Леди и рыцарь - Линси Сэндс

С трудом встав на ноги, он вместе с Робертом, шатаясь, поднялся по лестнице. Они пожелали другу спокойной ночи, и Эрик побрел к спальне, дверь которой почему-то не хотела стоять на месте и танцевала перед его взором, словно искорки пламени.

Сосредоточившись, он шагнул к двери, толкнул ее и ввалился в комнату, где на кровати крепко спала его жена. Она, похоже, очень любит занимать всю постель, с обидой подумал Эрик. Потом, повернувшись, молча погрозил пальцем Блэку. В этот момент он и сам, наверное, не смог бы объяснить, что именно запрещает коню.

Направившись к постели, он стал на ходу срывать с себя одежду. Покачиваясь, стянул штаны до бедер, попытался выбраться из них, подняв ногу, но, потеряв равновесие, упал на кровать.

– Хм, так лучше, – решил Эрик, увидев, что в этом положении комната не так быстро крутится перед Глазами. Оставив штаны болтающимися на ногах, он прижался к теплому боку жены и крепко заснул.

Ему опять снилась жена.

Он галопом скакал через лес. Под ним был Блэк, здоровый и сильный. Внезапно Эрик увидел Розамунду в свадебном белом платье. Стоя к нему спиной, она смотрела на Гудхолл в долине, но, услышав топот копыт, обернулась. Узнав Эрика, она соблазнительно улыбнулась и раскрыла ему свои объятия.

– Вы самый замечательный из всех мужей.

Эрик выпрямился в седле от ее нежных слов. Спешившись, он раскрыл ей объятия, и как только дотронулся до нее, ее платье исчезло. Хрип вырвался из его горла, когда Эрик ощутил ее обнаженное тело, зарылся в ее рыжие пряди. Запрокинув ей голову, он припал к губам.

Он оказался тоже обнаженным. Она таяла в его руках, выгибаясь навстречу, возбужденно прижимаясь к нему.

Его губы коснулись шеи Розамунды и уже заскользили к груди, как начался дождь и крупные теплые капли стали падать него. Скривившись, Эрик что-то пробормотал, проснулся и обнаружил, что сон на самом деле вовсе и не сон.

Розамунда, теплая и обнаженная, была в его объятиях; стоны и восклицания все еще срывались с ее губ, а тела их слились воедино.

И было действительно холодно. Ранний утренний ветерок врывался в комнату, покрывала на постели не было, и ветер холодил их обнаженные тела. Покрывало, наверное, сползло на пол, когда еще одна теплая капля упала ему на щеку. Перекатившись на спину, Эрик обнаружил, что смотрит в жуткую, вытянутую и замотанную в одежду морду животного. И словно этого было мало, из носа этого жуткого существа свисала длинная скользкая сопля, готовая упасть на него. Это сразу объяснило дождь в его сне. Когда Эрик наконец это понял, он в ужасе закричал и, пытаясь уклониться от очередной порции капель, метнулся в сторону, стукнувшись головой о голову Розамунды.

– Что? Где? – воскликнула Розамунда, сразу проснувшись и хватаясь за голову. – Что такое? В чем дело?

– Убери отсюда эту чертову лошадь!

Заморгав, чтобы прогнать остатки сна, Розамунда повернулась и увидела, что ее муж судорожно пытается уклониться от сопливого носа Блэка. Конь стоял рядом с кроватью; голова его висела как раз над тем местом, где только что лежал Эрик.

– О Боже! – ахнула она, подскакивая и поспешно уводя коня от кровати, – Блэки, ну что ты делаешь? Бедняжка, у тебя насморк?

– Да, и он залил меня соплями! – рявкнул Эрик с отвращением, вытирая мокрую щеку.

– О Боже, – снова сказала Розамунда и вздохнула. Быстро нагнувшись, она подхватила брошенную Эриком на пол тунику и быстро вытерла нос и губы Блэка.

Увидев, что она делает, Эрик буквально зарычал и подскочил с постели, чтобы помешать ей.

– Что ты делаешь? О Боже, это же моя туника!

– О! – Розамунда виновато взглянула на скомканную и вызывающую отвращение тунику. – Но ведь у вас, конечно, есть другая, милорд. Человек вашего положения должен иметь не одну тунику.

– О да, у меня есть, – мрачно сказал он. – Зеленая обмотана вокруг головы Блэка, а синяя – на его хвосте.

Прикусив губу, Розамунда взглянула на туники, о которых говорил Эрик, и на секунду задумалась, не снять ли их, но потом решила, что Эрик скорее всего не оценит этого жеста. Виновато посмотрев на него, она грустно покачала головой. Она снова все испортила.

– Прошу прощения, милорд. Я не подумала, когда укутывала Блэки во всю вашу одежду. Я просто боялась, что вы очень расстроитесь, если он серьезно заболеет.

Гнев Эрика исчез так же стремительно, как и появился. Она сделала все это для него, чтобы порадовать. Он почувствовал, как все в нем снова тает, как тогда, когда она назвала его самым замечательным мужем в мире. Эрик не мог вспомнить, когда в последний раз женщина делала что-то ради него. По крайней мере Делия никогда не утруждала себя этим за все время их помолвки. С самого детства она ожидала, что он будет лелеять ее красоту. Но ведь Розамунда не Делия, напомнил он себе. Он грустно улыбнулся, когда вдруг понял, как глупо было даже сравнивать этих двух женщин. В них не было ничего общего.

Нет, это никуда не годится.

Шагнув вперед, он взял поводья Блэка из ее обмякших рук и направился к двери, потянув за собой упиравшегося коня. Ему совершенно не нравилось, что его конь вдруг стал предпочитать общество Розамунды, но это его особенно и не удивило. Его самого каким-то необъяснимым образом все больше тянуло к ней.

Не обращая внимания на свою наготу, Эрик открыл дверь и выпихнул Блэка в коридор, кивнув проходившему в этот момент мимо отцу и как бы не замечая его удивленного взгляда. Захлопнув дверь, Эрик медленно направился к Розамунде, смотревшей на него с несчастным видом.

– Забирайся на кровать, – приказал он.

– На кровать, милорд? – удивленно переспросила она. Эрик кивнул:

– На четвереньки, как в тот день, когда мы обвенчались.

Розамунда колебалась, переводя взгляд с постели на мужа, и неуверенно спросила:

– Вы хотите наказать меня за то, что я запачкала вашу тунику, милорд?

– О да, – заверил он ее с блеском в глазах, который сказал Розамунде о многом. – Но я обещаю, что тебе это понравится. Залезай на постель.

Его голос обволакивал ее, словно теплый мед, и все вместе – его голос, слова, выражение глаз – бросило ее в дрожь. Повернувшись, она взобралась на постель и встала на четвереньки, как в день свадьбы. Как ни странно, но в это мгновение она ощущала себя гораздо более уязвимой, чем тогда; сейчас она была совершенно обнажена. Почувствовав, что постель прогнулась, она оглянулась и увидела, что Эрик встал позади нее. Подавшись вперед, он развел в стороны ее колени и встал между ними так, что его живот мягко коснулся ее ягодиц.

Вспомнив болезненный опыт в день свадьбы, Розамунда неуверенно спросила:

– Вы уверены, что не хотите сделать это правильным образом, милорд?