Битва за Эгрис - Александр Дихнов

Какие же в такой ситуации передо мной открывались возможности? Практически никаких. Единственное, что радовало, – предполагаемая точка посадки. Флаер, на борту которого я куковал, не был военным, а ангары пассажирского транспорта располагались как раз по бокам площади между складами и центром. Таким образом, если бы удалось выскочить из кабины и неподжаренным добежать до складов, то тогда я мог бы затеряться в лабиринте переходов, где найти меня оказалось бы не столь уж просто… Если, конечно, Гроссмейстер не запустил в работу все следящие мониторы, в таком случае любые попытки сопротивления стали бы пустой тратой сил…

В силу того что моей оптимистической натуре претило заведомое признание поражения, я закрыл глаза и принялся разрабатывать маршруты своего грядущего отступления. Так вот, бегая мысленно по всяким закоулкам, я незаметно уснул под мерное покачивание флаера. Просто и честно.

Проснувшись, а точнее, открыв с чего-то вдруг глаза, я обнаружил массу интересных вещей. Если передавать их кратко, это выглядело бы так: светало, мы прилетели, никакого Гроссмейстера нет и в помине… С некоторым недоумением я прочистил глаза и осмотрелся внимательнее. Много информации это не добавило – мы стояли, как я и предполагал, у одного из ангаров совсем рядом с башней, и космодром, простиравшийся вокруг, действительно не казался столь безжизненным, как прежде. Кое-где горели огни, слышались звуки работы каких-то механизмов, но ни одной живой души в пределах видимости не обнаруживалось, сколько я не выгибал шею.

«Наверное, они спрятались позади машины и ждут, когда ты вылезешь», – шепнула мне мания преследования, и я – чего только не спорешь спросонья! – нажал на кнопку, поднимающую фонарь. Едва он начал раскрываться, как я выбросился прямо с сиденья на бетон, больно ударился, перекатился через спину, вскочил и сиганул вправо, в сторону складов…

Пронесшись метров двадцать, я удосужился задать себе вопрос: «А от кого, собственно, мы бежим?» Для выяснения ответа я побежал медленнее, затем перешел на шаг и наконец у самой стены ближайшего барака остановился. Мог бы, наверное, и перекурить. Все равно ничего не случилось, и с этой точки площадь по-прежнему не выглядела запруженной народом.

Я выругался. Громко и грязно. Даже эха не раздалось. Правдивый ответ на вопрос: «Почему меня никто не ловит?» – начал выглядеть столь почетным, что я прямо-таки отказывался в пего поверить. Гораздо приятнее было думать, что мне просто дают порезвиться, а на самом деле плотно держат на крючке… Так или иначе, но это легко было проверить, чем я и занялся.

Пройдясь до ближайшего угла, я свернул в полутемный проход, убедился в полном отсутствии реакции на свои действия и достал Доску. Кубик с удовольствием превратился в поле, картина на котором также была вполне адекватной. По сравнению с моим предыдущим осмотром изменение было лишь одно: Охотник Александра переместился на 39-е поле, а на 12-м вместо него гарцевал мой Рыцарь. Все остальные были на привычных местах, даже Джарэт вернулся в Местальгор.

Все еще отказываясь верить своим глазам и прочим органам чувств, я дотронулся до Фигуры Джейн. Что ж, пожалуйста, никаких подвохов. Несмотря на то что в Форпосте была уже глубокая ночь, она ответила сразу, и ее фигура слегка засветилась в сумраке, куда еще не достигали лучи восходящего солнца. Судя по отнюдь не сонному выражению лица, она изрядно волновалась.

– Вас перебросить сюда? – спросила она, как мне показалось, с затаенной надеждой.

Честно говоря, я был настолько дезориентирован неожиданным поворотом выглядевшей столь тривиальной ситуации, что попросту не знал, чего, собственно, хочу. Поэтому ограничился типичным вопросом дебила:

– Как у вас дела?

– Нормально. В целом, – сказано было так, будто ничего нормального нет и в помине, и я, пожалуй, впервые серьезно пожалел, что наши переговоры с некоторых пор предназначаются не только для собственных ушей.

С другой стороны, «что-то где-то не то» было все же не «немедленно возвращайтесь», так что определенная свобода выбора оставалась. Поэтому я принял соломоново решение – еще немного подумать, о чем и сообщил Джейн:

– Я, пожалуй, побуду здесь еще.

Она собиралась возразить, но я быстро разорвал контакт. Мало интереса слушать о том, что ты сильно рискуешь, когда самому это и так понятно.

