Хранитель лаванды - Фиона Макинтош

Килиан хотел, чтобы она носила это — ради него, напомнила себе девушка. В мыслях у нее царило смятение. Бережно опустив платье на кровать, она оцепенело присела рядом. Как же быть? А что бы сказал Бакмастер? Вера? Лизетта кивнула, зная ответ. Она играет роль — главную роль своей жизни. Если сыграет хорошо, то поможет спасти жизни многих людей.

Да, она будет носить платье Килиана и его духи — невеликая жертва с ее стороны. Да, она станет его любовницей — ведь от нее ждут именно этого. Кто-то рискует жизнью, ежедневно отбивая морзянку или сражаясь в рядах партизан, а от кого-то требуется пустить в ход иные достоинства.

Лизетта решительно взяла мыло и отправилась в каморку, служившую ей ванной комнатой.

Весь понедельник Килиан места себе не находил. До семи вечера оставалось совсем недолго. Тем временем ему предстояла встреча с высокопоставленными служителями церкви — касательно празднования сошествия Святого Духа. Полковник старался не думать о том, до чего бессмысленна и никчемна его работа. Да, он сам во всем виноват. Что ж, общение со священниками поможет ему найти ответы на собственные сомнения и терзания.

Среди духовенства немало тех, кому совесть не дает спать по ночам. Эти священники в меру своих сил вели войну с жестокостью и зверствами по отношению к ни в чем не повинным людям. Однако на каждого совестливого пастора приходилось по девять человек, полностью согласных с режимом и всей душой поддерживающих уничтожение евреев, цыган, гомосексуалистов, инвалидов и душевнобольных.

Полковник встряхнул головой, прогоняя невеселые мысли, и потянулся за листком бумаги. Не успев даже ничего обдумать, он принялся писать Ильзе, женщине, с которой расстался в Германии шесть лет назад. Последний раз они общались в первый год войны. Письмо Ильзы было уклончивым, в нем почти ничего не говорилось. Она пожелала ему уцелеть — и он ощутил скрытую за словами тоску. Еще Ильза спрашивала, станет ли он искать ее, когда вернется с войны.

Писать ей было облегчением. Он излил в письме все, что лежало тяжким грузом у него на душе. Дойдет ли письмо? Нет, конечно — его конфискует цензура. Изначально полковник собирался ограничиться несколькими фразами, но в результате покрыл мелким аккуратным почерком несколько страниц. Он ничуть не удивился, когда в письмо просочилась и Лизетта Форестье — он писал Ильзе, что нашел идеальную переводчицу и очень надеется, что его жизнь станет успешнее и осмысленнее. Заметив, что он пишет письмо, будто дневник, Килиан засомневался, стоит ли отсылать послание. Он надписал адрес на конверте и сунул письмо в карман, собираясь чуть позже добавить еще немного. Мысли его вновь вернулись к юной красавице, ворвавшейся в его жизнь два дня назад.

Наверное, виной всему была молодость Лизетты. Или ее непостижимая сдержанность. Она не льнула к нему, как большинство других женщин, со всех сил старающихся покорить полковника. Лизетта уделяла куда больше внимания своему крестному отцу.

Килиан плохо спал эту ночь — мешали мысли о прелестной женщине с темными волосами и таинственными фиалковыми глазами. Сдержанная, чуть застенчивая манера держаться выдавала немецкое происхождение девушки, однако ее смягчали черты, унаследованные от французов: склонность к флирту и кокетству. Лизетта интриговала Килиана. Он уже давно не знал женщин, лишенных корыстных и низменных мотивов.

Отправив подарки, он засомневался, не поспешил ли. Вдруг его внимание отпугнет ее? Оскорбит? А вдруг он не угадал ее пристрастия — или слишком рано навязывает ей свои? Вне себя от волнения, он коротал день, избегая разговоров и не притрагиваясь к еде. Встреча с духовенством прошла словно в тумане — он не помнил, что на ней обсуждалось. Неожиданно события приняли новый поворот — пугающий и волнующий.

Когда Килиан вернулся со встречи, его ждал посетитель, привезший весточку с фронта. Должно быть, подумал Килиан, ему известно, как полковник скучает по своим людям и по настоящему делу.

— Простите, что я заставил вас ждать, — извинился Килиан.

— Что вы, это я приехал без предупреждения. Рад, что застал вас, — учтиво отозвался его посетитель, подполковник Мейстер.

— Вы из штаба генерала фон Трескова?

— Да. Вы с ним встречались?

— Дважды. Он производит очень приятное впечатление.

— Замечательный человек, — с жаром заверил Мейстер.

— Вы проездом в Берлин? — поинтересовался Килиан. — Или решили заглянуть в Париж, развеяться?

