У черного дуба с красной листвой - Дмитрий Самохин

Я раскурил трубку, сделал маленький глоток виски и затянулся.

– А мы с тобой поверили в эту чертову машину. Слава смог нас убедить в том, что это машина во всем виновата. Он сам верил в ее могущество. Вот и мы поверили. А все это время именно Слава воплощал в жизнь всю площадную брань, все проклятия, сказанные в сердцах. Делал ли он это специально. Вряд ли. Уверен, что он даже не подозревал о существовании у себя такого таланта. Он был убежден, что он гениальный ученый, что его цель создать машину желаний. Он так был убежден в том, что это его призвание, что не заметил, как сам стал этой машиной. Вот только желания, которые он исполнял были, мягко говоря, с душком. Как это произошло, почему, я не знаю. Знаю только одно, держать Славу в глушилке не справедливо. Он не виноват, что он такой.

– Но и по-другому мы не можем. Он не совсем здоров. Мы создадим ему все условия для работы. Пусть занимается своими исследованиями. Мы будем его лечить, и когда он будет здоров, мы сможем его выпустить в город. А пока он опасен для общества, – заключил Ник Красавчег, подняв к верху указательный палец.

На его кончике плясало пламя.

– Каждый человек, альтер должен быть ответственен за свои таланты. Вот что главное, – заявил Красавчег. – И мы должны запомнить. Своими словами мы создаем мир. Поэтому надо следить за своим языком. А то однажды мы можем проснуться, и мир вокруг нам не понравится. И это страшно.

– Подбрось и выбрось, – согласился я, вдруг вспомнил, что за неосторожные слова может последовать расплата.

Но мне за них ничего не было.

История седьмая

У черного дуба с красной листвой

Я возвращался из магазина, когда обнаружил на пороге своего дома незнакомого мужчину средних лет в коричневом теплом пальто и шапке ушанке с болтающимися ушами. На улице конечно было прохладно, но в таком костюме можно свариться заживо. Только незнакомец не потел, а выглядел возбужденно. Он лихорадочно расхаживал из стороны в сторону и бросал взгляд то на занавешенные окна моего кабинета, то на наручные часы.

Заслышав приближающийся автомобиль, незнакомец в пальто резко обернулся, и его лицо растянулось в улыбке. Он дождался, пока я выберусь из машины и бросился ко мне, схватил за руку, стал лихорадочно трясти и приговаривать.

– Преподобный Крейн, преподобный Крейн…

– Уважаемый, я конечно рад вашей радости, только руку мне отрывать не надо. Уверен, что в будущем она мне еще очень пригодится, – озадачил я его.

Незнакомец оторвался от моей руки, отпрыгнул на несколько шагов и произнес:

– Я Ларм Изжога. Так меня все зовут. И у меня к вам срочное дело.

– Очень рад знакомству. Только подождите, я разгружу покупки. И тогда смогу вам уделить пару минут.

Я открыл багажник и стал доставать пакеты, когда опять подвергся нападению господина Изжоги.

– Позвольте, я помогу вам, преподобный.

Изжога выхватил у меня несколько пакетов, неудачно, оторвал на одном ручку, из пакета посыпались продукты. Яблоки разбежались в разные стороны, несколько забежало под машину, пачка сыра, два батона и бутылка минералки приземлились в лужу.

– Подбрось и выбрось, – не смог я сдержаться.

Еще раз эта Изжога дернется мне помогать, и я вообще без продуктов останусь. Надо побыстрее с ним разобраться, страшно подумать, что он может сотворить у меня дома. Но все же придется пустить. Не разговаривать же о делах на пороге.

С грехом пополам мы внесли покупки в дом. Оставив их в прихожей, я пригласил Ларма Изжогу пройти в кабинет, где он тот час удобно расположился в кресле, без спросу вытащил из коробки, стоящей на столе, сигару и раскурил ее. Выглядел при этом очень довольным.

– Что у вас стряслось? Рассказывайте, – потребовал я.

– Так я и рассказываю. У меня случилась небольшая неприятность. Понимаете, я живу в районе Соляной улицы. Чудесное место, надо сказать. Рядом парк Авиаторов, с другой стороны речка, безымянная. Она так и называется Безымянная река.

Ларм Изжога развалился в кресле, заложил ногу на ногу, и я понял, что это надолго. Я достал из ящика стола стакан и бутылку минералки, налил себе до краев и с удовольствием отпил. После этого взял из коробки сигару, откусил кончик гильотиной и закурил.

– Каждое утро, я прогуливаюсь в парке Авиаторов где-то с полчаса, потом выхожу на набережную и возвращаюсь по набережной домой. Всегда в одно и тоже время. Всегда гуляю ровно час, минута в минуту. Но сегодня у меня приключилась неприятность, я не смог совершить свою прогулку.

– И что же с вами приключилось? – спросил я, чувствуя, что если не ускорить его рассказ, то Изжога закончит только к ночи.

– Понимаете, самолет исчез. Просто взял и исчез. И я ничего не смог с этим поделать. Вчера он был, а сегодня не было. Нет самолета. Кто мог украсть целый самолет, я ума не приложу. Я так разнервничался, что не смог продолжить прогулку. Только об этом и думал. И в результате решил идти к вам. А к кому еще? Только Преподобный может решить эту проблему. Кто-то посреди дня украл самолет. Вчера он был, сегодня не было…

– Подбрось да выбрось, какой такой самолет? – перебил я его словоизлияния.

Судя по всему, Ларм Изжога мог причитать до самого вечера.

– Так в парке пруд есть, посреди него островок, а там на гранитном камне самолет стоял. Памятник значит, сегодня уже нет его. Ни самолета, ни памятника. Что странно? Ну, самолет я еще понимаю, кто-то мог украсть, но кому потребовалась эта каменюка?

– Самолет, говоришь. Любопытно, – задумчиво произнес я.

Спровадить Ларма Изжогу оказалось непростым делом, но у меня получилось. Убив на это больше часа, я избавился от словоохотливого альтера. Теперь я понимал, почему он получил такое прозвище. Сразу же я позвонил Нику Красавчегу и назначил ему встречу в парке Авиаторов. Надо взглянуть на аномалию своими глазами.

* * *

Ник Красавчег ждал меня возле парка Авиаторов. Он сидел на капоте служебной машины, курил сигарету и любовался осеним парком, раскрашенным в красно-оранжевые цвета. Пепел падал ему на брюки, но он этого даже не замечал. Осенний парк полностью захватил его внимание.

Я остановился возле него, вылез из машины и окликнул шерифа. Ник обернулся, и лицо его тут же исказила гримаса, сделав неотразимым.

– Преподобный, ты меня на пикник позвал? Я вот приехал, смотрю, любуюсь, аж слюнки потекли, так шашлычка захотелось с костерка ароматного. Да чтобы под пиво темное. Растравил душу. Ведь если подумать, то мы за это лето ни разу не выбирались, так чтобы посидеть без нервотрепки. Совсем погрязли в делах. Не правильно это. Не по-нашему.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});