Кадриль убийц - Эрве Жюбер

— Нам надо выбраться из этого дерьма, — решила Моргенстерн.

— Согласен. Но не знаю, как это сделать, если только не обратиться в грызунов.

Мартино подумал, что Роберта восприняла его слова буквально, ибо встала на четвереньки. Он сделал то же. Казалось, она ищет норку, через которую скрылись мыши.

— Мышиная норка, ее можно увеличить.

— Эй! Вы еще там? — позвал Симмонс, потерявший их из виду.

Судя по голосу, он подошел совсем близко. Моргенстерн, стоявшая у норки, бормотала непонятные слова и скребла ногтем по полу.

— Что вы делаете? — с беспокойством спросил Мартино.

Она вдруг вскочила на ноги и крикнула Симмонсу:

— Давайте, старина. Охота на колдуний открыта.

Симмонс не заставил долго ждать. Мартино, который приподнял голову, чтобы посмотреть на результат самоубийственного поступка Моргенстерн, бросился на пол, услышав грохот двойного выстрела. Роберта не шелохнулась.

Молодой человек различил свист пули у себя над головой. Фрагмент плинтуса, перед которым колдовала Роберта, взорвался метрах в трех от мишени и слишком низко, чтобы Симмонс мог попасть в эту скрытую барьером точку. В стене образовалось отверстие диаметром в полметра. Колдунья встала на колени позади Мартино.

— Все дело в особенностях материи, — объяснила она. — Дерево притягивает металл, если отдать ему приказ.

— Дерево притягивает металл?

— А мы притягиваем Симмонса. Лезьте в дыру, а себя представьте большим быстрым грызуном, за которым гонится огромная и более быстрая кошка.

Мартино пролез в дыру и оказался в комнате без окон. На стенах висели две большие картины. Здесь была дверь, к которой он бросился в сопровождении Роберты. Но та была закрыта на ключ. Мартино отчаянно пытался высадить ее плечом.

— Мы выбрались из одной ловушки, чтобы попасть в другую, — подвела итог колдунья.

Дверь, запертая заклинанием, не уступала. Роберта отказалась от бесполезных попыток и подошла к одной из картин, пытаясь в полумраке рассмотреть композицию.

— Вы думаете, что пришло время знакомиться с культурным наследием? — взорвался Мартино.

Она не ответила. Если эта картина не была подделкой или копией, они могли спастись.

— Попросите господина Симмонса расширить мышиную нору, чтобы было чуть светлее, — предложила она.

Она выглядела совершенно серьезной. Мартино подчинился и подошел к отверстию, использовав ногу как приманку.

— Эй! Симмонс! Здесь можно заснуть! Чего вы ждете? Присоединяйтесь к нам!

И едва успел отдернуть ногу, когда от стены отлетел огромный кусок дерева. Проход теперь доходил до пояса следователю. Было слышно, как Симмонс перезаряжает карабин.

— Иду, — напевал Симмонс, — иду.

— Мы спасены, — объявила колдунья.

Она потянула Мартино за рукав и заставила смотреть на картину, которая теперь была достаточно хорошо освещена.

— Что вы о ней думаете? — спросила она.

— Как что думаю?

— Вам нравится картина? Нравится?

Мартино попытался прочесть то, что было написано на табличке. «Сон святой Урсулы» Витторе Карпаччо. На картине была изображена женщина, спящая в гигантской постели, к которой на цыпочках подходил ангел.

— Карпаччо… Неплохо.

— Вам нравится или не нравится?

— Нравится, — признался Мартино.

— Тогда уставьтесь в одну точку картины и расслабьтесь.

— Расслабиться, ну и шуточки у вас.

Симмонс перезарядил оружие. И мог присесть на корточки и целиться в них. Колдунья схватила молодого человека за затылок и нажала определенную точку. Клеман ощутил, что тело его обмякло, в голове помутилось, а в глазах заплясали бабочки.

— Вот мы и расслабились.

Она взяла его руку в свою и повела к стене, словно та не существовала. Мартино сжался, ощущая, как сужается его периферийное зрение. Нарисованные формы выстроились в своеобразную прихожую. В соседней комнате через приоткрытую дверь виднелся угол кровати.

— Где мы? — спросил молодой человек. Голос его звучал приглушенно.

— В «Святой Урсуле». Не стоит задерживаться. Следуйте за мной и постарайтесь на этот раз не заблудиться.

Они проскользнули в спальню. Мартино узнал сцену, хотя видел ее под другим углом. Женщина во сне что-то бормотала и постанывала. Ангел приближался к кровати со скоростью несущейся галопом улитки.

— Мы в картине! — вдруг сообразил он.

Он ощутил, что кто-то яростно дергает его за низ брюк. Его пытался удержать рыжий песик, упирающийся когтями в пол.

— Моргенстерн, — позвал Мартино жалобным голосом.

— Что еще? — обозлилась колдунья.

Но не улыбнулась, увидев, что происходит.

— Главное, не двигайтесь, Мартино, пока я не вспомню заклинание, которое обратит в камень это чудовище.

Он попытался подтянуть ногу к себе. Пес не отпускал. Урсула с ворчанием повернулась на бок. Моргенстерн, стоя на коленях, нежно разговаривала с собачкой.

— Милый песик. Отпусти господина и получишь к-кусочек сахара.

Собака разжала зубы и, опустив морду, подошла к колдунье, подметая хвостом пол. Моргенстерн дала песику кусок сахара, который достала из кармана. Следователь облегченно вздохнул.

— Что теперь?

— Выбираемся из этой картины в другую из цикла святой Урсулы, переходим в цикл святого Георгия и возвращаемся в реальный мир.

— Не знай я вас, Моргенстерн, я решил бы, что вы сошли с ума.

— Называйте меня Робертой, мой милый Мартино. И перестаньте ныть. Многие хотели бы увидеть эту картину так, как мы ее видим сейчас.

Молодой человек огляделся. Но зрелище нарисованной спальни его не тронуло.

— А Симмонс? Что сделаем с ним?

— Он является частью иной реальности. Мы как бы оставили его на обочине дороги…

— А если он решит вдруг пальнуть в упор в картину?

— Министерство внесет нас в списки пропавших без вести.

Собачка вдруг повернулась в сторону прихожей и с яростным лаем бросилась туда. Урсула села в кровати в момент, когда в спальню ворвался Симмонс. Он вскинул карабин, целясь в колдунью. Единственной мыслью, пришедшей в голову Роберте, оказалась мысль, что Симмонсу тоже нравится Карпаччо. Очко в его пользу.

Пес подпрыгнул и вцепился ему в пояс. Симмонс ударил его прикладом, а потом отбросил ногой в угол спальни, прицелился и выстрелил. Собачка превратилась в кровавую лужу, а по нарисованной спальне прокатился раскат грома.

Урсула потеряла сознание. Ангел ничего не заметил. Симмонс снова целился в двух беглецов.

— Бежим! — крикнула колдунья.

Они бросились в боковую дверь и оказались на берегу Большого канала. Вечерело. На набережной толпились люди. Великолепный понтонный мост позволял перебраться через рукав лагуны.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});