Из жизни солдата - Эрих Манштейн

Конечно, все мы уже привыкли к любым сюрпризам Гитлера. Однако мы никак не могли рассчитывать на то, что фюрер, вопреки своим недавним высказываниям, сначала займется решением австрийского вопроса, и тем более на то, что при полном отсутствии тех благоприятных предпосылок, о которых он сам говорил, Гитлер уже в самом ближайшем будущем возьмется за решение чехословацкой проблемы.

В понедельник 7 марта 1938 года начальник Генерального штаба, в отсутствие главнокомандующего сухопутными войсками, был неожиданно вызван к 11 часам дня в имперскую канцелярию на аудиенцию к Гитлеру. При этом ему намекнули, что речь пойдет об Австрии. Я должен был сопровождать генерала Бека.

Гитлер принял нас в присутствии генерала Кей- теля и сразу перешел к делу. Он поставил нас в известность о том, что обстоятельства вынуждают его вмешаться в события, происходящие в Австрии. По словам фюрера, первоначально он планировал решить вопрос о присоединении Австрии к Германии несколько позже, чему способствовало, в частности, подписание в Берхтесгаде- не известного соглашения с австрийским федеральным канцлером Шушнигом. Однако теперь, после того, как Шушниг вчера объявил о назначении плебисцита, он вынужден действовать немедленно. По мнению Гитлера, в сложившейся обстановке ни о каком свободном волеизъявлении австрийского народа на плебисците не может быть и речи. К тому же за неделю, которая осталась до плебисцита, австрийцы, как считал фюрер, просто не успеют определиться со своим выбором. Налицо попытка Шушнига навязать народу свою волю.

Затем Гитлер перешел к международной обстановке. По его мнению, во всем, что касается отношений между Германией и Австрией, можно исходить из желания подавляющего большинства населения Австрии объединиться с Германией. Поэтому можно не опасаться сопротивления австрийского народа и его армии возможному вводу немецких войск в Австрию.

Гитлер также сообщил, что он считает маловероятной попытку Франции и Великобритании помешать ему осуществить его планы. По мнению фюрера, этим странам, а также Чехословакии придется смириться со свершившимся фактом. В отношении последней Гитлер был намерен выступить со специальным успокоительным заявлением. Что касается Советского Союза, то, по мнению фюрера, угроза с его стороны является еще менее вероятной, по той простой причине, что у русских нет общих границ ни с Германией, ни с Австрией, а Польша не пропустит советские войска через свою территорию. Наконец, самой Польши опасаться также не приходится, потому что у него, Гитлера, есть надежный договор с этой страной.

Как ни странно, наибольшую озабоченность Гитлера вызывала позиция Италии. Несмотря на недавнее сближение между двумя странами, происшедшее после устранения имевшихся между ними разногласий по поводу итало-эфиопской войны, а также на сотрудничество Италии и Германии в Испании, фюрер не был до конца уверен в лояльности Муссолини в случае присоединения Австрии. Короче говоря, Гитлер опасался возникновения помех для осуществления своих ближайших планов только с этого, совершенно неожиданного для нас направления.

Анализ обстановки, который мы услышали от Гитлера, был довольно полным и по-своему логичным. Это был первый случай, когда я встретился с Гитлером в узком кругу его приближенных. У меня впервые появилась возможность увидеть его не в роли народного трибуна, а в качестве трезвого и вполне уравновешенного политика. Должен признаться, что выступал он довольно убедительно, не говоря уже о том, что высказанные им в ходе этой встречи прогнозы полностью оправдались.

В конце своего выступления Гитлер потребовал от нас предложений по численности и составу сил и средств, необходимых для ввода в Австрию, и заявил, что ввод войск при любых обстоятельствах начнется утром в субботу 12 марта, накануне организованного Шушнигом псевдоплебисцита.

Предложения, с которыми Бек после короткой беседы со мной обратился к Гитлеру, сводились к следующему: несмотря на чрезвычайно малую вероятность сопротивления народа Австрии и австрийской армии вводу немецких войск, нужно было все же считаться с попытками вмешательства в этот процесс со стороны соседей Австрии, прежде всего Италии и Чехословакии. В связи с этим Бек считал необходимым задействовать в данной операции достаточно мощные силы, численность которых должна была оказать отрезвляющее воздействие на наших потенциальных противников и удержать их от вооруженного вмешательства в наши действия, пусть даже и только с целью заявить о своих претензиях на участие в окончательном урегулировании ситуации.

Было предложено создать временное командование группы войск и подчинить ему два баварских армейских корпуса, а также 2-ю танковую дивизию, расквартированную в Вюрцбурге. Гитлер согласился с нашим предложением. Немного позднее он распорядился включить в состав временной группировки несколько частей войск СС и некоторые части 16-го армейского корпуса.

Значительно труднее было добиться от Гитлера согласия на отмобилизование корпусов, предназначенных для ввода в Австрию. Похоже было, что это не устраивает его прежде всего по политическим соображениям. Однако Бек и я категорически настаивали на своем требовании, обосновывая его тем, что вероятность возникновения международных осложнений все же нельзя исключить полностью. В случае невыполнения данного требования немецкие части могли бы оказаться в таком же беспомощном положении, в каком оказались в 1870 году неотмобилизованные соединения и части французской армии, оборонявшие границу.

Ввиду того, что ввод войск был назначен уже на 12 марта, нам нужно было иметь на руках приказ о приведении войск в боевую готовность не позднее 16 часов, с таким расчетом, чтобы командиры частей и соединений могли в оставшееся время изготовиться к маршу и выдвинуться к границе. И хотя, судя по его реакции, Гитлеру не очень понравилось назначенное нами время, он тем не менее пообещал своевременно известить нас о своем решении. Бек и я тем временем приступили к спешной разработке приказа на выдвижение и развертывание войск, поскольку никаких наработок на этот непредвиденный случай у нас еще не было.

О том, как проходил ввод войск, хорошо известно. Повсюду наших солдат с восторгом встречало население и австрийские войска, наши части маршировали по дорогам, буквально усыпанным цветами. Нет никакого сомнения в том, что подобный прием не был результатом давления на народ и армию со стороны австрийских нацистов, а являлся отражением истинного отношения к вводу немецких войск. Данный вывод и сегодня можно считать справедливым, даже несмотря на то, что в дальнейшем отношение австрийцев к немецкой армии заметно изменилось к худшему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});