Власть поцелуя - Аманда Эшли

В следующее мгновение вампир лежал рядом с ней поверх одеяла.

— Ой! — Дейзи в смятении прижала руку к груди. — Ты напугал меня до полусмерти!

— Прости, мой цветочек, — произнес Эрик, улыбаясь ей. — У меня нет шансов на вторую половину одеяла?

— О чем ты говоришь? — Она нахмурилась и вдруг поняла, что он имеет в виду. — Ни за что!

Эрик нежно провел пальцами по ее щеке.

— А тебе бы понравилось.

— Сомневаюсь.

— Разве тебе не хочется видеть мир таким, каков он есть? — Вампир рукой обвел ее спальню. — Взгляни вокруг. Я вижу каждый шов в этих шторах, слышу, как по полу ползет муравей, как птица вьет гнездо за окном. Когда я дотрагиваюсь до твоего одеяла, то чувствую фактуру каждой ниточки, а когда дотрагиваюсь до тебя… — Он улыбнулся: — Полагаю, лучше мне не продолжать.

Дейзи уставилась на него, захваченная врасплох магией его голоса и теми волшебными вещами, о которых он говорил. Каково это — видеть мир глазами вампира? Обладать способностью с одинаковым успехом перенестись через улицу и через всю страну? Слышать то, чего не слышат другие? Она вспомнила, как он нес в дом ее отца и брата, словно они ничего не весили. Каково обладать силой десяти человек? И пить кровь…

Эта мысль моментально вернула ее к реальности. Эрик обладал невероятными способностями, что верно, то верно, но платил за это свою цену. За все нужно платить. И цена была слишком высокой.

— Дейзи?

Она в страхе закрыла глаза. Он был слишком красивым, слишком соблазнительным. На мгновение Дейзи, представила, что могла бы стать такой же, как он, — вампиршей — и разделить с ним всю жизнь. Иногда, когда они целовались, она понимала, что дало бы ей обращение. Ощущая его губы на своих, Дейзи чувствовала себя такой сильной и неуязвимой, что могла бы вскарабкаться на радугу и дотронуться до звезд. Но это было лишь мимолетное ощущение. Ненастоящее. В ком-то смысле и сам Эрик ненастоящий.

— Дейзи, посмотри на меня.

— Нет.

— Чего ты боишься?

— Я боюсь тебя, боюсь, что у меня не хватит сил противостоять. Ты рассказываешь об этом так захватывающе, но я не хочу быть вампиром. — Дейзи заморгала, пытаясь удержать слезы, подступившие совсем близко. — Я не хочу оставлять свою семью, менять свою жизнь. Мне нравится быть собой.

— Это правильно, любимая, — Он поцеловал слезинки на ее щеках. — Никогда не позволяй мне влиять на твое мнение.

— Но ведь ты можешь это сделать?

Мгновение вампир колебался, взвешивая «за» и «против».

— Я знаю, что можешь, — кивнула она. — Раз уж смог, стереть целый день из памяти Алекса, то сможешь и заронить в сознание такие мысли, которых прежде не было. Разве не так?

— Я никогда не поступлю с тобой так, — тихо проговорил Эрик.

— Но мог бы?

— Если бы захотел.

— Обещай мне. Обещай, что никогда этого не сделаешь.

— Хорошо. Клянусь любовью, которую питал к своей жене и детям. И любовью к тебе.

Слезы сжали ее горло, не давая возможности говорить.

— Спи, — сказал он, обнимая Дейзи. — Пока я здесь, никто и ничто не причинит тебе вреда.

Зевнув, она закрыла глаза и свернулась калачиком в его руках. Через несколько секунд она уже крепко спала. Безоговорочное доверие девушки было редким даром, и вампир сомневался, что заслуживает его. Как и все ему подобные, Эрик привык думать лишь о своем благе: отчасти ради собственной безопасности в мире, где все видели в нем лишь зло, отчасти потому, что так легче забыть о тех временах, когда он сам был хрупким человеческим существом.

Поцеловав Дейзи в бровь, вампир задался вопросом, кто из них двоих совершает большую глупость.

Женщина, которая верит в то, что он сдержит слово?

Или он, вампир, который дал слово?

Томас Виллагранд стоял на вершине самого высокого холма в городе. Это позволяло ему обозревать порт Бостона и Дорчестерскую букету. Он всегда любил океан. И неудивительно, учитывая, что в юности он был пиратом. При жизни и не жизни вампир всегда жил неподалеку от воды и при любой возможности обзаводился кораблем, который представлял собой уникальное убежище. Не требовалось никаких сборов. Достаточно было поднять якорь — и бывший пират исчезал.

Вампир обитал поблизости от Бостона с самого 1850 года, осев окончательно, когда на острове Георга построили форт Уоррен. Столько лет прошло — и все же это было как вчера. Но впоследствии времена для немертвых изменились.

За свое долгое существование Виллагранд повидал многое: расцвет и падение королей и империй; угасание целых народов; опустошительные эпидемии чумы; войны, которым не было конца. Менялась мода. Менялись языки. Менялись обычаи. Но его собственные взгляды на мир оставались все теми же, какими были в ту эпоху, когда вампир только родился. Он вырос во времена войн и покорения новых земель, когда решения принимали мужчины, а женщины оставались пешками, пригодными лишь для укрепления связей между династиями да для продолжения рода. Ах, как изменились времена!

Повелитель вампиров любовался лунными бликами, играющими на водной глади, и размышлял о событиях прошедшего дня. Он удивился, когда появились охотники. Тот факт, что они обнаружили его, заставлял задуматься о смене обстановки, например о поездке во Флориду, хотя эта мысль мало привлекала его. В этом штате слишком много пожилых людей. Слишком много старой крови. Возможно, Нью-Йорк лучше. Там улицы всегда полны туристов, богатых молодых мужчин и женщин, жаждущих приключений и удовольствий. Томас усмехнулся про себя. Он мог дать это и даже больше.

Вампир кивнул. Да, завтра же он снимется с якоря и отправится на север. Давно пора навестить тех, кто когда-то приносил ему клятву верности.

А что же с Эриком Делакуром? Что он делает в Бостоне? И почему не объявил о своем прибытии как подобает? Среди вампиров считалось дурным тоном появляться в городе, не спрашивая разрешения повелителя вампиров. Однако необычным это тоже не было. Самый большой вопрос — что у этого вампира общего с охотниками? Ответ очевиден — женщина.

Томас ухмыльнулся. Несмотря на слова о том, что любовь переоценивают, влюбленные пары всегда являлись его слабым местом.

Мысли Виллагранда переключились на повелителя вампиров Западного побережья. Знает ли Рис Костейн, что один из его вампиров защищает охотников? Томас нахмурился от тревожного предчувствия. Что, если Рис Костейн и подослал этих охотников? Что, если Делакур появился для того, чтобы удостовериться, что они выполнили свою работу?

Вампир не должен верить никому.

Томас потер подбородок. Это были последние слова, сказанные повелителем вампиров, прежде чем они расстались мною веков назад, и вампир всегда хранил их в своем сердце. Может быть, Костейн плетет заговор? Он не первый, кто хочет расширить территорию. Вампиры всегда завоевывали право на земли в борьбе. В Соединенных Штатах существовало пять областей, каждой из которых управлял вампир. Костейн главенствовал на Западе, Томас — на Востоке. Средний Запад находился во владении Вольгера, Севером правил Тристан, а Юг принадлежал Мораг — одной из древнейших вампирш современности. Остальным миром правили другие вампиры. Томас знал большинство из них, однако никто из них не был старше, чем он.