Зумана - Е. Кочешкова

— А, — сказал Кайза, щуря и без того раскосые глаза, — Явились. Спит ваш парень еще. Не будите. Нельзя. Сам должен проснуться, тогда и лечение дойдет до конца.

— И долго он еще… спать-то будет? — мрачно спросил один из хранителей.

— А я почем знаю? — шаман снял с костра котелок и налил себе горячего отвара из трав. — Ждите. Вам же надо убедиться, что я не вру. А то могли бы хоть сейчас послать за вашей принцессой. Чем раньше она здесь окажется, тем скорей получат помощь те, кто остался у вас на берегу. Конь мой все там же, у ручья.

— Что ж… ваша правда, — согласился сэр Дорвел. Но позвольте мне хотя бы взглянуть на парня, — он сказал это твердо и взглянул на Кайзу с очевидным вызовом, с этим настоящим упрямством островитян во взоре.

Шаман прихлебнул из чашки и кивнул в сторону палатки. Рыцарь не стал ждать иного приглашения и быстро скрылся за расшитым пологом. Вероятно, Линта за ночь и в самом деле заметно пошел на поправку, потому что когда сэр Дорвел выбрался обратно, то без лишних предисловий отдал приказ: — Тойл! Ступай за лошадью, да веди сюда. Поглядим, что там за чудный скакун.

Хранители молча переглянулись, но спрашивать у командира ничего не стали.

А молодой рыцарь искал коня недолго — вернулся он, едва только хранители развели костер для утреннего чая. И серый жеребчик, что шел за парнем, был явно не самых чистых кровей…

— Надо бы полегче кого, — нахмурился сэр Дорвел, увидя «скакуна». — Больно хлипкая скотинка, двоих с трудом увезет.

Шуту конь не показался таким уж хлипким. Ну да, низковат в холке, коротковат в ногах, и копыта небольшие… В этом животном не было изящества и точеной грации, к которым привыкли придворные господа. Но, подобно своим хозяевам, степные кони наверняка обладали недюжинной выносливостью. А как иначе выжить на этой дикой земле, где летом — зной, а зимой — морозы?..

Несколько мгновений стражи оглядывали друг друга, прикидывая, кого послать. И невольно взгляды их останавливались на Шуте, который даже в замечательных нарядах от портнихи из Брингалина выглядел мальчишкой рядом с этими воинами.

— Поедете, господин Патрик? — без обиняков спросил сэр Дорвел.

— Поеду, — легко ответил Шут. Он был рад пронестись в седле над степными травами. Хотя и весьма удивился оказанной чести.

Как выяснилось, этот выбор смутил не его одного.

— Э…кхм… Сэр Дорвел… — тонколицый неулыбчивый хранитель по имени Нурс осторожно тронул командира за плечо и сказал приглушенно: — Стоит ли доверять этому господину? Мы ведь не знаем, о чем он шептался с колдуном. Может быть, тут заговор кроется?

— Да бросьте, Нурс! — старший рыцарь сердито дернул лицом. — Какой заговор?! Вы так и не научились разбираться в людях… Наш спутник хоть и чудак, но конечно не враг Ее Высочеству, — и обернулся к Шуту: — Господин Патрик, когда в дорогу?

— Да прямо сейчас, — ответил тот, ласково похлопывая коня по спине. Он уже был не здесь, не рядом с этими людьми, и их голоса звучали точно издалека. Запрыгивая в седло, Шут улыбнулся своим спутникам, улыбнулся так искренне и открыто, как очень давно у него не получалось. — К ночи буду на месте. Там отдохнем до рассвета, и, как солнце покажется, пустимся в обратный путь.

Понукая пятками смирного жеребца, Шут уверенно правил в сторону скал, которые издали казались лишь тонкой сизой полоской, размазанной между небом и степью. Путь предстоял неблизкий, но он вовсе не задумывался о расстоянии. Скорее даже желал, чтобы дорога оказалась длинней. Ведь обратно предстояло возвращаться с Элей, целый день быть рядом с ней… Да что там рядом! В одном седле…

Взбудораженный осознанием этого, Шут с трудом мог контролировать суету мыслей в голове, и потому думалось ему обо всем подряд — о принцессе, о загадочном шамане и о том, как отнеслись хранители к решению своего командира… Шут хорошо успел рассмотреть их взгляды. Взгляды господ, недоумевающих, как это жалкому простолюдину вдруг выпала подобная честь…

Шут давно привык к этим взглядам. Но было время, когда он искренне удивлялся — что дает право подобным людям чувствовать свое превосходство над другими только потому, что у них есть титул…

Тот мальчишка, как и Шут, был невысокого роста, он вытягивал тонкую шею, стараясь лучше видеть, происходившее на пятачке улицы, плотно окруженном горожанами. Пока Дейра за ноги поднимал Шута над головой, тому удалось хорошо рассмотреть маленького дворянина.

Да, этот красавчик происходил из знатной семьи — и сомневаться не стоило. Его наряд говорил сам за себя: кружевная белая рубашка чуть выбилась из-под пояска бархатных штанишек с подвязками у колен, а на ногах у мальчишки были настоящие лакированные туфли с пряжками и белоснежные чулки в голубых лентах.

Привычно оперевшись рукам о Дейрины ладони, Шут вытянул свои собственные худые ноги, затянутые в цветное трико, к самому небу. Он легко развел их на всю ширину, в то время, как старший акробат поднял его высоко над головой. Делая привычные движения, Шут не отводил взгляда от юного дворянина. Как этот нарядный богачонок забрел в шумный квартал рынков да мастерских? Почему оказался один, без нянек, без прислуги? Зазевавшись, Шут едва не пропустил момент, когда нужно было выгнуться, чтобы спрыгнуть вниз, и из-за этого больно потянул плечо. Дейра наградил его сердитым взглядом и, незаметно отвесив легкого тумака, стал кланяться публике. Шут поспешил сделать то же самое. Они выступали на свадьбе какого-то местного купца, тот хорошо заплатил Виртуозу, и Шут рассчитывал, что вечером им с Вейкой перепадет по звонкой монете или по прянику. Но это, конечно, если все пойдет как надо. А тут он только что едва не испортил выступление, и хозяин уж наверняка это заметил… Плакали его пряники. А все из-за этого красавчика!

Но, как бы то ни было, а номер был окончен, и Шут поспешил убраться к фургонам, котрые стояли поблизости. Богатый мальчишка никак не шел у него из головы. Шут вспоминал кружевную рубашку да напомаженные черные кудри дворянчика и пытался примерить такой вид на себя. Он был бы вовсе не прочь на время сменить цветастый наряд акробата на эти восхитительные штанишки и синий плащик…

"Отчего одним от рождения дано так много, — думал он, пробираясь между чьей-то телегой и прилавком, — а другим всю жизнь приходится трудиться, чтобы не помереть с голоду?" — фургоны стояли у края торговой площади, Виртуоз всегда предпочитал иметь их поближе, где бы ни давалось представление. Чихнув от какого-то едкого перечного запаха, Шут пролез в пространство между своим домом на колесах и глухой стеной чьей-то лавки и присел на перевернутый ящик чтобы отдышаться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});