— Собственно говоря, я не в Берлин, а из Берлина, по поручению начальства. Завтра двинусь обратно на восток.

— Сочувствую, — промолвил Килиан.

— Полковник, вы, должно быть, скучаете по вашим людям.

— Разумеется. Вам что-нибудь предложить? — Килиан посмотрел на часы. Для выпивки, пожалуй, рановато. — Кофе?

Мейстер улыбнулся.

— Благодарю вас, не стоит. Давайте лучше прогуляемся… Такой чудесный день!

Килиан удивленно нахмурился: зачем Мейстер к нему явился? Неужели его послали с проверкой, можно ли доверить Килиану более активную роль?

— Идемте? — предложил подполковник.

Килиан больше не сомневался: Мейстер хочет поговорить с ним там, где их никто не подслушает. Главный вопрос — зачем он вообще приехал?

За дверями здания министерства манеры Мейстера резко изменились.

— Прошу прощения. Вы наверняка догадались, что у меня к вам строго конфиденциальный разговор.

— Конечно.

Мейстер повел Килиана по направлению к Тюильри. Стоял великолепный день. Полковник надеялся, что к вечеру погода не испортится. Мейстер отыскал уединенную скамейку и, оглядевшись, понизил голос.

— Генерал Фридрих Ольбрихт и генерал фон Тресков попросили меня проведать вас.

Килиан не смог сдержать удивления.

— Засмейтесь, полковник, — как будто я рассказал вам что-то смешное, — шепнул Мейстер. — Гестапо повсюду.

Килиан изобразил смешок.

Мейстер улыбнулся.

— Вот. — Он протянул полковнику газету. — Здесь вы найдете доказательство, что я говорю чистую правду. Это написано генералом Ольбрихтом. Он сказал, вы узнаете его подпись.

Килиан развернул газету. Мейстер показал на какую-то строчку — чтобы со стороны казалось, будто друзья обсуждают одну из статей. Килиан торопливо прочитал короткую записку. Мейстер с улыбкой сложил газету и с облегчением перевел дух.

— Еще раз простите. В нашем деле предосторожности не лишни. Ваши высокопоставленные доброжелатели заверили нас, что вы — родственная душа и желаете перемен.

Килиан невесело усмехнулся.

— Вы согласны, полковник?

— Разумеется. — Килиан вытащил пачку сигарет и предложил закурить Мейстеру. Сам полковник курил мало — больше за компанию или же в моменты душевного потрясения.

— Генерал просит вас довериться мне. Я приехал сюда от него.

— Продолжайте. — Килиан затянулся, но сигарета не доставила ему радости. Он выслушал рассказ Мейстера о плане убийства Гитлера со смешанным чувством ужаса и восхищения. Когда берлинский гость умолк, Килиан уставился на него, с трудом скрывая шок.

— Вы серьезно?

— План проработан в деталях.

Какая блистательная и опасная затея! Килиан жалел, что не ему выпадет честь подложить бомбу в волчье логово.

— А зачем посвящать в этот план меня? Отсюда я ничем не в силах помочь.

— Вы, как и мы, считаете действия фюрера незаконными, безнравственными и чудовищными. — Мейстер понизил голос и прикрыл лицо рукой, в которой держал сигарету.

Килиан согласно кивнул.

— Арестовать его недостаточно. Его надо уничтожить — только тогда у нас появится шанс договориться с союзниками.

По телу Килиана пробежала дрожь, однако лицо оставалось бесстрастным.

— Вы с нами, полковник?

— По-моему, ответ вам известен, иначе вы бы не затеяли этот разговор.

Настал черед Мейстера согласно кивать.

— Мы знаем, чем вам пришлось пожертвовать.

— Но от меня толку мало. Я застрял тут, в Париже!

— Как только мы приведем план в исполнение, нам понадобятся верные люди на местах. Нам нужен человек, говорящий на языке вермахта. Армия пойдет за вами.

Килиан взволнованно кивнул, сдерживая бешено колотящееся сердце.

— На кого еще можно рассчитывать?

— Скоро узнаете. Пока же нам нужно заручиться вашим согласием.

— Оно у вас есть… Готов расписаться кровью.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — промолвил Мейстер.

Они обменялись рукопожатием, точно старые друзья.

— Когда?

— Скоро. Возможно, летом — ведь прошлогоднее зимнее покушение провалилось. Вас предупредят. Доверяйте лишь тем, кого я назвал. Больше никому. — Мейстер рассмеялся, как будто Килиан рассказал ему забавный анекдот. — Надеюсь, в следующий раз, полковник Килиан, у нас с вами будет повод поднять бокал в честь нашего успеха, — промолвил он, собираясь уходить.