Банхар (СИ) - Болот Ширибазаров

дархан. Либо ты сделаешь это, либо мы отправим тебя в Мертвую пустыню.

— Отправь меня туда, — взмолился Серега. — Лучше Мертвая пустыня, чем она.

Дора взяла Серегу за шкирку и потащила его в спальню. Раджана смиренно пошла следом. В окне Володя увидел два красных огонька. Коля смотрел в окно кухни со двора и скалил клыки.

— Соберись, тряпка! — прорычал Коля.

Но его тут же сбил с ног барнак-охранник.

Володя нехотя, на ватных ногах пошел в спальню. Дора сорвала одежду с Раджаны и Сереги, силком уложила обоих в постель, услышала что-то за окном и легкой тенью выпорхнула из дома. Серега сполз с кровати, и уткнулся лицом в ладони. Раджана лежала на кровати, уставившись пустым взглядом в потолок. Серега поднял голову, посмотрел на Володю, оскалился.

— Это твой друг ее убил! Он ответит за это! И ты ответишь! Пошел вон отсюда, чморик! Я сделаю это, сделаю!

Он заполз на кровать и лег на Раджану.

— А ну-ка, тварь, включай свою магию, включай, я сказал! — он ударил ее ладонью по лицу.

В следующее мгновение Володя поднял Серегу с кровати и снес им телевизор на столике. Серега всхрапнул, обратился в бузура и обхватил Володю длинными, корявыми как у орангутанга руками.

— Ну давай, убей меня, — шипел Серега. — Или я сделаю ей выродка. Вот увидишь, сделаю! Ты же не хочешь этого? Вижу, не хочешь!

Володе почему-то стало жалко этого зверя. Он сбросил с себя его руки, оттолкнул от себя и пошел на кухню. Серега с диким ревом выбежал на улицу.

Битва за стенами дома утихла с первыми лучами солнца. Дора вошла в дом еле перебирая ногами, одежда на ней висела клочьями. Следом вошел Серега. Одежды на нем не было, тело его покрывали страшные рубцы.

— Они так точно всех нас перебьют скоро, — проворчал Серега.

— Подкрепление уже в пути, — ответила Дора. — Онгоны взрывают тропы. Но Максар открывает новые. Скоро они выдохнутся. Вечную тропу им не закрыть. Надо делать обряд.

— Какой толк с этого обряда, если нас мало?

— Максар создал новых барнаков — барнаков купцов. Их нужно срочно выпускать, пока не появился новый аватар. Весь этот мир будет за нас. Мы лишим их подкрепления. Не будет больше никаких сартов и онгонов.

— Но у них есть белые савдаки?

— Убьем их вожака, и не будет больше никаких белых савдаков. Он придет на обряд, я знаю. Устроим ему сюрприз.

Володя сидел за столом, потягивал чай. Он все слышал, видел, и где-то очень глубоко в себе понимал, что нужно что-то делать. Но пропасть в нем становилась все глубже. Он катился в эту пропасть, а думать мог только о Баярме.

***

Весь день на стоянку Доры съезжались гости на дорогих иномарках. Многих из них Володя видел по телевизору, бизнесменов, депутатов, чиновников. Они дарили Доре дорогие подарки, затем до позднего вечера пировали в больших армейских палатках, до упаду пили водку.

В сумерках к стоянке начали стягиваться стаи черных савдаков. Точнее не стаи, а хорошо организованные отряды с барнаками во главе. Их было так много, что все окрестные сопки начали источать запах пепла.

Раджана стояла на крыльце, смотрела на все это, и плакала. Володя заметил, что в руке она сжимает кухонный нож.

— Ты хочешь драться с ними кухонным ножом? — спросил Володя.

— Я хочу убить себя!

— Это не выход. Ты можешь предупредить Колю, чтобы не приходил сегодня ночью? Это ловушка. Они хотят убить его.

— Он все равно придет, потому что знает, что здесь будет.

— Но тогда у сартов и онгонов не останется решающей силы.

— У них ее уже нет. Коля ненавидит их всех, и это его слабость. Она его погубит. Он знает об этом, но ничего не может поделать. Он не должен был убивать Харана. Он должен был проявить к нему сострадание. Убив Харана он убил себя. Вот что бывает, когда нет аватара.

Обряд начался на большой поляне недалеко от стоянки. Барнаки развели огромные костры. Сущности в черных плащах, с рогатыми шлемами на головах начали бить в бубны и плясать вокруг этих костров. Гости Доры, все до единого опьяненные водкой стояли тут же и с ужасом смотрели на это действо. Черные савдаки кружили вокруг них, заставляя рыком сбиваться в толпы. Вот один из гостей побежал к своей машине, но его догнали и закинули в толпу как тряпичную куклу.

Из темноты стали появляться худощавые, стройные барнаки, Володя не видел таких раньше. Они выглядели почти как люди, шли вдоль толпы и высматривали себе подходящую оболочку как одежду в магазине. Вот один из барнаков приглядел себе толстого, обрюзгшего старичка в богатом плаще, обхватил его руками. Старичок закричал так, будто на него вылили ушат кипятка. Он упал, начал кататься по земле в страшных судорогах, изо рта его повалила пена. Старик затих, затем приподнялся, хрустнул шеей, улыбнулся, подошел к Доре и низко поклонился. Гости начали падать один за другим. Где-то вдалеке послышался протяжный вой.

— Началось! — произнес Володя.

Раджана машинально прильнула к нему и уткнулась носом в грудь. Огромная стая белых волков мчалась к кострам стройными шеренгами. На встречи им с трех сторон неслись отряды черных савдаков во главе с барнаками. Дора ехидно засмеялась, когда увидела, как ее отряды начали сминать стаю белых волков. Белые бились отчаянно, упорно шли вперед, и погибали один за другим под натиском черной лавины.

— Где же там Коля-то? — пробормотал Володя, без эмоций наблюдая за тем, как гибнут белые волки.

— Возьми, — Раджана вложила в руку Володи нож. — Просто нажми. Они не должны получить от меня ничего. Ты должен сделать это.

Она приложила лезвие туда, где гулко билось ее сердце.

— Я не могу, — ответил Володя, хоть и чувствовал, что ему все равно, убьет он Раджану или не убьет.

В мыслях он был рядом с Баярмой, видел, как она кружится в танце. Пышные волосы ее взлетают веером от каждого движения, и она невероятно хороша сейчас. Она танцует не просто так, держит в руках ребенка, радуется появлению этого чуда на свет. Но почему этот ребенок так красив? Разве может быть таким потомство от черного савдака? Ребенок смотрит на своего отца, улыбается, уже видны первые зубки, тёмно-русые волосы этого ангела вьются, становятся все длиннее. Вот он уже видит, что это не мальчик, а девочка, очень похожая на маму, такая же красивая, такая же непростая, но всегда искренняя в своих чувствах…

Пропасть, где-то глубоко внутри него задрожала, стены этой