Предательство. Последние дни 2011 года - Сергей Царев

— Да бухгалтерия отчет не принимает, просит переделать его.

— Что там их не устраивает? — удивленно спросил Сергей Георгиевич.

— Просят кроме перечисления номеров пунктов договора дать их краткое содержание, а в заключительной части, результатах — дать ссылку на соответствующие пункты договора.

Сергей Георгиевич понимал, что бухгалтерия перестраховывается и хочет иметь документ для проверяющих, которым лень заглянуть в договор и научный отчет. Очевидно, бухгалтеры уже имели опыт общения с такими проверяющими и сделали соответствующие выводы.

— Когда надо переделать?

— Желательно завтра, — сообщил Иван.

— Завтра не получится, — категорически отверг Сергей Георгиевич. — У меня гости. Смогу только послезавтра.

— Устраивает, только в первой половине, чтобы бухгалтерия успела перечислить деньги, — согласился Иван, удовлетворенный выполненной миссией.

Сергей Георгиевич подошел к двери на балкон и посмотрел на лес, который виднелся за деревней. Перед ним проходила дорога, но машин не было. Одинокие снежинки плавно опускались, словно выбирали место посадки. Стайка воробьев на снегу разбирала остатки трапезы, которую им устроил Сергей Георгиевич. Среди воробьев заметно выделялся снегирь, более крупный с яркой красной грудкой. Вел себя он скромно, воробьи были местными, а он залетный, из лесу. Мирная картинка создавала умиротворенное настроение.

Год завершается, новости по ТВ, в СМИ и Интернете осторожно уступали место итогам прошедшего года, появились комментарии и обзоры предстоящих событий в грядущем, что вызывало особый интерес у Сергея Георгиевича. Войдя на стартовую страницу Интернета, он увидел сообщение о поступившем письме. Оно было от Олега Борисовича: «Добрый день! Только что звонила Маша. В диком восторге. Без перерыва тараторила об удачных фотографиях. Восторг перехлестывает. Жаль, что сам не мог присутствовать — встреча помешала. Человек, с которым встречался, Вам известен. Говорили о состоянии образования. Разговор не закончен, пришлось его прервать, завтра продолжим. После разговора остался какой-то осадок, раздражение.

Не сочтите меня наглым, но хотелось к завтрашней встрече знать, если будет такая возможность, Ваше мнение. Можно на уровне тезисов.

Думаю, что у него нет никаких шансов остаться в этой должности после выборов нового президента и утверждения нового премьер-министра.

Еще раз благодарю за праздник, который Вы устроили Маше.

С уважением,

Олег Борисович».

Сергей Георгиевич не сомневался, что разговор шел о министре образования и науки Андрее Фурсенко.

* * *

В кабинет вошла Зинаида Васильевна, начальник учебного департамента. На лице сияла улыбка, которую она не могла скрыть.

— Что радостного скажете? — спросил Сергей Георгиевич, предполагая, что она хочет сообщить что-то интересное.

— Письмо пришло от нашего министра, нашего Фурсенко.

Она не скрывала своего резко негативного отношения к министру, и, когда произнесла его фамилию, улыбка исчезла и лицо исказилось, как от оскомины.

— Оставим его в покое, что радостное он написал? — спросил Сергей Георгиевич, который догадался о содержании письма, только надо было узнать результат.

— Комиссия допустила всех университетских кандидатов к выборам на должность ректора, — залпом выпалила Зинаида Васильевна, — только постороннего, забыла, как звать, друга Юрия Александровича, не допустили. Не сбылась мечта ректора, а он так надеялся, что Вас не допустят к выборам.

В кабинет заглянула Светлана Евгеньевна, проректор по учебной части. Увидев Зинаиду Васильевну, он сразу же обратилась к ней:

— Зина, тебя искал ректор.

— Что ему надо? Я видела Вячеслава Ивановича и предупредила, что пошла обедать.

— Хотел, чтобы ты передала ему программу развития университета Сергея Георгиевича, которую он представил комиссии. Кому-то в министерстве она понравилась, теперь будут разрезать и по частям использовать. Но, главное, надо было видеть выражение его лица, словно съел сотню лимонов, — с явным удовольствием произнесла Светлана Евгеньевна.

— Мне не надо представлять, — возразила Зинаида Васильевна, — я видела это выражение и слышала его слова в адрес Сергея Георгиевича вчера на совещании.

— А ты рассказала ему о совещании? — спросила Светлана Евгеньевна.

— Нет, не успела. Только про письмо сказала.

