродетелям, таким, как верность, справедливость и мудрость. Это было сделано для напоминания чиновникам, что они служат из-за своих личных качеств, а не по праву рождения. Он взял на себя труд создания письменного свода принципов, по которым династия Ямато держала власть. Впервые небесным правителям была предложена более конкретная опора, чем смутный принцип божественного права.

Конституция из семнадцати статей (Дзюситидзё Кемпо) была опубликована в 602 году. Она не является конституцией в западном смысле этого слова – не объясняет структуру правительства, не ограничивает власть правителя. Вместо этого она излагает принципы, по которым монархи Ямато должны править своим государством, а люди – соглашаться на то, чтобы ими правили.

«Если правление создает гармонию, а подданные приветливы, если все прислушиваются к доводам, то путем разума можно найти выход из любого конфликта.

Имперской власти нужно беспрекословно подчиняться. Властелин – это Небо, а подданные – это Земля. Посему, если Властелин говорит, подданные повинуются. Неподчинение ведёт к личному поражению. Если народ будет соблюдать приличия, государство будет само себя направлять».12

В каждой строчке конституции проявляется убеждение, что монарх является правительством, что предводитель является законом. Если предводитель – это закон, то нет нужды в законе письменном для его ограничения. Необходимо только, чтобы правитель был честен и справедлив. Конституция не старается приуменьшить важность закона – она настаивает на важности моральных характеристик правителя и народа. Всё остальное должно гармонично проистекать от этого.

Это была простая и изящная точка зрения: если тот, кто занимает престол, будет морально и духовно чист, то страна будет жить в мире. Именно эта политическая философия запретила клану Сога иметь власть. Если монарх был не только небесным правителем, но и воплощением земного закона, Сога некуда было пристроиться. Назначив Сётоку регентом, Сога сам лишил себя власти.

Однако, как и принцип Небесного мандата, конституция Семнадцати Статей также была палкой о двух концах. Потеря добродетели значила, что у закона более нет духовной силы, а небесный правитель только прикидывался полноправным королём. Потеря добродетели значила, что правитель может быть смещён – в полном соответствии с конституцией.

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 30

Глава тридцать первая

Воссоединение

Между 546 и 612 годами династия Суй воссоединяет юг и север, а династия Тан пожинает плоды

За морем Лян У-ди из Южной Лян вновь пытался вступить в монастырь и посвятить свою жизнь просветлению. Он правил Южной Лян в течение сорока пяти лет, он состарился, устал, а войны в окружающем мире не приносили ему умиротворения. И опять его министры заплатили выкуп, чтобы забрать его – на сей раз даже более крупный. Вновь Лян У-ди был вынужден покинуть монастырь и вернуться во дворец.

Вскоре после его возвращения на Севере произошла очередная смена власти. Военачальник Гао Хуан, стоявший у трона Восточной Вэй, скончался. Он долго поддерживал видимость того, что законный правитель Вэй сидит на троне, и, оставаясь в тени, использовал императора с королевской кровью как марионетку. Это была классическая стратегия, сохранявшая миф об избранном небесами императоре, но сын Гао Хуана не стал её терпеть. В 550 году он сместил императора-марионетку и назначил себя новым императором и основателем новой династии: Северной Ци. Через два года после занятия престола он велел убить предыдущего императора-марионетку и всю его семью.

Теперь тремя правящими династиями в Китае стали Южная Лян, Западная Вэй и Северная Ци. В представителях Западной Вэй и Северной Ци текла северная кровь, и Южная Лян все еще воспринимала их как иностранцев.

Давняя враждебность между «китайцами» и «варварами» была далека от исчезновения. Южане презирали северян, в то время как жители Севера трепетно защищали своё варварское прошлое. Северянин Ян Сюань-ци написал в VI веке о пьяном южанине, который громко сказал своим друзьям в присутствии северянина-владельца дворца, что северяне – это всего лишь варвары. «Законное право наследования только у южан», – насмешливо заявил он.

Владелец дворца на севере ответил, что ни за что не согласился бы жить на юге.

«Там жарко и влажно, и полно насекомых, приносящих малярию. У вас может быть правитель и двор, но ваш правитель слишком властолюбив, а его подчинённые жестоки. Наша династия Вэй получила королевские регалии и основала свой двор в районе горы Сун и города Аоян. Она контролирует область пяти священных гор, находясь в пределах четырёх морей. Наши законы о новых обычаях можно сравнить с законами пяти древних мудрых правителей. Ритуалы, музыка, законы – всё это процветает на уровне, которого не могли добиться сто царей. Как же вы, благородные, соседи рыбы и черепахи, можете так неуважительно относиться к нам, когда приходите почтить наш двор, пьёте воду из наших прудов, едите наш рис и просо?».1

Эта речь апеллировала к древним обычаям, законам, ритуалам, учениям и божественной поддержке – к каждой древней традиции, которую южане считали своей.

Когда династия Северная Ци сместила своего предшественника, один северянин решил прекратить вражду и даже заключить союз с югом. Военачальник Хоу Цзин, служивший Западной Вэй, решил, что у него не будет будущего при новом режиме. Он отправил послание Ляну У-ди, предлагая передать югу тринадцать бывших территорий династии Вэй и многочисленную армию в обмен на высокий пост в южном правительстве.2

Лян У-ди принял предложение, но когда сделка состоялась, Хоу Цзин счел свою новую должность недостаточно высокой. Он заключил союз с другим недовольным – одним из многочисленных сыновей Ляна У-ди, Цзянем, которого тоже не устраивала его должность. Вместе они собрали армию и отправились с походом к столице Южной Лян, Нанкину, где старый правитель был вынужден выдержать долгую и жестокую осаду. Современные хроники рассказывают о голодающих горожанах, гонявшихся за крысами в надежде добыть хоть немного мяса; о солдатах, варивших собственные кожаные доспехи, чтобы сделать их достаточно мягкими для еды.

Наконец Лян У-ди сдался. Его поражение было неизбежно. Он открыл ворота и позволил своему сыну и бывшему союзнику войти. Цзянь сместил своего отца, не убивая его, но посадил в темницу и так плохо кормил, что старик умер от истощения. Ему исполнилось восемьдесят шесть лет, и с момента завоевания престола он трижды пытался оставить должность. Цзянь, отныне Лян Цзянь Вэнь-ди, правил не более года, пока не пал от руки бывшего союзника, Хоу Цзина. Хоу Цзин погиб, когда младший брат правителя поднял против него восстание и вторгся во дворец. Память об ужасной осаде была еще свежа, поэтому народ Нанкина с удовольствием разорвал Хоу Цзина на куски.3