Однако шутки шутками, а я действительно был сбит с толку и вдобавок, когда ажиотаж приземления спал, обнаружил, что очень паскудно себя чувствую. Лекарство Джарэта явно возымело лишь временный эффект… И все-таки перспектива того, что Александр попал к нам в руки просто по недомыслию и сейчас можно спокойно нанести Гроссмейстеру ответный удар, была чересчур заманчивой. «На что он, видимо, и рассчитывает», – уговаривала порядком проштрафившаяся осторожность…

В итоге я все же закурил и некоторое время спокойно обозревал владения своего врага, где по-прежнему ничего не происходило. Я пытался придумать какую-нибудь проверку для Гроссмейстера, прежде чем соваться в самое логово, и наконец мне это удалось. Как уже говорилось, космодром изобиловал всевозможными охранными системами, в основном представлявшими собой хитро запрятанные стационарные лазеры, так и норовившие тебя поджарить (передвижные установки и боевые роботы встречались только в районе взлетного поля). Вот я и удумал, что, если Гроссмейстер наблюдает за мной, то ему печально будет увидеть, как я по неосторожности превращаюсь в обугленную головешку…

Решив хоть на этот раз не утруждать себя спорами о степени риска подобной проверочки, я развернулся и двинулся вглубь складов к ближайшему известному хорошо простреливающемуся месту. По дороге я разок едва не проверил свою гипотезу непреднамеренно, но в последнее мгновение все же опомнился. Пришлось дать приличный крюк, дабы обогнуть опасный перекресток, но, с другой стороны, как я сообразил чуть погодя, это даже придает моему трюку известную естественность. Было бы просто нелепо вынестись под огонь первой попавшейся пушки… Целым и невредимым я добрался до намеченного участка, представлявшего собой один из наиболее широких проходов, куда выходили ворота самых больших складов. Вход в один ангар, содержимое которого оставалось загадкой, как раз и оберегался при помощи двух огневых точек, расположенных симметрично по разные стороны ворот. Зона поражения представляла собой полукруг радиусом метра в четыре, и били оба ствола одновременно и в одну точку… «Во всяком случае, так было раньше», – оптимистично заметил я себе, деловым шагом топая к цели по самому центру прохода. Направляясь таким образом якобы мимо, я самым краешком зацеплял опасную зону, чего в принципе вполне хватало… Реакция у техники была отменной, поэтому, приближаясь к цели и сохраняя достаточно беззаботный вид, я сосредоточенно считал шаги. Когда же момент настал, я со всей доступной мне скоростью и силой толкнулся вперед, пролетел метра четыре и еще раз здорово разбился. Можно было не оборачиваться – волна жара и характерное шипение плавящегося бетона наглядно продемонстрировали, что отключать пущки ради спасения моей шкуры никто не собирался. А следовательно, на мой очередной спектакль зрители так и не пришли…

Говоря языком дипломатии, я почувствовал себя слегка расстроенным. Можно же и просто признать, что я взбесился. Как слон, потревоженный в самый интимный момент своей жизни… Практически не разбирая дороги, я бросился обратно к навигаторской башне с четким намерением дать Гроссмейстеру по морде, даже если для этого придется поднять его с постели.

К счастью, а может, и наоборот, но я – человек отходчивый, поэтому, освежившись небольшой пробежкой по пустынным переходам, сменил гнев на милость и решил ограничиться изъятием бус. Причем мешать так никто и не вознамерился. Двери в башню были закрыты, но покорно раздвинулись, едва я прикоснулся к сенсорному замку. Внутри было тихо, спокойно и даже уютно. Многовековые пыль и грязь были старательно убраны, в холле горели несколько ламп, создавая приятное приглушенное освещение, за моей спиной едва слышно гудел кондиционер… Работал даже лифт, заботливо открывавший мне двери у дальней стены. Однако, невзирая на то что подниматься до главной диспетчерской было весьма немало, я не поддался на искушение, пересек холл по диагонали и двинул наверх ножками. Отчасти от того, что просто отвык от техники, отчасти из-за наводящей откровенный ужас возможности оказаться пойманным в западню в остановившемся лифте.

Тем не менее все по-прежнему шло как по маслу.

Без приключений, если не считать одышки и позывов к кашлю, я взобрался на добрые сорок метров и попал в зал, бывший некогда сердцем космодрома. Впрочем, таковым он являлся и теперь. Большая часть аппаратуры была включена, и помещение, несмотря на очевидное отсутствие Людей, жило какой-то своей странной жизнью разноцветных диаграмм… Мне недосуг было разбираться, что там к чему, поэтому я попытался сообразить, как поступить дальше. Мне требовался кабинет Гроссмейстера, который, как было поведано, располагался в одной из комнат рядом с этим залом. Только вот комнат этих, а точнее, одних дверей, было с полтора десятка… Можно было только пожурить себя за самоуверенность и поспешность. Допрашивая Александра, я был уверен, что мне ни при каких обстоятельствах не добраться до этого места без провожатых, но вышло иначе…