— Тогда я расскажу, — предложила Светлана Евгеньевна. — Вчера Вячеслав Иванович проводил совещание, Вас не пригласил, думаю, он уже знал о решении комиссии. Все совещание он вспоминал Вас, где прямо, где намеками.

— Света, не тяни, человеку надо работать и сосредоточиться. Скажу коротко. Он предупредил, что если Вас изберут ректором, Вы распродадите университет, а по коридорам будут ходить мафиозные типы.

— А как народ? — поинтересовался Сергей Георгиевич.

— Как народ? — переспросила Светлана Евгеньевна. — Народ слушал, улыбался и удивленно пожимал плечами. Совсем крыша поехала.

— Только придурочная Марго все время улыбалась, а Юрий Ильич все время что-то записывал, — завершила сообщение о вчерашнем совещании Зинаида Васильевна.

Поговорив еще минут пять-семь, забрав несколько экземпляров программы, женщины удалились. Сергей Георгиевич подошел к большому окну. На улице было серо и пасмурно, дул сильный ветер. Одинокие прохожие торопились по своим делам, стремясь быстрее попасть в помещения, в тепло. Сергей Георгиевич чувствовал холод оконного стекла, а воспоминания сами собой всплывали из глубин памяти и туда же уходили.

Предстояла большая работа, в которой нельзя было допустить осечки. На карту было поставлено все: работа, будущее — свое и тех людей, которые его поддерживали.

За два года до предстоящих выборов, а сам ректор не мог выставлять свою кандидатуру из-за возраста, он стал осуществлять реформу структуры университета, интенсивно отодвигая Сергея Георгиевича и выдвигая своего ставленника Юрия Ильича, человека, не допускающего даже мысли, что Вячеслав Иванович может ошибаться, что-то делать не так. Но не это напрягало Сергея Георгиевича и многих работников университета. Больше всего беспокоило стремление Юрия Ильича к деньгам и склонность к аферам, сомнительным сделкам. Ничего хорошего это не предвещало университету. Поэтому группа ведущих профессоров обратилась к Сергею Георгиевичу с просьбой выставить свою кандидатуру на выборах.

Через десять лет совместной работы, получив от Сергея Георгиевича все, что было ему нужно, Вячеслав Иванович стал тяготиться его присутствием в университете, но избавиться от него он не мог — боялся, Сергей Георгиевич слишком много знал. В случае избрания Юрия Ильича ректором, тот, не имея перед Сергеем Георгиевичем никаких обязательств, мог постепенно выдавить его из университета. Сам же Вячеслав Иванович видел себя в кресле президента университета, сохранив все функции управления университетом в своих руках, о чем предварительно договорился со своим ставленником.

Маргарита Михайловна, проректор по научной работе, как профессионал была настолько далека от науки в целом и в частности, что серьезно ее никто не воспринимал. Марго — это все, что можно было про нее сказать. Ее участие в выборах очень устраивало Вячеслава Ивановича — она не была серьезным конкурентом, но создавала видимость объективного подхода ректора к выборам. Главная задача была в том, чтобы не допустить Сергея Георгиевича ко второму туру голосования.

Стало прохладно. Ветер проникал через щели в оконных каркасах, которые за многие годы перекосились и плохо закрывались. Сергей Георгиевич вспомнил свой разговор с женой, когда сообщил, что будет выдвигать свою кандидатуру на должность ректора.

— Ты представляешь, какие последствия будут, если ты не пройдешь? — осторожно спросила Татьяна Александровна.

— Понимаю, Таня, прекрасно понимаю. Только понимаю и другое, если пройдет Юрий Ильич, а Вячеслав Иванович сделает все для этого, мне придется все равно уходить из университета. Житья не будет. Оба варианта заканчиваются уходом. Поэтому надо, я так думаю, рискнуть.

Татьяна Александровна не сразу высказала свое мнение. Она думала. Вспомнила, когда Сергей Георгиевич пришел с работы и сообщил, что он уже не первый проректор, а просто проректор по решению Вячеслава Ивановича, который не удосужился даже предупредить, предварительно сообщить Сергею Георгиевичу, а просто объявил на собрании. Вспомнила, когда Сергей Георгиевич пришел с работы и сообщил, что он уже не проректор, а генеральный директор агентства по инновационному развитию университета, мифического внебюджетного агентства без штата. Уже тогда стоял вопрос об уходе, но Сергей Георгиевич решил не уходить — пусть сам ректор его попросит, зачем облегчать жизнь такому человеку. И сколько было лживости в словах, когда она встретилась с ректором на каком-то мероприятии, и он восторженно говорил об агентстве, которое умудряется ежегодно проводить две-три международные конференции, семинары и курсы, обеспечивая университету престиж и определенный поток внебюджетных денег.